Скоморохов пожал часовщику руку.

– Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы Мишу и Варю похоронили.

– Не сомневайтесь, пан офицер, Михаэль Шмуклер сделает всё, что от него зависит.

Скоморохов попрощался с женой часовщика, подошел к мотоциклу. Шилохвостов указал на люльку.

– Садись. Я сам поведу.

В Нижанковичи приехали после полудня, но выехать в этот день не смогли. Шилохвостову было приказано дождаться из Перемышля и сопроводить до Львова еще два грузовика. Машины приехали, когда уже стемнело. Шилохвостов рисковать грузом не стал, Скоморохову сказал:

– Ночью ехать опасно. Рядом могут находиться недобитые немецкие диверсанты и десантники. К тому же в темноте свет фар виден издалека. Так что возможности напасть на нас внезапно у противника больше. Поедем, когда рассветёт. Надо срочно прорываться к Львову. Есть опасность окружения. Мне сообщили, что немцы пытаются перерезать железнодорожную линию Перемышль – Львов.

Выехали вовремя, но быстрой езды не получилось. Ехали медленно, поскольку дорога оказалась забитой беженцами. Поток людей с чемоданами, мешками, узлами тёк на восток. Ехали верхом на лошадях, на груженных скарбом повозках и бричках, в большинстве шли пешком. Шли, едва переставляя ноги, старики, шли женщины с младенцами, шли, держась за подолы матерей, маленькие дети. Шли сами, вели за собой скот. Этот поток сливался с военной техникой и колоннами красноармейцев, одни из которых бодро шагали на запад, другие – израненные, в потрепанной форме следовали в обратном направлении. Рёв моторов, ругань, детский плач, мычание коров и ржание лошадей сопровождали эту живую реку. Неожиданно все утихло. Нарастающий гул заставил многих с тревогой посмотреть в небо. Не менее десятка черных точек приближались к дороге. Скоморохову этот звук был знаком с первых минут войны.

– Немцы!

Вторя ему, среди людского потока послышались крики:

– Воздух! Немцы! Берегись!

Беженцы с воплями бросились прочь от дороги. Разбегались и военные. Некоторые из них приготовились встретить вражеские самолеты огнем из ружей, автоматов и ручных пулеметов. Машины сворачивали на обочину в надежде спрятаться в лесу. Шилохвостов увидел, как черная «эмка» свернула на едва заметную просёлочную дорогу, и велел Андрею ехать за ней. Но скрыться успели не все. Свинцовый дождь обрушился на людей, взрывы сотрясли землю. Несколько машин загорелось. Попала бомба и в один из грузовиков, переданных для сопровождения лейтенанту Шилохвостову. Пулями немецкого пулемета была повреждена и вторая машина, которую успели загнать в лес. Грузовик с документами и мотоцикл, на радость Шилохвостову, уцелели. Самолеты улетели. На короткое время вновь наступила тишина. Но вот запричитала над убитым младенцем мать, застонал раненый красноармеец. Протяжные стенания, крики, громкие отрывистые команды командиров, рев обезумевшего от бомбёжки скота слились в ужасающую мешанину звуков, которая была слышна даже на просёлочной дороге в лесу, где остановились грузовики, мотоцикл и черная «эмка». Шилохвостов озабоченно посмотрел на Скоморохова.

– Возьми двух бойцов, сходите на дорогу, посмотрите, что там со вторым грузовиком.

Пожилой водитель поврежденной полуторки вылез из кабины, после недолгого осмотра доложил:

– Придется малость подождать, товарищ лейтенант. Машину починить надо.

Шилохвостов достал пачку папирос, закурил, недовольно буркнул:

– Подождем.

Из «эмки» вылезли двое гражданских, милиционер-старшина в темно-синей форме и водитель. Водитель открыл капот, милиционер, коренастый крепыш среднего роста, подошел к Шилохвостову.

– Товарищ лейтенант, папироской не угостите? У нас все некурящие попались, у меня табак закончился, а после такой встряски уж больно дымку глотнуть хочется.

Шилохвостов протянул пачку:

– Держи. Кого везёшь?

– Государственных работников охраняю. Во Львов надо сопроводить.

Шилохвостов узнал одного из гражданских. Он видел его в этом году в Перемышле, выступающим с трибуны на праздновании Первого мая.

Милиционер вытащил папиросу, кивнул на поврежденный грузовик.

– Что, зацепило?

– Зацепило. Водитель сказал, скоро починит.

Старшина прикурил папиросу.

– А я ведь вас признал. Мы помогали вам неделю назад в Перемышле немецкого шпиона арестовывать на улице Мицкевича. Вы, я так понимаю, тоже во Львов едете. Мой вам совет, когда починитесь, за нами по этой дороге лесом езжайте. Так чуть длиннее, но безопаснее. К тому же дорога свободная, а значит, быстрее доберетесь.

– Спасибо за совет.

– Вам спасибо за папироску. Теперь до Львова можно не курить.

Водитель «эмки» захлопнул капот, крикнул:

– Можно ехать!

Старшина сделал две торопливые затяжки, бросил папиросу под ноги, затоптал носком сапога.

– Догоняйте.

Шилохвостов посмотрел вслед милиционеру.

– Догоним.

Хлопнули двери, «эмка» зарычала и, набирая скорость, помчалась по дороге. Когда она исчезла за поворотом, к Шилохвостову подошел Скоморохов.

– Товарищ лейтенант, полуторка сгорела. Груз тоже. Сопровождающий и водитель мертвы. Там красноармейцы убитых закапывать собрались, мы их попросили…

– Понятно.

К Шилохвостову подошел пожилой водитель.

– Все готово, товарищ лейтенант, техника в исправности.

– Едем по дороге через лес. – Шилохвостов обернулся к стоящим кучкой пограничникам. – По машинам!

Не прошло и получаса езды, как они наткнулись на «эмку». Автомобиль стоял на обочине, рядом четверо красноармейцев в пилотках и два командира. Скоморохов заметил, что еще два красноармейца при их появлении нырнули в кусты. Шилохвостов остановил мотоцикл, когда до «эмки» оставалось не более полусотни метров. За мотоциклом встали грузовики. Лейтенанту НКВД предстояло принять правильное решение, от которого будет зависеть жизнь людей и сохранность груза. Красноармейцы могли быть как своими, так и переодетыми в форму РККА немецкими диверсантами. Шилохвостов обернулся к Скоморохову:

– Ты знаешь, куда надо доставить груз, если со мной что-то случится. Запомни, при возникновении опасности захвата мои бойцы взорвут его вместе с грузовиком. Скажи своим пограничникам, чтобы были наготове, а я узнаю кто это такие. Если в меня начнут стрелять или я упаду на землю, открывайте огонь. Все ясно?

– Так точно.

– Ну, я пошел.

Шилохвостов неторопливо зашагал в сторону «эмки». Скоморохов отдал команду. Четверо пограничников спрыгнули с грузовика, взяли винтовки наизготовку. Еще пятеро пограничников остались в грузовиках. Андрей повернулся к Павлу Бондаренко.

– Видел, где двое в кустах спрятались?

– Бачив.

– Если что, стреляй туда, – Скоморохов перевел взгляд на Шилохвостова. Когда до автомобиля осталось сделать не более трех шагов, лейтенант остановился. Он заметил рядом с машиной лужу крови, а у переднего колеса милицейскую фуражку, но ни старшины, ни водителя, ни людей в гражданской одежде в ней не было. Не было рядом и трупов. Видимо, успели спрятать в зарослях до появления пограничников. Теперь лейтенанту НКВД стало ясно, что перед ним враги. Навстречу ему шагнул один из командиров. Шилохвостов разглядел на петлице капитанскую «шпалу», судя по «кубикам», второй командир был в звании лейтенанта. Шилохвостов представился. Капитан приложил ладонь к козырьку:

– Капитан Ковалев. Куда следуете?

– Во Львов.

– Почему встали? Проезжайте.

– Да вот, хотел на ваши документы посмотреть и на подошвы сапог.

Лицо капитана на мгновение напряглось, это не ускользнуло от внимания опытного сотрудника госбезопасности. Капитан усмехнулся, вытащил левой рукой из нагрудного кармана документы, протянул Шилохвостову. В следующую секунду правая рука капитана метнулась к кобуре. Лейтенант был к этому готов. С криком: «Огонь!» он бросился под «эмку». Со стороны грузовиков раздались выстрелы. Диверсант в форме капитана упал рядом с автомобилем, смешивая свою кровь с кровью убитого милиционера.