То, что гнетет с детства, и надо выкладывать на бумагу,

Чтобы мысли обретали слова и место в этом бренном мире

или, хотя бы в блокноте.

Оно стояло в липкой пыли, одетое в короткие серые штанишки и светлую маечку, босиком, пропуская пыль между пальцев ног, шмыгая носом и почесывая мизинцем мокрые волосы под черной косичкой.

«Почему ОНО?» – спросите вы.

Было в этой голенастой загорелой девчонке много мальчишеского – повадки Маугли, ловкость, смелость, стремительность, нелюбовь к девчачьим играм в куклы, дочки-матери. Сущность где-то внутри боролась и делилась на Инь и Янь. Кто победит, пока было неизвестно, ибо «неисповедимы пути Господни» и человеческий мозг, как и все остальное, до конца не исследован.

И это было еще не ОНО, а только преддверие Его, ибо было на вид ему лет 7-8, и носилось Оно возле пруда, где плескалась летом вся деревенская детвора. Оно измазало белые трусы о глинистое дно пруда и боялось идти домой – бабушка очень сердилась всегда, стирая и штопая одежду. В общем и целом, это была маленькая угловатая, довольно симпатичная темненькая девочка с карими, похожими на арахис в шоколаде, глазами. Этим глазам и доставалось всегда в общественной бане, куда они ходили каждую субботу с бабушкой.

«Не иначе как цыгане тебя принесли, такие черные надо только с мылом отмывать,» – талдычили деревенские кумушки, моющиеся по соседству.

«Отмывай лучше, три чище!» – добавляли они.

«Бабушка, ну чего они?!» – обиженно выводило ОНО.

«Не слушай их, все меняется: и цвет, и возраст, и люди,» – отвечала мудрая женщина.

Желька (так звали девочку) еще раз посмотрела на далекие от берега желтые кувшинки и пошлепала домой получать нагоняй за испорченные трусы и неявку к обеду.

«Где только носило тебя целый день, не обедала, я уже и прут сломала, чтобы на поиски идти,» – ругалась бабушка.

«Ела у Таньки в обед и купалась на пруду с ней вместе!» – отвечала девчонка. Хотя сама бегала в соседнюю деревню Савёлово и заигралась там с одноклассницей Ленкой. Бабушка убила бы ее, наверное, если бы узнала, что она находилась за несколько километров от дома. Там тоже был такой же пруд, манящий летом к себе всю детвору. Чаще всего они плескались в пруду вместе с мальчишками. Пацаны и звали ее с собой то в парк при больнице, то к клубу играть. В заросшем парке они выбирали стройные деревца ольхи или рябины, забирались к верхушке и спускались на ней вниз плавно, как с парашютом. Ничего, что иногда деревце ломалось, и Желька падала вниз в кусты, набивая себе синяки и шишки. Зато дух захватывало! Смелость города берет!

Строили шалаши, из которых молча наблюдали в воображаемый бинокль за врагом и по взмаху командира пускались громить врагов – заросли крапивы и чертополоха, вырезали из веток ружья и рогатки, устраивали битвы между «красными» и «белыми». В то далекое время Красная Армия еще была популярна. Вечерами детвора подтягивалась к клубу, где дотемна можно было гонять в казаки -разбойники, лапту и прятки. Летом много игр и развлечений к счастью и радости детской.

В первом классе Жельке купили велосипед «Орленок», синий, блестящий, при одном взгляде на который у девочки захватывало дух.

«Учись ездить!» – сказала бабушка, помогая ей забраться на велик и тихонько подталкивая его за сиденье сзади. Беда коленкам, которые к вечеру превращались в живописную картину из ссадин и ран, замазанных зеленкой и йодом и покрытых темной корочкой из засохшей крови.

Желька за руль подвозила велик к кочке, вставала на нее, запрыгивала в седло и ехала пока хватало умения и ловкости, присущих эквилибристу. Но, как ни осторожничай, к вечеру ноги покрывались ссадинами и синяками.

«Пойду-ка я с великом в сторону клуба, там, вокруг него, протоптанная широкая тропинка, с кочками по бокам, на них удобно вставать, чтобы оседлать железного коня, – подумала Желька,– возможно там увижу Лёшку Семёнчика».

Лёшка Семёнчик-заводила и вожак ребячьей стаи, приходился племянником Валентине Владимировне, завучу сельской школы, и был старше Жельки на целых три года. Он покорил сердце маленькой девчонки своим благородством, справедливостью и честностью, присущих, из всех знакомых ей ребят, только ему, уважением к старшим и младшим товарищам, взрослым и родителям, готовностью прийти на помощь. Это был довольно высокий подросток со светло-русыми густыми волосами, прямолинейным взглядом, серыми глазами, красиво изогнутыми губами, всегда чисто и опрятно одетый.

Не так давно у него появилась маленькая сестренка Наташа, и мальчик часто оставался с ней в няньках. Не интересно было компании без него, поэтому парнишку ждали и хотели видеть.

«Желя, Желя, домой!» – кричит издалека бабушка.

«Эх, не получится сегодня к клубу» – думает Желька и тащит велосипед за рога домой.

«Ешь драчёну и беги за молоком к тете Тоне,» – посылает бабушка.

У тети Тони маленькая дочка Танька, с которой иногда играла Желька и еще, с Танькой Арсеньевой. Та была старше на целых три года и имела честь учиться с Лёшкой Семёнчиком в одном классе. Мамы у Танек работали на ферме доярками, так что у Жельки всегда могла поучиться доить коров. На ферму они бегали часто и помогали там иногда то навоз чистить, то сено таскать в кормушки.

Так как узнавать новое и неизученное нравилось Жельке, она с удовольствием бралась за интересные дела или эксперименты. Как научиться добывать молоко из недр коровы ей тоже хотелось знать. Старшая Танька постоянно была занята, мать не давала ей особо отдыхать, расслаблялась девочка только в праздники, когда родители ее напивались в лоскуты, и им было не до Таньки. Если доводилось играть вместе двум Танькам и Жельке, то они обязательно ссорились в пух и прах так, что Таньки потом дружили только между собой. В общем, Желька не была забиякой, а вполне даже дружелюбной девочкой считалась. Только подружки умели дружить по двое, а третий всегда был лишний. Что оставалось делать Жельке? Вот друганы-мальчишки никогда не отталкивали её от себя, всегда бегали, играли с ней, иногда только дергали за косичку.

Одноклассник Лёнька, слегка заикающийся, был дружелюбен и готов идти за Желькой и в огонь, и в воду. Мать его работала на почте уборщицей и иногда поколачивала его.

Славка Сизов, с красивыми, длинными, загибающимися вверх ресницами и бездонными синими глазами, балагур и весельчак, способный смехом и шуточками мертвого поднять из могилы. Казалось, что он никогда не унывает и шутки с прибаутками вылупляются из него как чудесные бабочки из кокона личинки. В играх Славик был неотразим, как Сашка Кондратьев – отличник в учёбе и положительный герой.

И, наконец, Вовка Жогин, редко к ним присоединяющийся, домосед, сын математика, рассудительный и немного замкнутый. С ним и Желькой через пару лет произошла одна стыдная история, после которой их пути – дороги разошлись. Гуляли как-то Желька с Вовкой по деревне, и пришло им в голову (сейчас уже и не вспомнить кому первому), довольно свежая мысль – попробовать покурить. У магазина насобирали смачных, почти целых, окурков. Спички взять из дома не проблема. Решили идти на стройку, там легко спрятаться под вечер. Затянувшись прикуренной сигаретой, Желька почувствовала головокружение и легкое помутнение в голове. Необычные ощущения и страх быть пойманными заставили ребят выбросить окурки и разойтись по домам. В первый и в последний раз в жизни девочки бабушка стегала её дома полотенцем по заднице, почуяв запах табака.