Жажда не позволяла думать ни о чем, кроме воды. Павел попытался подняться на ноги, чтобы хоть как-то приблизиться к бассейну. Колени дрожали. Отекшие ноги не слушались. Пришлось опуститься на песок. Он собрал оставшиеся силы и потянул под мышками кольца. Они медленно поддались. Пришлось сделать еще несколько нечеловеческих усилий, прежде чем он на карачках добрался до кромки бассейна. Странный вкус воды, которую он принялся лакать, как собака, поначалу не удивил его и не насторожил. Еле-еле касаясь губами водной поверхности, граф висел на кольцах, не в состоянии подтянуть ноги. Шею и закрученные назад руки нестерпимо ломило. Но он не мог оторваться от прохладной жидкости. Прошло несколько минут, прежде чем Павел понял, что пьет не воду, а шампанское. Он невольно оглядел неглубокий прямоугольный бассейн, не веря своим глазам. И снова принялся искать взглядом Клеопатру, не сомневаясь в ее реальности. Как он попал в этот склеп, что с ним делали, где находится – Павел понятия не имел и не мог собраться с мыслями. Шампанское быстро парализовало измученный мозг. Павел откинулся на спину и повалился на мелкий песок. Тяжелое похмелье сковало его истощенный организм.

Лора проснулась рано. Сквозь тяжелые белые шторы, висевшие на окнах спальни, прорывалось холодное зимнее солнце. Адик лежал рядом и шумно дышал. Его черные, как смоль, бока равномерно поднимались и опускались над толстым пуховым одеялом. Обычно Лора не позволяла себе долго валяться в постели. Она вела напряженную жизнь деловой женщины. В девять утра, и ни на минуту позже, она появлялась в офисе своей фирмы, свежая, подтянутая, элегантная. Она не стремилась выглядеть моложе своих тридцати пяти лет, ибо этот возраст вполне устраивал ее. Минимум косметики и классические костюмы составляли основу ее имиджа. Единственное, что она позволяла себе, это не делать прическу. Длинные белые волосы, зачесанные назад, свободно падали на плечи.

Лора занималась цветочным бизнесом. Ее фирма «Орхидея» находилась на Таганке. Когда-то, в середине восьмидесятых, именно на этой площади возле входа в метро Лора впервые попробовала торговать с рук. Она прошла долгий путь борьбы за выживание. Сумела противостоять всесильной азербайджанской мафии и, создав капитал, открыла свою фирму. Сейчас она практически не поставляла цветы в уличную торговлю. Ее сферой интересов стали самые престижные шоу, презентации, ночные клубы, великосветские свадьбы, венчания, крещения и похороны. Финансовый оборот позволял Лоре жить широко и вольготно. Но она все так же много работала, крайне редко появлялась на светских раутах и тусовках. От людей постоянно отгораживалась вышколенной охраной. Ее никогда не видели в обществе мужчин. Подруг она тоже не имела и никого не приближала к себе. Лора стала символом удачливой, независимой деловой женщины, полностью посвятившей себя карьере. За ней не числилось никаких причуд, скандалов, романов и сплетен. Каждое утро она появлялась на людях, словно нереальная дама, сошедшая с обложки шикарного рекламного журнала. В детстве Лора долго и мучительно болела сколиозом – искривлением позвоночника – и поэтому, даже вылечившись, продолжала носить грацию и при ходьбе инстинктивно вытягиваться вверх. Очарованные ее элегантностью мужчины редко всматривались в невыразительное бледное лицо с острым носиком, маленькими глазами, спрятанными за узкими очками, и бесформенными плоскими губами, накрашенными бледно-розовой помадой. Она почти всегда улыбалась бесцветной улыбкой и никогда не смеялась. Загадочности в ней не было, но был шарм отстраненности. При простоте в обращении она никому не позволяла нарушать дистанцию. Многие ее считали скупердяйкой. Но от этого не переставали уважать.

Лору часто приглашали на телевидение и на всякие заседания женских клубов. Она никогда не отказывалась, но все разговоры и интервью сводила к своей работе или любимому догу Адику, с которым, кстати, никогда не гуляла, препоручая это хлопотное занятие охране, круглосуточно дежурившей под окнами ее квартиры, расположенной на первом этаже престижного сталинского дома на Новинском бульваре.

Таких пробуждений, как в это утро, у нее было немного. Всего двенадцать. Но каждое из них становилось памятным на всю жизнь. Лора слегка потянулась и, ощутив нервную дрожь, закопалась под одеяло. Торопиться было некуда. На три дня она предоставлена своей страшной, всепоглощающей страсти. Внизу, в бункере ее ждет тринадцатый мужчина в ее жизни. Вообще-то их было намного больше. Но те, остальные, не в счет.

Лора погладила Адика по квадратной голове. Пес, не открывая глаз, настороженно повел ушами. Он еще не знал, какое пиршество его ожидает в эти три дня. Лора легко соскользнула с постели. Пес мгновенно спрыгнул вслед за хозяйкой.

Она отправилась в ванную и по заведенному ритуалу привела себя в порядок. Но, в отличие от привычного делового макияжа, накрасилась ярко и вульгарно. Наклеила длинные черные ресницы. Наложила темный крем-пудру. Карандашом подрисовала губы, сделав их брусничными. Интеллигентный деловой маникюр спрятала под накладными ярко-красными ногтями. Потом достала из шкафа черный кожаный плащ, длиной до щиколоток, с подставными квадратными плечами. К нему надела черные туфли на высоченных металлических каблуках. Взяла спрятанную в том же шкафу сумку и отправилась на кухню. Выглянула в окно. Желтый «мерседес» послушно охранял ее покой. Прихватила с собой радиотелефон и осторожно, держась за поручни, спустилась по лестнице в бункер.

Граф, скрючившись, свисал с колец. В забытье тяжело дышал и бредил. Лора прошла мимо него. Выдвинула из-за пышной зелени удобный шезлонг-качалку, села в него. Достала из сумки сигареты «Море» и не спеша закурила. Ее глаза жадно разглядывали добычу. Граф показался слишком тощим. Когда она в первый раз увидела его в ресторане «Серебряный век», он выглядел очень элегантно в своем клубном черном пиджаке и темно-серых широких брюках. Сейчас его худые бледные ноги с синими венами были поджаты под костлявый зад. Рваная грязная рубашка едва прикрывала впалую грудь. Голова свесилась, и из приоткрытого рта капала слюна.

Лора выкурила сигарету, закинула ногу на ногу и, покачиваясь в шезлонге, тихо позвала:

– Граф, пора бы уже оклематься… Разве можно спать в таком неудобном положении?

Павел приоткрыл глаза и бессмысленно уставился на нее. Она больше ничего не говорила, наслаждаясь его первой реакцией. Все еще не понимая реальности происходящего, Павел прошептал:

– Fatale monstrum… царица… fatale monstrum…

– О, граф, да ты век перепутал. Теперь для тебя существует только одна царица – небесная… и я – Лора. Понял? Давай, давай, пошевеливайся, приходи в себя. Пока еще не время нюни распускать.

Павел закрыл глаза. Он вдруг отчетливо вспомнил, как выглядела Клеопатра. Сидящая перед ним блондинка никакого отношения к ней не имела. Память понемногу стала возвращаться. Из мрака ночи вдруг возникли картины презентации, скандал с Татьяной, игра в карты. Но дальше воспоминания обрывались. Только боль в затылке и ломота между лопаток заставляли восстанавливать дальнейшие события. Наконец, явилось то самое ощущение езды и пистолет с глушителем возле носа. Его хотели убить… Как же он сразу не вспомнил об этом? Но почему тогда он оказался в каком-то подземелье с бассейном, полным шампанского? И при чем тут женщина? Вопросы оборачивались самыми скверными предположениями. Оставалось висеть и ждать, когда ситуация хоть немного прояснится.

Лора следила за графом. В обычной жизни она вела себя словно воспитанница института благородных девиц. И только когда общалась со всякой уголовщиной, с удовольствием позволяла себе расслабиться. С ними она выражений не выбирала. А уж со своими жертвами и подавно.

– Эй, граф, на кого ты похож? Возьми себя в руки. Не хватало, чтобы обоссался на моих глазах.

Она встала, зачерпнула из бассейна ковш шампанского и плеснула Павлу на лицо.

Он открыл глаза и спросил:

– Где я?