– Стэнли!
Я бросилась вперед, мечтая только об одном – успеть, успеть! Пусть я погибну вместе с ребенком, но я хотела успеть увидеть его живым!
Мое дыхание вырывалось с хрипом, ветер уже не мог остудить мое лихорадочно горящее лицо, но он снова помог мне – подгоняя в спину, когда ноги уже не держали, плюя в меня первыми каплями срывающегося дождя.
Откуда дождь?
Почему, если минуту назад им даже не пахло?
Не было времени задуматься. Не было времени лежать, когда колени подогнулись, и я упала на землю, на красивую, плодородную землю Миндальной Долины. Душой пожалела, что у меня нет больше крыльев, и тут же устыдившись этого, поднялась и побежала дальше. Но резко остановилась, когда закружилась голова. Я слишком быстро бегу? Но мне надо! Я должна, пожалуйста…
Я снова попыталась бежать, и снова вынуждена была остановиться, когда перед глазами заплясали мутные точки.
Это не могло быть правдой, но… похоже, сонные травы, наконец, на меня подействовали!
Но я не могла спать, не могла отдыхать, когда мой сынок в опасности!
Пожалуйста, пыталась я договориться с собой, еще чуть-чуть, а потом… Я буду спать, долго, я обещаю. Могу даже не просыпаться, если так надо, мне бы только найти моего сына…
Глубокий вдох, уговоры или передышка подарили немного времени и сил, и я смогла двинуться дальше. Уже не так быстро, но все же. А услышав, наконец, голос сына, я даже смогла ускориться. Но выскочила на поляну, усеянную перьями легал и жабьими шкурами только чтобы увидеть, как мой сын лежит в костре и хрипит в предсмертных судорогах.
– Стэнли!
Кто-то пытался меня перехватить, но я бросилась к огню и попыталась вытащить из него сына. Он корчился от боли, стонал, но уже еле слышно. Мой мальчик почти охрип от криков.
– Стэнли! – крикнула я вместо него. – Не бросай меня, Стэнли!
Мой мальчик открыл глаза и прошептал треснувшими от пламени и боли губами:
– Мамочка… ты пришла…
– Помогите! – я обернулась, но двое легал, стоящие в нескольких шагах от меня даже не вздрогнули. – Помогите! Он же – ребенок!
– Он – демон, – отрезал один из них.
– А ты, значит, его мать? – с презрением поинтересовался другой. – Выносила демонское отродье, пригрела в нашем городе, и хочешь, чтобы мы теперь спасали его?!
Он сплюнул на землю и взмахнул белыми крыльями.
– Сынок, – я протянула руку в огонь, попыталась выдернуть из пламени сына, но у меня не вышло.
Я снова попробовала – снова не вышло! Но как? Почему? Я не могу оставить его… И вдруг я поняла… Я поняла, что огонь не обжигает меня. И не трогает Стэнли.
Мой мальчик выглядел ужасно, у него было разбито лицо, губы треснули, обуглились ресницы, его руки казались безвольными нитями, ноги были неестественно вывернуты. Но это сделал не огонь, а те, кто увел моего сына с площади. Возможно, эти легал. Или те жабы, от которых остались только камзолы и пепел.
– Сынок, – склонилась ниже, чтобы нас не расслышали легал, и чтобы они не поняли нашу тайну с огнем, – сынок, пожалуйста, ты должен услышать меня. Стэнли, мальчик мой… Ты можешь спастись. Ты должен спастись, слышишь?
– Мамочка, – тихий шепот, – ты…
– Я справлюсь. За меня не волнуйся. Я хочу, чтобы жил ты, слышишь? Для меня самое главное, чтобы жил ты…
Стэнли открыл глаза темно-черничного цвета. Именно такие, как у его отца. Я видела, как тяжело ему было сконцентрироваться на том, что я говорю, как тяжело ему было бороться с демонической сущностью, которая вдруг проснулась.
– Стэнли, ты должен сосредоточиться. Сосредоточиться, слышишь? Сосредоточиться и позвать своего отца. Он услышит твой зов и поможет.
– Отец?
– Да, мой родной. Позови его. Он должен тебя услышать. Позови его – я научу как, я подскажу тебе…
Склонившись еще ниже и почти соприкасаясь лицом с пламенем, я начала шептать слова на древнем языке нашего народа, вплетая в них имя демона с темно-черничными глазами. Не думала, что пригодится, что придется прибегнуть к этому, но пусть будет хоть какая-то польза от тех знаний, что погубили меня.
По мере того, как я говорила, ветер усилился, огонь начал трещать громче, а легал словно почувствовали, словно поняли, что я делаю, и попытались оттолкнуть меня от сына. Когда не вышло – попробовали закрыть мне руками рот, но я сильно укусила одного из них за пальцы, и выкрикнула сыну последние слова для вызова демона.
А мой мальчик, мой смелый и умный мальчик успел повторить их до того, как меня все-таки от него оторвали.
Один из легал с силой ударил меня по лицу, второй повалил на землю и начал бить ногами. Было больно, но не страшно. Уже не страшно. Потому что я почувствовала, как пламя за спиной становится тише, как падает жар, увидела росчерки молнии, ударившей в ближайшее дерево, и еще успела увидеть, как падают вокруг меня белые перья легал.
– Твой сын… – пояснила я двум омутам из огня, которые уставились на меня.
И только после этого, зная, что теперь со Стэнли все будет в порядке, позволила сонным травам увести меня в мир снов.
Там было хорошо и спокойно, там было так весело, что я даже смеялась. Смеялась так, как смеются юные девушки, верящие в любовь, защиту, в вечную дружбу… А главное – я парила… снова парила… Мимо проносились белые облака, а крылом я ловила солнечные лучи… Мне было прохладно и так хорошо, что не хотелось прерывать полет, но голос… чей-то настойчивый и знакомый голос звал меня… Он просил, умолял, чтобы я вернулась… Пожалуйста… пожалуйста, просил голос. Но как же мне опротивело это слово! От него никакого толка… Оно не спасает, не помогает, это пустое слово, и оно не заставит меня вернуться туда, где у меня нет белых крыльев, туда, где ко мне прикасается тот, кого я не хочу, туда, где у меня нет выбора и я никому не нужна.
А здесь я могла летать, могла вернуться к отцу, могла посмотреть на сестру – изменилась ли она? Уж выросла – это точно. Голос звал, но крылья… я не могла отказаться от них…
– Маргус, нет, – ответила я голосу, и полетела дальше, еще дальше.
Я приближалась к горячим солнечным лучам, которые не обжигали меня, а баюкали, но голос снова позвал – глухой, едва различимый, и вдруг я расслышала одно слово:
– Мамочка!
Самое важное слово, которое только может услышать мать.
И я вспомнила. И полетела обратно.
И поняла, что у меня крыльев нет, но… И не надо!
– Стэнли, – я открыла глаза и через минутное помутнение увидела над собой склонившегося ребенка.
Живой, ресницы длинные, следы от побоев еще остались, но уже не были такими пугающими. И главное – мой мальчик гладил меня по лицу, а значит, с руками у него все хорошо. Хотела и я погладить его по темноволосой макушке, но мои руки не поднимались, а все тело откликнулось болью, невольно вызвавшей стон.
– Мамочка, тебе лучше пока не двигаться, – сказал Стэнли.
– Хорошо, – улыбнулась поучительному тону.
– Те подонки тебя сильно избили! – голубые глаза сына потемнели до синих. – Но ничего, они больше никого не обидят!
Мне не было жаль тех легал. Не было жаль мужчин, которые избивали ребенка, которые избивали меня.
– Где мы?
– Выпей, – сын приподнял мою голову и заставил сделать глоток чего-то приятно-карамельного, напомнившего мне конфетное детство. – Это тебе поможет.
Я послушно осушила чашку и откинулась на подушках. Повернув голову, увидела незнакомую комнату, взиравшую на меня огромным окном, впускающим через стекла сумерки, зеркалом со старинного трюмо и рыже-языкастым камином. На полу лежал пушистый темно-синий ковер, на нем стояла вместительная кровать, где лежала я, и стояло кресло, в котором сидел Стэнли. Мой Стэнли – живой…
– Мы у папы, – сын погладил мою руку, лежавшую поверх теплого одеяла и невесомо, словно опасаясь, что причинит новую боль, поцеловал ее.
– Он… – слова давались тяжело, взамен они воровали дыхание и сжимали внутренности калеными тисками, но сын меня понял.
– Он хорошо со мной обращается, не волнуйся, пожалуйста.