И Рицка успел только тихонько вздохнуть, уткнувшись носом ему в грудь и чувствуя его тепло и ровное сердцебиение.

- Я соскучился по тебе, Рицка, - прошептал он в самое ухо. И пряди его волос приятно щекотали кожу.

В ответ Рицка только смял в пальцах его свитер под пальто. Он не мог сказать, не мог выразить, как соскучился. Только надеялся, надеялся глупо и упрямо, что Соби сам всё поймет и никогда его не отпустит. Просто хотелось хоть на одно мгновение поверить, что это возможно. Просто быть с тобой.

Ты не принадлежишь мне, Соби. Никогда не принадлежал и не будешь. И я помню об этом. Ты весь его, Сеймея. Он никогда не отдаст и не отпустит тебя. И об этом я тоже помню. Но это ничего. Это тоже всё ничего, потому что сейчас я могу обнять тебя. И этого никто у меня не отнимет.

Соби запустил пальцы ему в волосы, перебирая пряди и осторожно массируя кожу. И то ли от этого, то ли от его тепла, то ли ещё от чего-то дрожь в ногах, боль в груди и слабость вдруг оставили Рицку, и он начал обретать утраченную на какой-то миг способность мыслить.

- Соби, ты что-то делаешь, да? – спросил он, шумно выдохнув.

- Ничего особенного.

- Нет, ты что-то делаешь, - с уверенностью повторил Рицка. – Мне вдруг стало легче.

- Вот и хорошо. Я счастлив.

И Рицка подумал, как же это здорово – стоять вот так, обнявшись, здесь, на этом самом месте, когда кажется, что нет ничего приятнее, чем простые лёгкие прикосновения его пальцев. И мысль о том, что ему придётся вернуться домой и снова улыбаться Сеймею, который сказал с такой холодной и непоколебимой уверенностью, что это последний раз, когда ему можно увидеться с Соби, сказал, что Соби ужасен и дурно повлиял на него, эта мысль наполнила его сердце таким глухим отчаянием и яростью, что он смял свитер Соби так сильно, что молодой человек невольно вздрогнул и испустил короткий вздох то ли удивления, то ли волнения.

- Рицка, я ведь принес тебе подарок, - сказал Соби тут же поспешно, как будто желая отвлечь его.

- Правда? – Рицка отстранился и посмотрел на него с некоторым недоумением, словно вспомнив, что причина, по которой пришёл Соби – это его день рождения.

- Ага, - Соби улыбнулся, как он всегда улыбался, когда хотел сказать что-то вроде: «Всё будет хорошо, Рицка. Даже если всё очень плохо, как сейчас, это всё равно хорошо!» – Вот только… - Соби полез в карман и вытащил оттуда маленькую красную коробочку, перевязанную золотой ленточкой с надписью: «Рицке». – Только открой её, когда останешься один, хорошо?

- Соби! – возмутился было Рицка. – Что это ещё за секреты такие?! – но коробочку взял, повертел в руках, разглядывая со всех сторон. – Похоже на обручальное кольцо.

Соби засмеялся.

- Вроде того. Но только открой, когда будешь совсем один, ладно?

- Хорошо, - Рицка понял, на что Соби намекает. Сеймею нельзя это видеть. И от мысли, что у них с Соби есть секреты от брата, ему стало как-то неприятно весело, а искры отчаяния вспыхнули с новой силой. – Спасибо, - сказал он наконец. – Что бы это ни было, спасибо. И за то, что пришел, тоже, - Рицка вздохнул и сразу смутился.

- Не за что, - ответил Соби, и от Рицки не укрылась тревога, которую он пытался спрятать за улыбкой, когда бросил беглый взгляд на окна. – Я должен сказать тебе кое-что.

- А? – Рицка убрал подарок во внутренний карман куртки. Он не ждал от Соби ничего серьёзного, думал, что тот собирается ляпнуть очередную глупость. Во всяком случае, он надеялся, что так и будет, но что-то в этой последней фразе заставило его насторожиться. «Должен сказать тебе кое-что». Звучит устрашающе даже от Соби.

- Рицка… - Соби снова взглянул в окна, чем встревожил мальчика ещё сильней, сглотнул, облизнул губы.

Рицка смотрел на него во все глаза. Неужели всё так плохо?

- Мне придется уехать, - сказал Соби и тут же снова отвёл взгляд. Сказал таким тоном, как будто отвечал занудный вызубренный урок.

- Уехать? – медленно, чётко проговаривая каждый слог, повторил Рицка.

- Да. Уехать. Сеймей сказал, что я должен держаться от тебя подальше. Хотя бы какое-то время, пока ты… - он говорил так быстро, как только мог, но вдруг запнулся, не находя подходящего слова. – Пока ты не привыкнешь. Он приказал мне уехать за границу, даже купил билет, так что какое-то время мне придётся пожить в Китае. Я не думаю, что уеду надолго, но кто знает. И… Прости меня. Я снова тебя предаю и бросаю, и… Мне так жаль… Рицка. Можешь ударить меня, если хочешь.

- Смешной ты, - ответил Рицка тихо. – Сначала даришь подарок, а потом просишь тебя ударить, - он вздохнул. – Что ж. Теперь всё понятно.

- Что понятно?

- Когда я собирался выйти к тебе, Сеймей сказал, что последний раз позволяет мне это.

Соби снова смотрел на окна, как будто всё боялся, что Сеймей увидит их, а Рицка вздохнул ещё раз и убрал руки в карманы. Странно было слышать эту новость от Соби, а не от брата, но зато теперь он понимал, что Сеймей отпустил его не потому, что вид Рицки, страдающего от сильнейшей душевной и физической боли, разжалобил его, а только лишь потому, что он хотел, чтобы Соби сам рассказал ему о своём отъезде. Чтобы Соби выказал степень своего послушания, силу своего подчинения хозяину. Выполнил приказ.

Рицка сжал замёрзшие руки в кулаки, отчего кровь сразу побежала быстрее, наполняя теплом, жаром всё его тело.

Что ж, Сеймей. Ты ошибся. Ты рассчитывал, что я рассержусь на безвольного Соби за его «слабость», как ты это назвал. Именно поэтому ты и подчеркнул, что Соби стоит на улице как побитая собачонка и не смеет войти в дом, потому что ты запретил ему.

- Что случилось, Рицка? Так сильно злишься на меня? – в его голосе было столько участливой и извиняющейся боли, что Рицка удержался и ответил спокойно:

- Не на тебя, - и тут же добавил: – Могу я попросить тебя кое о чём, Соби? Последнее одолжение?

- Конечно. Всё что угодно, Рицка, - отозвался Соби с нескрываемым облегчением.

Рицка покосился на окна своего дома и ответил с решительным жаром:

- Твоя машина, которую ты купил недавно… Как она?

- Как? Нормально. Мы же на ней катались неделю назад.

- Так вот. Я хочу покататься на ней снова. Прямо сейчас.

- А-а-а. Э-э-э… Покататься, говоришь? – кажется, Соби был готов к любой просьбе, но только не к этой.

- Да. Я хочу уехать отсюда куда-нибудь! Не сбежать, но… Просто. Ненадолго. Последняя ночь. Я ведь имею на это право, в конце-то концов! Как твоя временная жертва.

- Временная, - повторил Соби в задумчивости. – Конечно, ты имеешь на это право, Рицка.

Как это просто. За улыбками можно спрятать всё что угодно. Любую боль, даже если она вот-вот разорвёт тебя на части.

- Только, - Соби помолчал. – Не думаю, что Сеймей одобрит эту идею.

Рицка подмигнул ему.

- А он ничего не узнает! Мы ему не скажем! Просто уедем.

- Рицка… - Соби как будто силился высказать какую-то мысль, но она никак не складывалась в слова, или слова эти казались ему настолько страшными, что он не мог облечь их в звуки. – Может… Может, он прав? Может, нам действительно лучше больше не видеться? Обрубить все связи сразу? Может, тебе так будет легче? Ты так скорее привыкнешь и…

- Нет!

- И всё наладится…

- Нет! - выкрикнул Рицка, и сам испугался своего истеричного крика. И добавил с подчёркнутым спокойствием. – Не наладится. Не легче. И прекрати говорить его словами. Ты же знаешь, я это ненавижу. Говори за себя, если речь идёт о нас с тобой. А не то, что тебе внушили.

- Хорошо, - Соби тут же как-то притих, коснулся его щеки, и Рицка закрыл глаза, переводя дыхание. – Прости. Я и правда был нечестен, когда говорил это.

- Ничего, - Рицка сделал последний глубокий вдох и снова посмотрел на него. – У нас мало времени. Если мы хотим бежать, нужно делать это прямо сейчас.

- Но я пришёл пешком. Машина дома.

- И это ничего. Прогуляемся. Ну, или пробежимся! – Рицка с опаской оглянулся на дверь, попытался разглядеть что-нибудь в окнах и ничего не обнаружив, взял Соби за руку и потянул за собой. – Идём же! А то так и проторчим здесь до скончания века!