Павел сгреб деньги, сунул в карман и молча отошел от столика. Ему на глаза снова попался парень, наблюдавший за ним во время игры. Павел прошел мимо. В гардеробе услужливый гардеробщик подал ему пальто и получил на чай стодолларовую бумажку.

Выйдя из стеклянного подъезда, Павел направился в сторону поджидавшего его такси. Дорогу преградил дворник, со скрежетом убиравший широкой совковой лопатой жидкую грязь. Павел чуть не споткнулся о черенок лопаты и подождал, пока тот не отошел в сторону. Но не успел сделать и двух шагов, как получил страшный удар по спине этой самой лопатой. Покачнувшись, он медленно стал поворачиваться, с ужасом ощущая, что руки онемели и повисли плетьми. Неказистый мужичок, словно ничего и не произошло, продолжал скоблить мокрый асфальт. Павел решил ударить его ногой. В этот момент кто-то сзади схватил его за волосы, и в шею уперлось широкое дуло.

– Молчи, падла, – раздался хрип из-за спины.

Павел не мог сопротивляться. Руки не обрели чувствительности. Поэтому повиновался властным движениям неизвестного, увлекавшего его в подъехавшую машину. Его с силой втолкнули в салон и сразу жестким жгутом перехватили запястья бесполезно свисающих рук. Спину ломило, боль отдавалась в затылке. Трудно было соображать. Павел откинул голову и вместо глубокого вздоха издал хрип. От неспособности сопротивляться он закрыл глаза и потерял сознание.

Пришел в себя, когда машина уже мчалась по Новому Арбату. С боков его сжимали какие-то мужики. Рядом с шофером вполоборота сидел знакомый ему парень и разговаривал по телефону. Граф сначала даже не понял, что речь идет о нем.

– Нет, нет. С ним приказали покончить сегодня. Это недолго. А потом заедем к вам в казино. Ничего, мы при бабках, готовьте телок. – Парень небрежно бросил трубку и обратился к сообщникам: – Ох, и оттянемся мы сегодня ночью, за всю масть.

Мужики, сидевшие с Павлом, грубо рассмеялись. Один из них вдруг заорал:

– Слышь, командир, а какого х… будем с ним валандаться. Давай сдадим Лорке-гестапо. В прошлый раз она за банкира штуку дала. Слышь, а?

– Не-е… приказано порешить, так уж приказано. Надежность должны гарантировать. Сейчас до Баковки доедем, там его, гниду, и порешим. Есть на примете одна дачка. Он в погребе до весны проваляется, пока хозяева не обнаружат. А может, и дачка к тому времени сгорит. Этой зимой будет много пожаров.

Павел слушал без особых эмоций. Разговор звучал настолько обыденно, что не внушал положенного страха. Скорее всего его просто брали на испуг. Наверное, им нужны деньги, которые он выиграл. Ведь неспроста этот бандит во время игры приглядывался к нему. Павел понял ситуацию и довольно спокойным голосом предложил:

– Парни, оставьте меня в покое. Берите деньги и катитесь к черту. Я в ментовку не побегу. Зачем нам по Москве мотаться?

– Деньги – это хорошо. Вери гуд! – оживился знакомый. – Только вынуждены тебя замочить. На то приказ имеется. А деньги возьмем, не сомневайся.

– Чей приказ? – не понял Павел. Его затуманенный от боли мозг отказывался воспринимать серьезно весь этот бред. И тем более верить в существование какого-то заговора против него.

– Про то тебе, гнида, волноваться не в кайф. Лучше не возникай. Мне ведь все одно, где тебя порешить. Могу и в машине, – парень достал из кармана пистолет с глушителем.

– Командир, ну ты того… в натуре… – опешил один из мужиков.

– Не боись, Леха, не в танке, – гнусно рассмеялся парень и, оборвав смех, спросил: – А Лорка взаправду штуку дает?

– Б… буду, – подтвердил Леха. – Слышь, в натуре. Мы ей банкира сдали. Бабки на бочку. Три дня оттягивались. Потом заехали, а он аккуратненько, как в ГУМе, в коробку из-под «Сони» упакован. Жалко даже было выбрасывать. Так неподалеку в Яузу захреначили. Пожалуй, раньше весны и не всплывет. В натуре, слышь, а? Деваться ему некуда. А штука не помешает.

Командир задумался. Его обуревали сомнения. Павел не отрываясь смотрел на его скошенный профиль. Все тело охватила дрожь. Пожалуй, впервые в жизни граф почувствовал неизбежное приближение смерти. Он попытался сжать кулаки. Руки отошли от шока и понемногу начинали слушаться. Но жгут не позволял сделать ни единого движения. Хотя на улице Павел смог бы раскидать своих убийц ногами. Поэтому он решил сидеть тихо, чтобы не нарваться на пулю в машине. Вся надежда была на не связанные ничем ноги.

Командир несколько раз хмыкнул и поинтересовался:

– А две штуки не даст?

– Кто ж ее, стерву, знает. Ежели чего – поторгуемся. Хотя ее жаба душит по-черному.

– Да штуки хватит. Главное, руки мыть не придется, – ожил второй мужик, сидевший слева.

Командир почесал затылок.

– Приказ, понимаешь, конкретный. А вдруг он сбежит?

– Ты, командир, даешь, в натуре. Слышь, а? От Лорки-гестапо сбежать? Да от нее ни один таракан не сорвется. Она ж, наверное, не дура. На постоянной мокрухе сидит. Ну ты, в натуре, не того…

Аргументы Лехи произвели впечатление. Командир лениво протянул ему телефон:

– Звони.

Тот не заставил просить вторично. Огромными непослушными пальцами принялся тыкать в кнопки. Долгие гудки наполнили салон тягучим ожиданием. Павел терялся в догадках. И совершенно не мог разобраться, какое из двух зол меньшее. Наконец заработал автоответчик. Мелодичный женский голос попросил оставить координаты.

– Не фарт, – прокомментировал Командир.

Но Леха не сдавался и кричал в трубку:

– Лора, ну чего ты, в натуре… Это я – Леха. Гостинец для тебя имею. Или не интересуешься?

И его крик, как ни странно, возымел действие. В трубке щелкнуло, и тот же женский голос лениво спросил:

– Ты где?

– Чего где? Говорю ж, везу гостинец, слышь, а? Хочешь, к тебе завезу. Мимо едем.

– Ой, мне вроде не до того… – замялась на том конце Лора. – Уверен, что стоит моего внимания?

– В натуре!

– Ладно, вези… – нервно вздохнула она на весь салон. – Припаркуйся возле желтого «мерседеса». Сейчас предупрежу охрану.

В трубке послышались короткие гудки.

– Готово! Бабки наши и никаких делов! – гордо оповестил Леха и обратился к Командиру: – А ты чего, забыл, что ли, Лорку?

– Да помню, – признался Командир. Он развернулся всем телом к Павлу и без всякой подготовки нанес ему сильнейший удар под подбородок.

Голова графа откинулась, и он потерял сознание. Потом, еще несколько раз приходя в себя, ощущал эти прицельные удары, пока не впал в оцепенение.

Остальное уже воспринимал сквозь туман забытья и кровавую пелену перед глазами. Его с трудом вытащили из машины и, крепко держа под руки, заставили идти по нетоптаному снегу.

Большой желтый дом светился в темноте одинокими огнями. Никаких людей вокруг не было. Павел попытался крикнуть, но обнаружил, что рот его забит куском какой-то мокрой шерсти. Таким же мокрым шарфом было обмотано лицо до самых глаз. Он шел, по-пьяному заваливаясь набок и неверно переставляя ноги. Боль не ощущалась и страх не возникал…

Командир подталкивал его сзади. Павел не мог видеть двух охранников Лоры-гестапо, контролировавших их продвижение. Квартира оказалась на первом этаже. Перед тем как войти, Павлу натянули вонючую шерсть на глаза и впихнули внутрь. После этого он получил еще один удар по затылку и рухнул на пол. Командир переступил через него. Охранники Лоры остались за входной дверью. Леха сделал предупредительный жест рукой и скрылся за второй железной дверью, ведущей в комнаты, оставив дружков и лежавшего Павла в своеобразном тамбуре, освещаемом одной лампочкой в металлической сетке. От нечего делать и ущемления собственной значимости Командир закурил и несколько раз сплюнул на пол.

– Что за баба-то? – поинтересовался его напарник.

– Тебе зачем? Меньше знаешь – меньше дадут. Видишь, я сам не лезу. Пусть на Лехе висит. Наше дело деньги получить и труп вывезти.

Дверь приоткрылась, и возникла голова Лехи.

– Больше штуки не дает. Косит на отсутствие дефицита.