– Н-да, – подтвердил Лайк.

– А кто еще?

– Я, ты, Симонов, Швед, Ефим, Рублев… Может, Ираклия уломаем.

– Что, так серьезно? – уточнил Арик.

Дело в том, что Лайк перечислил имена практически всех сильнейших Темных Иных на Украине. Из тех, что служили в Дозорах.

– Посмотрим. Возможно, что и нет. Но съездить придется.

– Симонову и Шведу ты уже звонил?

– Нет еще. Когда? Видишь же, гуляли…

– А Завулон где?

– В «Премьер Паласе». Отсыпается.

Аристарх Турлянский, глава причерноморского Дневного Дозора, на какое-то время задумался. Оное время Лайк употребил на выкуривание сигареты и впивание кофе, после чего сравнительно ожил.

– Позвони Симонову и Шведу, а? – попросил Лайк. – Я пока умоюсь.

– Позвоню, – кивнул Арик и вынул мобильник.

Когда Лайк вернулся (действительно заметно воспрявший к жизни), Турлянский с отсутствующим видом глядел в пыльное зеркало.

– Дозвонился? – на удивление бодрым голосом поинтересовался Лайк. Похоже, он не просто умылся-побрился, а еще и привел себя в физиологический порядок посредством несложной, но искусной магии.

– Симонов выезжает. А Швед сейчас между Очаковом и Кинбурном. В гонке.

– О как. – Лайк сбросил халат и принялся одеваться. Он явно вознамерился податься в «Викторию» – настоящий кофе все-таки вкуснее сотворенного магически. Да и пива там можно испить: творить алкоголь Иные считали дурным тоном. – Придется снимать Шведа прямо с яхты.

– Дело такое срочное?

– Как по мне, – честно признался Лайк, – так не очень. Но Завулон проволочек не любит. А шутить с Завулоном… сам знаешь каково.

– С Завулоном лучше не шутить, – глубокомысленно согласился Арик. – А его что, Артуром зовут?

– Иногда. Пошли в «Викторию».

Турлянский молча поднялся.

По дороге Лайк купил сигарет и свежий номер «Футбола», в который тут же и уткнулся. Турлянский, проштудировавший этот же номер еще накануне, до поступления в продажу, иронически косился на него. Даже в толчее подземного перехода никто не норовил Лайка или Арика задеть плечом или оттереть с дороги – наоборот, все инстинктивно расступались. Не людям стоять у Иных на пути.

В «Виктории» Лайк поручкался с барменом Сережей и рухнул на привычное место. Даже девчонок целовать не стал. Сережа принялся меланхолично заваривать кофе.

– Добрый день, – с достоинством сказал Арик и тоже сел. Напротив Лайка.

С минуту он молчал. Потом заметил:

– Хорошо здесь.

Разумеется, Турлянский посещал это кафе не впервые. И разумеется, уже видел и эти розоватые стены, и колонны, и лепнину, и фестоны, и ламбрекены. Но «Виктория» располагала к созерцанию, а Арик был созерцательной натурой.

Пока Лайк читал журнал и пил кофе, явился взъерошенный Ефим в сопровождении двух оборотней. Еще на улице было видно, как он что-то им горячо втолковывает, бурно жестикулируя. Войдя в кафе, он смолк, зыркнул за начальственный столик и по-свойски кивнул Арику.

– Ефим! – не отрываясь от журнала, позвал Лайк.

– Да, шеф? – мигом предстал Ефим.

– Найди Ираклия. Пусть едет сюда, даже если занят. Можешь взять мою машину.

– Понял, шеф. А если он не поедет?

– Распылю. Тебя.

– Понял, шеф.

Ефим повернулся к оборотням и виновато развел руками: мол, извиняйте, работа. Оборотни были вроде бы не местные. Арик ненадолго ушел в сумрак и считал печати регистрации: точно, не местные. Из Полтавы. Ефим почему-то часто общался с приезжими Иными. Уже решив вернуться из сумрака в обычный мир, Арик вдруг почувствовал чье-то присутствие и уловил целый веер вероятностных нитей – как и всякий маг, он предвидел и мог довольно уверенно прогнозировать будущее. Например, сейчас Арик явно чувствовал приближение встречи с кем-то могущественным, но не враждебным, и разговор, которому суждено возыметь далеко идущие последствия.

Пришелец был сильнее Арика.

«Завулон, – подумал одессит. – Больше некому».

Прежде они встречались лишь единожды, коренной одессит Турлянский и ныне москвич Завулон. Конечно, тот, кто носит подобное имя, гораздо старше Арика. О возрасте шефа Дневного Дозора Москвы можно было только догадываться. Да и о возрасте Лайка тоже – Арик, к примеру, не знал, сколько тому лет, хотя отношения с главой киевских Темных у него сложились весьма тесные. Познакомились Арик и Лайк лет восемьдесят назад, как раз когда Арик только-только входил в силу после инициации и обучения. Нашел и инициировал Арика занесенный в революционную Одессу бурными ветрами классовой борьбы белый офицер, имя которого осталось неизвестным. Офицер канул без следа – то ли отбыл из Одессы или Крыма на последнем эмигрантском пароходе, то ли погиб по-глупому в стычках с не знающими жалости котовцами. В то время даже Иные порою глупо гибли, пристреленные из-за угла или зарезанные во сне. Даже сверхъестественные, с точки зрения обычных людей, способности не давали стопроцентной защиты.

Осознав, что он не вполне человек, Арик быстро отыскал в Одессе таких же, как сам, и примкнул к Дневному Дозору. В Дозоре он рассчитывал обучиться пользованию всем, что жило и бурлило в нем, пока дикое и слабо поддающееся контролю. К середине двадцатого века Арик стал одним из сильнейших Темных магов юго-востока Европы, а выйти из категорий ему мешал только ничтожный по меркам Иных возраст. Но после известных событий сорок девятого года, когда элита Темных Украины была практически подчистую выбита и развоплощена, Арик Турлянский оказался одним из немногих, на кого уцелевшие суперы могли опереться в неизбежной попытке возрождения. Из суперов уцелели Лайк, Ираклий, вечный нейтрал из Харькова по имени Шиндже, более известный под прозвищем Судья Мертвых, и первая украинская ведьма, по давней традиции именуемая Солохой. Ираклий с Дозором сотрудничал лишь иногда, поэтому рассчитывать на него Лайк особенно не мог. На Шиндже рассчитывать было смешно – Иные такого возраста и силы, как правило, видят дальше других, знают больше других и предпочитают недеяние дешевой и малопродуктивной возне и стычкам. А чтобы рассчитывать на женщину, да еще ведьму, Лайк еще не окончательно выжил из ума. И глава Темных Украины сделал ставку на одаренную молодежь, номером первым среди которой значился одессит Турлянский.

Завулон, Москва и Россия тогда, в сорок девятом, поспели на помощь слишком поздно. И та мимолетная встреча до сих пор оставалась единственной – больше Арик Завулона никогда не видел.

Лайк поднялся навстречу Завулону, и Арик тотчас почувствовал: отсюда придется уходить. Шефы Дозоров явно вознамерились пообщаться по делу, а общаться следует в хорошо защищенных местах. «Виктория», невзирая на статус клуба Темных, таковой не являлась: здесь отдыхали и расслаблялись, а не работали. Значит, верный им путь на Банковую, десять, в дом с химерами. В офис Дневного Дозора Киева. В кабинет Лайка, весьма редко посещаемый хозяином.

Арик, ни слова не говоря, встал. Приезжий взглянул на него и еле заметно кивнул, здороваясь.

Магам вне категорий обыкновенно не нужны слова. И пусть Арика Турлянского пока трудно было причислить к таковым, но уж обходиться без слов он нынче был вполне способен.

Снаружи поджидал здоровенный лимузин. Как Платону Смереке удавалось благополучно маневрировать в перегруженном автомобилями Киеве, знал только сам пожилой водитель. Арик, во всяком случае, отметил, что магией при езде он почти не пользуется.

Перед домом с химерами Завулон и Арик ненадолго замерли. Было что-то завораживающее в этом асимметричном здании, украшенном множеством скульптур. На него можно было смотреть часами; и смотреть не надоедало. В очертаниях дома читались неприкрытая боль, смертная тоска и глухое отчаяние. Наверное, архитектору было очень плохо, когда он задумывал дом с химерами.

– Сколько гляжу, и все поражаюсь, – тихо сказал Завулон. – Сила… Какая Сила… Кто его строил, Лайк? Откуда столько Силы и тоски?

– Архитектор один наш строил. Звали его Городецкий…

При упоминании фамилии архитектора Завулон вдруг резко повернулся к Лайку, оторвавшись от созерцания дома.