И сейчас мне нужно это сильнее чем когда-либо. Мне нужно сделать что-то руками, что-то, что заставит почувствовать себя нужным, потому что прямо сейчас я чувствую себя самым большим лузером в мире. Прямо сейчас не думаю, что смогу сделать что-то правильно.

Так что я сосредотачиваюсь на макаронах. Сосредотачиваюсь на хлебе, на приготовлении салата, который прекрасно сочетается с обоими. Не знаю, для кого или чего я готовлю. Просто знаю, что, если не сделаю что-то изумительное, то сойду с ума.

Поговорим об адском дне.

Этим утром я проснулся и думал, что мне нужно будет как-то пообщаться с Даной на этой неделе. Я не знал, что это будет сегодня. Не знал, что увижу ее и забуду обо всем, кроме того, что она заставляет меня чувствовать. Не знал, что буду преследовать ее или что, наши внутренние волки полностью возьмут контроль. Я не знал, что сделаю все для нее.

И я не знаю, почему закончились наши отношения.

Хотя теперь знаю. Сейчас я знаю, какую роль Синтия сыграла в наших отношениях, и теперь я знаю, что нам с Даной нужно еще поговорить, еще пообщаться. Теперь я знаю, что у меня есть с чего начать. Теперь я знаю, что мне нужно попросить ее простить меня.

Я едва закончил готовку, когда прозвенел дверной звонок. Это она. Я точно знаю это.

— Секунду, — кричу я, быстро выключая все горелки и печь. Добавляю один последний штрих к пасте, а затем иду в гостиную, чтобы открыть дверь.

— Привет, Тони, — говорит Дана. Она стоит на пороге с бутылкой вина в руках. Дана переоделась, и теперь она в розовом платье с цветами и в черных сандалиях.

— Ты красивая.

— Могу я войти?

Я отхожу в сторону, и Дана входит в дом. Она ахает, когда видит то, что я сделал с этим местом. Да, мы с Даной планировали жить здесь вместе, но планы поменялись. Однако я отделал дом в ее стиле. Думаю, частичка меня всегда надеялась, что она вернется. Часть меня всегда надеялась, что как-то, мы сможем пройти через это.

— Нравится то, что видишь? — спрашиваю я, пытаясь сдержать улыбку. Дана смотрит на книжный шкаф от потолка до пола, который выстроен у одной из стен в гостиной. Вместо телевизора или камина, в гостиной один диван и 4,356 книг.

— Это библиотека, — говорит она, передавая мне вино и двигаясь к шкафам. Дана тянется к новеллам и начинает трогать их корешки, шепотом читая названия.

— Ну, я знаю, что ты любишь читать.

— Ты сделал это для меня? — Дана поворачивается, и в ее глазах слезы. — Даже после того, что произошло?

— Я всегда надеялся, что мы сможем справиться с этим, — говорю я ей. — Пошли, — я беру ее руку. — Пошли на кухню. Мы откроем вино, поедим, и поговорим.

— Да, — она позволяет мне вести себя в прилегающую кухню. — Еда — это хорошо, — однако, когда я ставлю вино, Дана берет меня и оборачивает руки вокруг меня. — Прости за все, Тони.

— Ты тоже прости, Дана. Я должен был последовать за тобой. Я должен был найти способ справиться. Должен был сделать хоть что-то. Мне жаль, что я ранил тебя.

— Нет, — она качает головой. — Это не твоя вина. Как ты мог знать, если я никогда не говорила тебе?

— Я виделся с Синтией, — говорю я ей.

— Что она сказала? — Дана напрягается в моих руках, но я глажу ее волосы и потираю спину. Ее голова прижата к моей груди и мои руки вокруг нее. Этот момент такой сладкий, такой нежный, и я не хочу менять его.

— Для начала, она извинилась. Смотря назад, у Синтии тоже было тяжелое время. Она хотела того, что я не мог дать, то, что я даже не знал, что она хотела.

Синтия хотела тебя.

— И она пошла на крайние меры, чтобы получить это, — подтверждаю я. — Но у нее своя собственная жизнь и собственные проблемы, я сказал, что прощаю ее.

Я жду, что Дана запротестует, осудит меня за это. Я жду, что она скажет, что я должен искать какое-то отмщение, что я должен сделать что-то другое, но нет. Это не Дана. Она не такая женщина.

— Это очень мило с твоей стороны, — говорит Дана. — Ты хороший мужчина, Тони. Знаешь, большинство людей попытались бы отомстить ей.

— Ничего хорошего не произойдет, если сломать ей жизнь.

— Ты прав, — Дана немного отстраняется и смотрит на меня. Затем Дана обхватывает мое лицо одной нежной, малюсенькой рукой. — Что будет потом, Тони?

— Я думал, что мы поужинаем и выпьем вино, и посмотрим, куда ночь приведет нас.

— Это не то, что я имела в виду, дурачок.

— Я знаю, что ты имела в виду, детка.

— Я перееду в Вулф Сити, — говорит она. — Если ты скажешь, что хочешь меня, что ты хочешь снова попытаться, что ты думаешь, что это может сработать, то я перееду завтра же.

— Переезжай сюда, — говорю я сразу. — Работай со мной в ресторане. Будь со мной, Дана. Ты нужна мне. Я так сильно скучал по тебе.

— Решено, — говорит она. — Я тоже скучала по тебе, Тони, больше, чем ты можешь себе представить.

— Думаю, что имею представление, — шепчу я.

И внезапно, ужин — последняя вещь у меня на уме. Понимаю, что я не встречал каждого мужчину в мире, но прямо сейчас думаю могу сказать, что я самый удачливый мужчина в мире. Думаю, честно говоря, никто никогда не был так счастлив или доволен, как я в этот момент.

Ох, нам надо будет решить проблемы. Уверен, ревность и нервозность иногда будет закрадываться. Даже самые крепкие отношения иногда встречаются с проблемами, но мы с Даной в этом вместе и вместе мы сможем сделать это.

— Где Ребекка? — спрашиваю я. — Она будет ждать тебя? — что я спрашиваю на самом деле — это есть ли у нее комендантский час или она может провести со мной ночь, потому что прямо сейчас я хочу Дану только для себя.

— Она сбежала с Брэндоном, — Дана говорит, — они правда поладили. Думаю, они поужинают вместе.

— Ребекка не возражает, что ты останешься здесь?

— С тобой? Она не возражает. Ребекка большая девочка. Она сможет присмотреть за собой.

— А что на счет тебя?

— Я тоже могу присмотреть за собой.

— И что ты хочешь, Дана?

— Прямо сейчас я хочу поцеловать тебя, Тони.

— Тогда поцелуй меня.

Дана прижимает свои губы к моим, и весь мой мир начал кружиться.

Глава 13. Дана

Я целую его, будто моя жизнь, зависит от этого, потому что внезапно я ощущаю, будто так и есть. Внезапно, я чувствую, будто каждая секунда, когда я не целую его, потеряна. Внезапно, я чувствую, будто каждая часть моего тела взорвется, если я не продолжу его целовать, трогать его, обнимать его.

— Будь моей, — шепчет он.

— Я всегда была твоей.

Я целую его жестче, быстрее. Его руки в моих волосах, на спине, на заднице. Он сжимает мою задницу и прижимает ближе к себе. Его член прижимается к моей сердцевине, и я потираюсь об него. Мне даже плевать, насколько дико, насколько неопытно это. Это то, что я хочу больше всего. Это то, что мне нужно.

— Я не могу ждать, — говорит он. — Ты нужна мне, сейчас.

— Тогда возьми меня, — шепчу я, отстраняясь и просто смотря в эти красивые, карие глаза. — Я твоя, Тони. Навсегда.

Он не ждет.

Тони берет меня и поднимает. Мои ноги оборачиваются вокруг его талии, и он целует меня, пока несет к стойке. Тони сажает меня, и я продолжаю целовать его, пока он стаскивает свои штаны и отбрасывает их в сторону.

— Разведи свои ножки, — он делает шаг назад и начинает поглаживать член, когда я широко развожу колени. Я поднимаю юбку, так, чтобы он смог увидеть мои трусики. Уверена они уже мокрые от возбуждения. Секс никогда не был проблемой у нас с Тони. Никогда. Он всегда был хорош, но этот великолепен. Этот страстный. Это годы воздержания.

Несмотря на то, что прошло всего несколько часов, когда мы были близки, нам нужно так много наверстать, что, полагаю, следующие несколько недель, возможно, следующие несколько месяцев, секс будет потрясающим.

Фантастическим.

— Сними трусики, красавица, — говорит он, все еще потирая себя. Мой взгляд приклеен к его члену. Тони неторопливо поглаживает себя, будто у него есть все время в мире. Он поглаживает себя, будто не может смотреть на меня и не поглаживать себя. Он поглаживает себя, будто нет ничего важнее, чем ощутить, как член становиться тверже и тверже.