Оба обернулись и стали смотреть на город. Снова раздались выстрелы. Ла и Зальтнер взялись за бинокли. Зальтнер схватил руку Ла.
- Это - хорошие новости, - сказал он. - Посмотри - на башнях вывешивают флаги. Неужели это...
- О, Заль, если бы это был мир!
Зальтнер поспешил к телефону. Пришлось подождать некоторое время - все телефонистки на станции были заняты, Наконец, он дозвонился.
- Вести с Марса. Проект мирного договора, предложенный республиками Земли, принят центральным советом. Элль делегирован на Землю для заключения мира.
Ла упала в объятия мужа. Слезы радости показались у нее на глазах. Он знал, что с ней происходит. Теперь, и только теперь она обрела полное успокоение - участь планет решила участь их союза.
- Отправимся в город, узнать новости, - хочешь? - спросил он.
- Останемся здесь. Мне сейчас не хочется быть с людьми. Останься у меня.
- Хорошо, тогда пусть Палаоро спустится на маленьком корабле и привезет экстренный выпуск известий. Ты права, моя дорогая Ла!
Еще до возвращения Палаоро Зальтнер узнал по телефону содержание вновь полученных телеграмм. В них было много неясного и противоречивого. Говорилось, что уже прибыли делегаты марсиан с Эллем во главе. С другой стороны, высадке будто бы помешало повреждение абарического поля. Следующая телеграмма гласила, что внешней станция грозит опасность крушения - или, может быть, она уже рушилась. При этом марсианская депутация пострадала от катастрофы. В последней телеграмме говорилось, что о заключении мира с Марсом уже оповещены все правительства Земли, Фру, строитель внешней станции, специально прибыл с Марса для ее спасения.
Л а и Зальтнер еще не успели обменяться мнениями по этому поводу, как Палаоро уже вернулся. Первое, что он передал, была длинная телеграмма на имя Ла.
- От отца, - радостно воскликнула она. - Он будет у нас!
Она пробежала телеграмму, и лицо ее опечалилось.
- Что случилось? - спросил тревожно Зальтнер.
- Отец здоров и станция спасена.
- Слава богу!
"...в последнюю минуту. Отцу с трудом удалось предотвратить несчастие. Нашим это удалось только благодаря самопожертвованию Элля. А он..."
Зальтнер наклонился над листом. Ла подняла глаза, влажные от слез; он поцеловал ее в лоб.
Память этого благородного человека незабвенна, - сказал он. - Он был вождем на том пути, по которому свет отныне пойдет к свободе и к миру.
