Она говорила спокойно, будто ничего не произошло.
– Все правильно. Тихонов и Найденова уже пришли из общежития, а Кузнецов скоро будет, я позвонила ему домой. Значит, все предупреждены.
Ира, вздрогнув, вытащила мобильник и попыталась его включить (на время лекции мы, разумеется, свои телефоны отключали), но Надежда Викторовна строго покачала головой, и моя подруга застыла, не набрав пин-кода. Разумеется, она собиралась позвонить Димке.
Мне вдруг показалось, что у меня только что была слуховая галлюцинация. Действительно Надежда Викторовна сказала, что погибла Марина Пози, или мне почудилось? Я повернулась к Ире.
– Ира, ты… ты что-нибудь поняла?
– Погибла Марина Пози, – тихо повторила Ира. – Каким образом, Надежда Викторовна?
– Насколько я поняла, упала с балкона.
Я вздрогнула. С чего бы Марине падать с балкона, она выпила не так уж много. Тут какая-то ошибка.
– А вы не путаете? – уточнила я. Спросить, не шутит ли замдекана, я как-то постеснялась.
Надежда Викторовна, странно на меня посмотрев, промолчала. Остальные тоже молчали, пока не открылась дверь в соседний кабинет и оттуда не появились Ваня с Галкой в сопровождении мужчины лет тридцати. Все трое выглядели измученными и невыспавшимися.
– Представьте мне, пожалуйста, присутствующих, – обратился к Надежде Викторовне мужчина. Та назвала нас, затем с неестественной бодростью добавила:
– А это капитан милиции Полухин Денис Борисович. Не сомневаюсь, вы честно и исчерпывающе ответите на все его вопросы. Вам нечего скрывать.
– Будем надеяться, – без энтузиазма согласился Полухин. – Нетребко Роман, попрошу пройти со мной, остальные подождите здесь. Вас скоро вызовут.
Ромка, затравленно оглянувшись, побрел за милиционером, а мы уставились на Ваню с Галкой.
– Ну! – первой, что характерно, не выдержала я. – Объясните толком, в конце концов! Марина что, действительно… ну… то есть до смерти?
– Вероятность остаться в живых близка к нулю, потому что девятый этаж, – серьезно и четко, словно доказывая теорему, поведала Камила. – Марина вообще была неосторожная. Все время ездила на частных машинах, а для женщины это серьезный риск, потому что мужчины бывают всякие. Еще пила и курила, совершенно не заботясь о своем здоровье. Разве можно выходить пьяной на балкон? Несмотря на то что Марина сама виновата в случившемся, я очень ей сочувствую. Уверена, это станет многим полезным уроком.
Именно тут я поняла, почему некоторых Камила страшно раздражает. Мы-то привыкли и знаем, что она не виновата в собственной рассудительности, но посторонние иногда просто бесятся, причем тот факт, что подобным безапелляционным тоном она и впрямь изрекает бесспорные истины, злит их еще сильнее.
– Марина была не такая уж и пьяная, – глядя на Камилу, нервно сообщила Галка. – Они вообще не уверены, что она упала случайно, поняла?
Галка, всегда тихая и незаметная, что называется, воды не замутит, однако тут ее трясло, а на щеках горели пятна.
– Не совсем, – бестрепетно созналась Камила. – Они – это милиция? Они что, предполагают самоубийство? Или убийство? На каких основаниях?
– Наверное, их смущает количество разбитых Мариной мужских сердец, – иронически заметил Олег. – Полагают, она покончила с собой в приступе угрызений совести. А может, кто из нас, грешных, руку приложил. «Раз не мне, так не доставайся, красавица, никому» – такова наша мужская психология.
– Замолчи! – горячо вскричала Ира. – Она умерла, а ты шутишь. Тебе не стыдно, Олег? Представь – она сейчас мертвая, понимаешь? Насовсем…
– Извини. – Олег явно смутился. – Дурная привычка. Чем мне тошнее, тем больше улыбаюсь. В детстве родители вечно закатывали по этому поводу скандалы.
Я удивилась. Олег никогда раньше не упоминал о своем детстве, наоборот, подчеркивал, что он давно уже взрослый самостоятельный человек. Видимо, гибель Марины всерьез его затронула. Еще бы, раз полгода назад у них был роман. И пускай Марина бросила Олега ради Вадика с кафедры истории Средних веков, а Олег не слишком-то страдал, без проблем переключившись на Галку, все равно старая любовь не ржавеет.
Ира, кивнув, приняла извинения. Она, похоже, тоже сильно переживала. И непривычно бледный Ваня, и столь же непривычно разрумянившаяся Галка. Все, кроме нас с Камилой, бесчувственных злыдней. Камила еще ладно, у нее характер такой, а я почему? Наверное, мне не верится в Маринину смерть. Нет, умом я понимаю, что вряд ли тут с нами шутки шутят, только все равно не верю. Чувствую некоторую ошарашенность, но никак не положенную скорбь. Ира права, я часто веду себя, словно последняя эгоистка.
– У Марины нет причины кончать с собой, – прервала мои покаянные размышления Камила. – И вряд ли кто-то из вас ее убил.
– Что значит – из вас? – вскинулась Галка. – Тогда уж говори – из нас.
– Меня с Мариной не связывало ничего, а у некоторых из вас были основания ее не любить. К тому же я не курю, а некоторые из вас курят и выходили на балкончик.
Камила не обвиняла, она просто разъясняла, но Галка почему-то вздрогнула и жалобно пролепетала:
– А я и не любила, и курю. Раз ты считаешь, я самая подозрительная, то и милиция наверняка тоже. Не зря этот Полухин ко мне цеплялся. А я не хочу, чтобы меня подозревали!
Я вдруг догадалась, что Галка, оказывается, переживает не столько из-за Марины, сколько из-за себя, и мне стало легче. А то неприятно быть самой бесчувственной.
– Да никто тебя не подозревает, – вмешался Ваня. – Что ты вбила себе в голову? Просто этот Полухин очень дотошный. Милиция обязана обо всем расспросить, чтобы убедиться, что это несчастный случай, а не что-то другое. И они убедятся, потому что так оно и есть. Да их самих несчастный случай куда больше устраивает, подумай хорошенько! Какой им смысл навешивать на себя лишнюю работу?
– А ведь правда, – кивнула успокоившаяся Галка. – Извините, что психанула. Голова кругом. Да и вообще, Ромка куда подозрительнее меня. Он хоть и не курит, но вчера страшно на Марину обиделся.
И она удовлетворенно обернулась к двери, за которой допрашивали бедного Ромку.
Вот уж никогда бы не догадалась, что Галка такая вредная! Ясно ведь, что Марина погибла случайно и что Ромка должен сильно переживать. Так вместо того, чтобы его утешить, Галка на него наговаривает. Неужели до сих пор не может простить? Когда они стали встречаться, я обрадовалась, поскольку они идеально подходили друг другу. Оба тихие и немного неопределенные, что ли? Я это не в обиду, просто высказываю мнение. Посудите сами! Ира умная, но помешанная на Димке, Камила донельзя правильная, Настя самостоятельная и современная – короче, у каждой есть определяющие черты, сразу бросающиеся в глаза. Теперь парни. Димка веселый и красивый, Ванька бодрый и энергичный, Олег ироничный и богатый, Андрей… хотя я знаю его довольно близко, его мне, как ни странно, труднее описать. Может, потому, что он очень взрослый и молчаливый. Короче, вылитый Шварцнеггер, а целуется – просто песня, до сих пор вспоминаю. Галка же и Ромка оба какие-то средние. Разве что Ромка оказался влюблен в Марину… впрочем, и тут он неоригинален.
Не успела я этого подумать, как дверь распахнулась, и в комнату медленно втащился, почти вполз рыдающий Ромка. Лицо его было красным и опухшим, он всхлипывал, судорожно глотая воздух. Казалось, он вот-вот задохнется. Мне стало его страшно жаль. Я быстро налила в стакан воды.
– Ромочка, выпей, пожалуйста, – попросила я. – Ну, не огорчайся ты так!
Он изо всех сил ударил меня по руке и выбежал в коридор. Стакан упал и разбился, а мой несчастный палец заболел так, что я взвыла.
– Давно надо было перевязать, – всполошилась Ира. – И йодом помазать, обязательно! Мало ли что. Надежда Викторовна, здесь наверняка есть аптечка.
Замдекана, до того молча слушавшая наши откровения, полезла в шкаф, однако Ира тут же забыла о своих добрых намерениях. На пороге показался Димка.
– Что, Марина правда умерла? – не обратив ни на кого из нас внимания, обратился он к Ире, и в голосе его звучало глубокое недоумение. – Я дозвонился только до Насти, она в истерике, я почти ничего не понял. Иришка, что случилось?
