— А ты как думаешь? На что это по-твоему похоже, Моя Леди?
— На глупую шутку, — без тени сомнения ответила девушка и ещё крепче сжала спинку стула, впиваясь пальцами в мягкую обивку.
Не ожидая такого резкого ответа, Нуар вскинул бровь вверх и не смог подавить смешок, в то время как Ледибаг уже начала закипать от негодования — всё же она всё правильно поняла.
— Ты, — девушка прикрыла глаза и крепче сжала зубы, боясь, что сорвётся на крик, — обманул меня? Здесь ведь не было никаких акум, верно?
— Каюсь. — Нуар артистично поднял руки вверх, признавая свою вину и стал шагать в сторону девушки. — Скажи я правду, ты бы не пришла.
Последняя капля, точка кипения или же банальная граница терпения были пройдены. Сорвавшиеся с губ Кота слова стали последним толчком в бездну гнева и ярости. Если раньше Маринетт ещё старалась себя как-то сдержать, то сейчас она была готова буквально пойти в разнос, так сильно её это задело. Девушку бесил Нуар, эта глупая идея, вся эта ситуация в целом, но больше всего раздражал факт того, что она повелась на это как дура и попала в ловушку.
— Да ты что, издеваешься?! — Маринетт прошипела эти слова с такой ненавистью и злобой, что даже самый злобный акума казался бы невинным пушистиком на её фоне. — Устроил весь этот фарс, только для того чтобы заманить меня на свидание?! Где твоя совесть? Забыл включить перед тем как придумывал этот план? Нет, знаю — потерял вместе с чувством самосохранения!
Девушка кричала, не сдерживая всех своих эмоций. Ей было обидно до слёз, что Нуар так поступил, зная, как серьёзно она всё воспримет. Но ещё обиднее было то, что она не винила его в этом. Предметом злости была она сама, так как понимала, что вина её не меньше, ведь она могла всё это прекратить уже давно. Просто вырубить на корню подобную идею из его головы, дать наконец понять, что у него нет шансов и пытаться не стоит. Но вместо этого она продолжала играть с ним в кошки-мышки, давая ему ложную надежду, а вскоре отталкивая, только подогревая этим его интерес и стремление. А сейчас эта игра вылилась в настолько неприятную и опасную для них двоих ситуацию, грозящую полностью разрушить их и без того хрупкие отношения.
От такого ответа Нуар, мягко говоря, впал в ступор. Было уже не до смеха — он понял, как сильно задел чувства девушки, но отступать он не желал. Ему уже давно хотелось поставить все точки над і, и наконец прекратить и свои терзания и её.
— А что, я по-твоему, должен был сделать? — блондин спокойно, но уверенно перебил девушку, глядя той прямо в глаза, хотя вскоре также не выдержал и повысил голос. — Каждый раз, когда я хочу поговорить об этом, ты меняешь тему разговора или просто затыкаешь меня. Когда зову тебя куда-нибудь, чтобы поговорить, сбегаешь или игнорируешь. При этом никогда напрямую не отказываешь. Чтобы ты сама тогда подумала, чтобы сделала?
— Не знаю, но что угодно, кроме этого. — Маринетт до боли сжимала ладони в кулаки и уже чувствовала новую подступившую к глазам порцию слёз. Но она не могла заплакать, только не сейчас, только не перед ним, иначе это был бы окончательный крах её гордости. — Заставить другого человека так волноваться и изводить себя мыслями о том, цел ли ты, жив ли вообще, да это просто низко!
— Будто… — Кот отвернулся, он не хотел видеть её презрительного взгляда, нет, только не её. Он говорил тихо и прерывисто, словно подбирая слова, но несмотря на это, всё же допустил фатальную ошибку. — Тебе есть до меня дело.
Секунда, две, три, возможно больше, но звук хлопка застыл в воздухе в самой материи пространства, и не собирался исчезать, по крайней мере, из голов парня и девушки, стоящих под оценивающими взорами луны и звезд. Звон от него ещё долго стоял в ушах у ошарашенного от удара парня, который рефлекторно повернулся и схватился за пострадавшую щёку, и девушки, которая всё же не сдержала своих чувств и заплакала.
— Не смей, — рука нанесшая пощечину подрагивала, а саму Ледибаг колотило от переизбытка чувств. Глаза же были застланы ручьями слёз, крупными каплями падающих на пол, — не смей так говорить никогда!
— Леди… — Адриан не ожидал ничего подобного, поэтому его удивил не сам удар, а скорее предпосылка к нему и слёзы, которые он не видел никогда прежде, были тому прямым доказательством — он перегнул палку, перешел черту невозврата, — ты…
— Заткнись! — она рыкнула и прижала всё ещё трясущуюся правую руку к груди. — Видеть тебя не хочу!
Это было последнее, что Ледибаг сказала Нуару перед тем как исчезнуть в сумраке. Девушка мгновенно растворилась в ночи Парижа и, пытаясь сдержать не утихающие рыдания, поспешила удалиться из-под взгляда зелёных глаз, провожающих её еле уловимый силуэт. Он знал, что нет смысла следовать за ней, да и не хотел к тому же, возможно первый раз в жизни. Единственное, что ему оставалось, так это поднять взгляд к небу и задать себе один-единственный вопрос:
— Я действительно настоящий идиот, верно?
***
«Что? — не веря своим собственным глазам, Маринетт еще раз перечитала текст, врученный ей Алей. — «Это не имеет никакого значения, просто немного не сошлись во мнениях»? Он что, издевается?! Это значит я решила по-другому? «Такое поведение, на мое мнение свидетельствует о её некомпетентности» — это я ещё некомпетентна по-твоему?»
Маринетт стала закипать и злиться. Вулкан негодования вот-вот бы взорвался. Такого она уж никак не ожидала! Судя по его комментарию, можно сделать вывод, что это она во всём виновата. И теперь как бы Ледибаг не пыталась опровергнуть это, всё будет выглядеть так, будто она оправдывается. Это было низко с его стороны. Девушка никогда бы и подумать не могла, что её напарник может оказаться настолько подлым человеком. Но эта статья вернула её с небес на Землю. Да где там вернула, она попросту столкнула её пинком под зад с насиженного места на облачке. Полёт был недолгим, а приземление о жёстокую реальность — болезненным.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила у подруги Аля. Она заметила слегка болезненную реакцию Мари и то, что та сейчас не в самом стойком душевном состоянии. Хотя понять с чем это связано, шатенка не могла.
— А? Да, да, конечно. — Маринетт пришла в себя, услышав голос подруги. Она понимала, что ей нельзя так просто показывать такие несвойственные для Маринетт эмоции. Такое поведение могло выдать её с головой, ну или по крайней мере, сильно заинтриговать Алю, и тогда уже никто и ничто не остановит её в поисках истины. — Просто подумала, что у них, похоже, всё серьёзно. Из-за какой-то мелочи вряд ли бы они так сильно поссорились.
— Я тоже так думаю, — стоило Але только услышать интересующие её мысли, как всё остальное быстро вылетело из головы, и девушку снова захватил журналистский азарт, — Ледибаг и Кот Нуар, конечно, ссорились и раньше, иногда даже на камеру, но обычно всё скоро приходило в норму, а сейчас… Наверное действительно что-то серьёзное.
«Ты даже не представляешь на сколько», — брюнетка продолжала злиться. Одна мысль об этом негодяе приводила её в бешенство, поэтому она поняла, что лучшим выходом для неё сейчас будет поспешно ретироваться, чтобы в итоге не сорваться на ни в чём не виновную подругу. — Знаешь, Аля, мне уже пора. Я бы посидела с тобой ещё немного, но родители попросили помочь в пекарне.
— Эй! Но мы же только начали! — шатенка искренне недоумевала такому резкому отступлению подруги.
— А нужно было не опаздывать! — Маринетт поднялась с лавочки и улыбнулась Але, чтобы не вызывать лишних подозрений. — Всё, пока. Созвонимся еще.
— Пока, — блогерша помахала рукой убегающей девушке и сдвинула плечами, так как до сих пор не могла понять, что же сподвигло Мари удалиться.
Дюпэн-Чэн же бежала домой с надеждой на то, что сейчас ей никто не попадёт под горячую руку, ибо ей хотелось рвать и метать, а перспектива иметь пару десятков пострадавших от её руки горожан её не радовала.
***
Злая и нервная Маринетт пришла домой. Хотя где там пришла — прилетела и как бронированный танк, сметая всё на своём пути, помчалась к себе в комнату. Ничто, даже встревоженные крики матери, не затормозили её. Она действительно была на взводе и выпустить пар нужно было срочно, иначе ничем бы хорошим это не закончилось. Уж что-что, а психовать Дюпэн-Чэн-младшая умела, да так, что потом ещё долго извиняться приходилось. Лучшим способом успокоиться для Маринетт всегда был её дневник. Каждый раз, когда происходило что-то плохое, стоило ей только перенести всю злость или грусть на страницы розового блокнота, все эти чувства растворялись на бумаге, оставляя за собой только горькое послевкусие на душе девушки. Эта небольшая книжечка была верным другом, который никогда не предаст и не выдаст секрет. И именно ей сейчас предстояло принять от хозяйки новую порцию негатива и остудить её пыл.
