Выхожу из машины, Степана прошу остаться, только мешаться сейчас будет. Уверенно и быстро иду в сторону говорящих. Чувство беспокойства за эту неизвестную девушку растет с каждой минутой.

– Сын будет со мной!

– Хрен тебе! По решению суда Тимофей остается со мной, поэтому убрал свои руки и свободен!

Вырваться не может, это и ежу понятно. Была бы одна, а так…

– Сын мой, я его заберу! – мужик тянет свои лапы в сторону ребенка. На лице Ульяны испуг и паника.

– Руки убери, – говорю спокойным голосом, подходя вплотную.

– Мужик, иди куда шел, – снова дергает Ульяну, она морщится от боли, но молчит. Правильно, девочка, позволь дядям самим все решить.

Сжимаю плечо мужика так сильно, чтобы он, наконец, разжал пальцы. Смотрю, как девушка отступает за мою спину, словно я её железобетонная стена. И скажу, что именно так себя чувствую.

– Ульяна, отдай моего сына! Потом хуже будет! – мужик пытается меня оттолкнуть, да только габаритами я немного крупнее, да и чуть выше.

– Наш сын останется с нами, – что я несу? Какой наш? Но слова уже улетели, – можешь быть свободным. Чтоб больше и рядом не видел!

Мужик выругался, зло посмотрел на нас и отступил.

Поворачиваюсь к ошарашенной Ульяне.

– Сам не понял, что сказал, – признаюсь честно и приобнимаю её за талию, увожу. Стёпа открывает дверь моей машины, помогает девушке занять заднее сидение. Я осторожно закрываю дверь и обхожу транспорт. Смотрю, как бывший муж девушки кому-то звонит, зло поглядывает на нас.

– Тебя куда? – оборачиваюсь, смотрю в бездонные голубые глаза и теряю голову.

– Спасибо, – произносит она, и только потом говорит адрес.

Четыре месяца назад

– Руслан, я же просила… – устало прислоняюсь лбом к стене.

– А что ты хотела?

– Я хотела, чтобы на выписку пришло как можно меньше народа. Достаточно нас и наших родителей, – а за окном стояла целая толпа родственников, которых я на дух не переношу. Они уже давно дошли до кондиции, поэтому орали всякую хрень. Как же стыдно!

– Я не могу врать, ты же знаешь! Неужели думаешь, что после прямого вопроса о твоей выписке я должен был промямлить что-то невразумительное?

Именно так я и думала! Именно об этом и просила. Отключила телефон, не в силах слушать тяжелое дыхание мужа. Сильнее сжала челюсть, лишь бы вслух не сказать парочку лесных высказываний. Малыш, словно почувствовал мое настроение – расплакался. Подняла кроху на руки и крепко к себе прижала, чуть покачивая.

– Ничего, мой дорогой, мама тебя в обиду не даст. Ты только не расстраивайся, хорошо?

Выписку помню плохо. Точнее, вспоминать не хочу.

Нам несколько раз сделали замечание, персонал на меня странно посматривал, а я не знала, куда глаза деть. Родственнички были радостными до такой степени, что забыли даже цветы привезти. Муж отказался в последний момент от фотографа. И нас с сыном все фотографировали на телефоны, желающие подходили делать селфи. Я чувствовала себя до одурения глупо. Поэтому даже никому не позволила подержать ребенка. Более того, попросила уборщицу вызвать мне такси. Она с сочувствием посмотрела, но просьбу выполнила.

И вот, я еду домой одна, так как моего ухода даже не заметили. Но самое ужасное было впереди. Через час моего пребывания дома, к нам в «гости» ввалилась толпа.

Ребенок от шума расплакался, я вместе с ним. И, наверное, именно в этот момент я многое поняла. Во-первых, если сейчас не остановлю это безобразие, то страдать будет мой малыш. Мой! Во-вторых, пора показать себя хозяйкой. До этого я только и делала, что всем потакала. Хватит! Ну, и в-третьих, мне просто хотелось выплеснуть весь свой негатив.

Прикрыла дверь и вышла в коридор. Свекр пьяной походкой направился ко мне целоваться, пришлось его отпихнуть.

– Праздник закончился, здесь я никого не жду!

Сказала громко и уверенно. На мгновение стало тихо. Ура! Как я этого ждала! Ти-ши-на!

– Уль, я уже стол накрываю! – муж неожиданно оказался рядом со мной.

– Я никого не приглашала, покиньте квартиру.

На меня смотрели с негодованием. Еще бы, такой был замечательный шанс гульнуть, а я все испортила. Галдеж сменился на ворчание. Косые взгляды в мою сторону, по всей видимости, должны были пробудить во мне совесть. Но она задохнулась еще в роддоме от возмущения и стыда. Как только дверь закрылась, муж стал читать мне нотации.

– Спасибо за подарок, дорогой! Я единственная женщина, которой не подарили цветы, и которая уехала домой одна и на такси. Я так счастлива! Честное слово. Сразу видно – ты нас ждал.

Ребенок вновь заплакал, и я ушла к нему в комнату.

Именно с этого момента вся моя жизнь круто изменилась. Точнее, для меня она изменилась именно в тот день.

Я перестала быть добродушной овечкой, превратившись в яростную стерву. Я не позволяла себя обижать, не позволяла оскорблять, не разрешала лезть ко мне с глупыми советами. Меня просто до дрожи в коленях добивали реплики родителей, которые, приходя в гости, вслух рассуждали о том, что я неправильно запеленала ребенка, не так приложила к груди. Держать нужно под таким углом, гладить вот тут.

Я очень культурно и прилично просила не лезть. Советы, данные таким презрительным и надменным тоном, предложила оставить при себе. Если помощь будет нужна, обращусь.

После этого со мной перестала разговаривать мама, только сестра часто прибегала в гости то приготовить, то постирать. Я ей была в этом благодарна. Ведь могла выйти с коляской на улицу и хоть немного подышать воздухом. Только не знала, какую еще посильную помощь оказывает сестра моему мужу. Но на тот момент, я этого не видела и не знала.

Естественно родственников не приглашала на застолье ни через неделю, ни через две. Ни через месяц. Все претензии принимал муж, потом косо смотрел в мою сторону, но старался помалкивать.

Свекровь часто забегала по вечерам – якобы помочь. И один раз она мне так помогла, что я буквально вытолкала её за дверь.

Тимофей, уже который день, мучился с коликами в животике. Засыпал плохо и исключительно на руках. И как только его укладывала в кроватку, мгновенно просыпался. Свекровь заявилась в гости как всегда без приглашения. Стоило услышать детский плач, как она ворвалась в комнату и буквально вырвала из рук ребенка. А потом стала раскачивать его из стороны в сторону, словно маятник. У меня от этих движений голова закружилась. Не сложно представить, как чувствовал себя малыш. Тимоша заплакал еще сильнее, а я уверенно подошла к женщине и уже хотела забрать своего ребенка, да не тут-то было. Она вцепилась в маленькое тельце.

– Я сама! Иди!

Естественно ушла… Но только она. А потом вернулся муж. Столько я о себе узнала нового, что стало горько и до жути неприятно. Потом он, конечно, просил прощения, говорил, что погорячился. Но для себя я решила многое. Уже на тот момент.

Три месяца назад

Алла все чаще появлялась у нас дома. Я, конечно, говорила ей слова благодарности за помощь, но иногда ловила себя на мысли, что уж больно много тонкостей она знает о моей семье. Например, где хранится приправа для мяса, знает, куда нужно убрать контейнер для еды. И более того, знает, что Руслан любит делать на завтрак бутерброды с черным хлебом, а с собой на работу берет белый.

Уж про то, где хранится постельное белье, и куда лучше убрать одежду моего мужа – я молчу. Наблюдая со стороны, старалась отогнать от себя неприятные мысли, которые все чаще появлялись в моей голове. Иногда нас с сыном просто выталкивали на улицу второй раз за день. Якобы нужно проветрить дом, пылью дышать малышу нежелательно. Конечно, а еще нежелательно делать это каждый день, в смысле выпроваживать меня.

Просто в один из таких дней к моему дому подъехала подруга и коллега. Ольга забрала коляску и кивнула мне, когда я поднималась по ступеням подъезда. Мы встретились взглядом. Уверенный её, немного растерянный мой.