Лежа на животе, он смотрел, как индеец поднялся на ноги и пошел по следу вниз по руслу. Когда он пройдет еще немного, то увидит шурфы, и тогда Данбар уже ничего не сможет сделать. Пока что его обнаружил лишь один апач. Если он выстрелит и убьет его, остальные услышат и тут же сбегутся.
Старик Билли прищурился и обдумал ситуацию. Он мог поставить на то, что апач не побежит за помощью. Он постарается сам найти Данбара, чтобы забрать оружие и все мало-мальски ценное.
Индеец продолжал двигаться вниз по руслу и исчез из вида. Билли немедленно вынырнул из укрытия и бросился в кусты меските, росшие на дне каньона. Там он упал на землю и стал пробираться в ту сторону, куда пошел индеец.
Постепенно он приближался к своим шурфам, как вдруг то ли инстинкт, то ли подсознательно услышанный шум предупредили его. Он моментально откатился в сторону в тот самый момент, когда на него кинулся индеец с ножом!
Билли Данбар был уже немолодым человеком, но он прожил в пустыне всю жизнь, и был крепким и жилистым. Перехватив правую руку апача левой, он пырнул правой с зажатым в ней ножом ему под ребра. Индеец вывернулся, но Билли успел толкнуть его, и тот потерял равновесие. Они покатились по земле и свалились с восьмифутового берега в сухое русло.
Счастье было на стороне Билли. Индеец оказался внизу, а рука старика прижимала лезвие ножа к его спине. Когда они упали, нож вошел в тело по самую рукоятку.
Билли, задыхаясь, откинулся и торопливо оглянулся. Никого вокруг не было. Он стал быстро подкапывать берег руками, сверху посыпалась галька с песком, и через несколько минут отчаянной работы индеец был погребен.
Закончив, Билли бросился к своему убежищу, а прибежав, упал, хватая ртом воздух. "Шарпс" был наготове. Сегодня работать нельзя. Он окопается и будет наблюдать. Он знал, что остальные индейцы придут искать пропавшего.
После наступления темноты он выскользнул из оврага и получше прикрыл убитого апача, потом сухими ветками меските попытался как можно тщательнее замаскировать следы драки. После этого пробрался во впадину и перегородил вход кожаным шнуром с привязанной жестянкой, куда насыпал мелкой гальки. Если индейцы найдут его укрытие, банка с камнями загремит и предупредит его. Проделав все это, он улегся спать.
Билли проснулся на рассвете, проверил "шарпс" и в который раз почистил револьверы. На всякий случай засунул в карманы патроны и принялся ждать.
К счастью, здесь была тень. Было жарко, очень жарко. К десяти утра на камнях можно было поджаривать яичницу - правда, яиц у него не было. Он не ел яйца с того самого дня, когда последний раз побывал во Фремонте, а было это четыре месяца назад.
Он откусил от плитки табака и стал жевать. Внимательно осмотрел откосы оврага. Апачи умеют двигаться, как тени, и выглядеть как часть ландшафта. Ему приходилось слышать, что в травянистой местности они незаметно подбирались на пятнадцать футов к человеку, а трава там не была такой уж высокой.
Все было бы не так плохо, если бы у него было много времени, но его-то у Билли не хватало. Когда он уезжал из Фремонта, у Сэлли оставалось шесть месяцев, чтобы выплатить кредит за ранчо, или она пойдет по миру. Муж Сэлли погиб, когда его сбросил необъезженный жеребец, она осталась она с детишками и кредитом, который грозил отобрать у нее дом.
Когда положение стало серьезным, Билли вспомнил об этом месте. Однажды, несколько лет назад, он промывал здесь золото, и начало выглядело многообещающим, однако ему пришлось покинуть округу, на два прыжка опережая апачей. С тех пор он поклялся, что не появится в этих краях ни за какие коврижки. Из этих мест не возвращался с золотом ни один человек, поэтому он считал, что здесь все осталось по-прежнему. Правда, несколько оптимистично настроенных старателей пытались искать здесь счастья, но о них с тех пор никто не слышал. И все же Билли решил испытать судьбу. В конце концов, кроме Сэлли, у него на белом свете никого не было, а двое его внуков заслуживали лучшей доли, чем оказаться бездомными. Сэлли хорошая девочка. И красивая. Слишком красивая, чтобы быть вдовой в двадцать два года.
День медленно тянулся, о чем свидетельствовали тени на берегах сухого русла. По ним можно было следить за временем. Скоро Данбар знал каждый кустик, каждый пучок травы, каждый камень по всей его длине.
Он стер со лба пот и опять стал ждать. Почти в полдень его пытливый взгляд вдруг зацепился за что-то на берегу русла. Он лежал, не двигаясь, внимательно изучая откос перед собой. И тем не менее чуть не просмотрел. Билли нахмурился, пытаясь догадаться, в чем дело. И вспомнил.
В одном месте там рос куст со слегка обнажившимися корнями - будто кто-то хотел его выдернуть, да так и оставил. Теперь корней не было видно. Напрягая глаза, он всматривался, но ничего не видел, ни единого человеческого контура. То место было затенено, и на нем плясали солнечные зайчики, пробивавшиеся сквозь листву.
Затем ему почудилось движение - такое неразличимое, что он едва распознал его, и вдруг земля и часть корней показались опять. Индейцы вернулись. Их поведение говорило о том, что они знают, что где-то рядом, а самое удобное место для укрытия - то, что он выбрал.
Теперь никуда не денешься. К счастью, у него есть еда, вода и патроны. Их должно быть восемь человек, если не подоспели другие. Вероятно, они нашли его шурфы и проследили до лагеря.
Апачи никак не могли увидеть его в убежище и никак не могли выстрелить в него, кроме как через узкий вход, устеленный камнями и заросший кустарником. Скрытого подхода к нему не было. Билли немного подкопал перед собой землю и насыпал что-то вроде бруствера.
Его не нужно было предупреждать о серьезности положения. До Фремонта сто пятьдесят миль, до ближайшего жилища - шестьдесят. Оно принадлежало Сиду Бартону, бывшему ковбою, а теперь ранчеру, который взялся разводить скот на самой границе территории апачей.
И помощи ждать неоткуда. Здесь не появлялись белые люди, никто не знал, куда он отправился, кроме Сэлли, да и той было известно лишь приблизительный район. Старатели не раскрывали мест, где находили золото.
