«Что мне ей сказать? — первое о чём подумал Юнги, и первое, что поставило его в тупик. — В любом случае, сначала надо извиниться. Но… ещё раньше нужно сформулировать за что именно я буду просить прощение.»

Парень опустил голову и встряхнул ею. Вряд ли это помогло ему собраться с мыслями или придумать что-то. Но хоть чем-то отвлечь себя Юнги был не против. Он провёл ладонью от лба до макушки, зачёсывая назад спадавшую на глаза чёлку. Надежда умирает последней. Вдруг какой-нибудь божественный луч ниспошлёт ему решение прямо в открытый лоб, прямиком в мозг, который уже кипел от перегрузки. Конечно, ничего подобного не произошло, поэтому парень недовольно выдохнул, обессиленно опустив руки, и сполз спиной по креслу, протягивая ноги вперёд, на сколько это позволяли габариты салона самолёта.

Юнги вяло стал поворачивать голову в разные стороны, расстроенно морщась при виде спящих друзей. Им хорошо. Они спят. И ничто их не грызёт. Мин однозначно им завидовал. Причём настолько, что еле выдерживал, чтобы не щёлкнуть по лбу сидящего рядом Чимина, который спокойно сопел, уткнувшись щекой в своё плечо.

«Может у них совета спросить?! — как-то с опаской подумал Юнги оглядывая ворочающихся друзей, но поняв, что такие мысли слишком экстремальны и радикальны даже для него, сразу же передумал. — Ну уж нет! Тогда им придётся рассказывать всё. Абсолютно всё! А я ещё не готов к таким душевным беседам.»

Сам вляпался — сам выбирайся. Приняв это как должное, Мин стал дальше перебирать варианты. Как-никак, что-то, но должно было, рано или поздно, родиться в его голове. Конечно, лучше если бы это было не каким-то неубедительным и эфемерным «чем-то», а вполне себе продуманным планом с отсутствием в нём побочных эффектов. Но сейчас Шуга был рад всему, что хоть временно давало ему надежду.

«Хорошо… — парень закинул голову назад и вперился взглядом в обшивку на потолке, — тогда идём от обратного. Если я не знаю, за что извиняться перед ней, то надо понять, за что Ми Ён могла на меня обидеться. Хотя бы теоретически, раз уж она уничтожила мою теорию на корню. Тоже мне… телефон потеряла.»

На подсознательном, да и на вполне осознанном, уровне Мин знал ответ на свой же вопрос. Который также отвечал и на первоначальный. Он знал, за что ему извиняться. Но вот незадача… ему этого не хотелось. Вот категорически! Обычно люди просили прощения тогда, когда провинились и осознавали свою вину. Тогда, когда сделали что-то резко и не думая, и тем самым обидев другого человека. Что же касалось Юнги, то он не считал свой поступок чем-то… необдуманным. Возможно, тогда в нём и взыграли эмоции, но ведь в итоге он не ощущал своей вины и совершенно не жалел о содеянном. Во второй раз так и вовсе. Он не хотел ничего менять, даже если бы предоставилась такая возможность. Мин был уверен, что повторил бы всё в точности заново.

В этом и была главная проблема. Он попросту не раскаивался. Да, Шуга понимал, что для Ми Ён это могло быть неудобно, неприятно, неожиданно, да и просто мерзко, но это было единственной причиной почему он ощущал себя виноватым. Именно за то, что чисто теоретически могла испытать его подруга, а не за сам свой поступок. Понимание того, что, не имея неподдельного раскаяния, он не сможет извиниться искренне, обрушивало все планы. Это будет попросту лицемерно. Ведь он не жалел ни о чём.

«Кажется, я схожу с ума, — шумно вздохнул парень, сопя себе под нос, — или же… Мин Юнги, идиот, ну вот скажи мне, как ты умудрился влюбиться в эту дуру?!»

Ни сам парень, ни его, такое же насмешливо-опечаленное отражение в иллюминаторе, ответа на этот вопрос не знали. Но сам факт того, что он прозвучал, пусть и не в голос, давал какую-то надежду. Ведь самое важное — было разобраться в самом себе, а потом уже пытаться залезть в голову другому человеку.

Смирение с этим фактом, причина возникновения которого так и не была найдена, слегка облегчило ношу Мина. Ему правда стало легче. Заметно тревожнее, но всё же легче. За эти чуть меньше десяти месяцев, эта дурёха неведомо как влезла в голову парня и не собиралась выкарабкиваться оттуда, напоминая заевшую в сознании мелодию, которую и выкинул бы с радостью, но и понимаешь, за что именно удосужился такой чести нашёптывать её каждую свободную минутку. Она цепляла. Так и Ми Ён. Эта девушка без особых усилий обратила на себя внимание Шуги, а потом и вовсе завладела им полностью, не давая ещё чему-либо затуманить разум растерянного юноши, который откровенно не понимал, что с ним происходит.

Сейчас же он наконец-то всё понял. И это понимание лишь вызвало невесомую и еле уловимую улыбку на его губах, которые всё ещё будто хранили тепло губ девушки, так неожиданно разорвавшей все слои реальности их обладателя и лишив того сна и покоя.

Юнги просто устал бороться с фактами, которые ему буквально тыкали под нос. Поэтому-то парень и решил всё принять и смириться, ибо что-что, а отдыхать он любил. А принятие именно этим самым отдыхом и было. Что, естественно, не отменяло того факта, что Мин всё равно не имел понятия как действовать дальше, особенно теперь, когда сам поставил точку в своих терзаниях.

«В таком случае… — Юнги прикрыл глаза — спать бы он уже не стал, но просто расслабиться хотелось жутко, — что же мне остаётся? Извиниться и исчезнуть?! Я больше не имею права заниматься самодеятельностью. Это только сильнее усугубит ситуацию. Не хочу… просто не хочу потерять её окончательно.»

Закончив эту мысль, Мин неожиданно распахнул глаза, в которых отразилось то ли удивление, то ли практически нескрываемый шок, который, к счастью никто не увидел, в силу дружного сопения на соседних креслах. Ещё раз перебрав свои же мысли, парень удивился. Он не ожидал, что судьба окажется такой жестокой с ним. Ведь эти слова, пусть и в другой форме, он уже когда-то слышал от самой же Ми Ён.

Шуга криво усмехнулся, стараясь не засмеяться в голос. Ему и правда стало смешно. Увы, но смех бывает не только радостным.

«Мы всё-таки с тобой похожи, — подытожил брюнет, — мы оба трусы, боящиеся, что признание угробит отношения… В таком случае, я действительно не имею права даже говорить об этом. Ты не должна испытать этого чувства второй раз и снова вспомнить Дрейка.»

***

— Дорогая, ты сегодня дома? — макушка отца выглянула из дверного проёма. Порыскав глазами по комнате, мужчина задержал взгляд на диване и улыбнулся. Девушка плашмя развалилась на мягкой мебели и уткнулась лицом в подушку.

— Да, — еле доносились звуки из-под герметичной мягкой зоны, — ты куда-то идёшь?

— Угу, — кивнул собеседник, а Ми Ён наконец-то соизволила поднять взгляд на отца.

Этого вполне хватило, чтобы понять, куда именно он собрался в свой чуть ли не единственный выходной за неделю. Мужчина перед ней стоял в чёрном строгом костюме, в том самом, который был изъят из глубин шкафа совсем недавно впервые за многие годы.

— Ты к маме? — и так зная ответ, спросила девушка, принимая сидячее положение. На немой кивок собеседника брюнетка слегка опускает взгляд. — Мне пойти с тобой?

— Не нужно, — отрицательно качает головой мужчина, пытаясь поправить галстук, который с непривычки казался ошейником на шее, — лучше отдохни. Ты и так много работаешь в последнее время. Выглядишь неважно. Случилось что?

— С чего ты взял? — девушка поднялась на ноги и подошла к отцу.

Ми Ён стала поправлять галстук, за что мужчина был явно благодарен, ведь сам он никак не мог справиться с этим элементом гардероба.

— Ты часто витаешь в облаках, иногда не реагируешь, когда к тебе обращаются, — господин Шин пожал плечами, — не знаю, что там произошло, но что-то точно не даёт тебе покоя в последние дни.

Ми Ён вздохнула. Не было смысла отрицать, что отец был прав. Конечно, ей не хотелось его волновать, поэтому девушка всеми силами пыталась скрыть собственную тревогу, но, увы, — скрытность всегда была её не самой сильной стороной. Благо, она прекрасно знала человека перед собой. Отец, в отличии от мамы, никогда ни о чём не допрашивался, даже видя странности в поведении дочери. Он покорно ждал, когда та соизволит сама всё рассказать или попросит помощи.