- Ух ты, как тут у тебя ярко!

Не сразу сообразив, что девушка имеет в виду, Анюта обвела недоумённым взглядом комнату. Люстра сияла всеми четырьмя лампочками, а ближе к шкафу с бельём она, оказывается, подтащила старенький, но всё ещё действующий торшер.

- Темнеет, - сказала она, невольно улыбаясь, - Не хочется глаза напрягать.

Тихий, почти семейный вечер. Анюта, глядя на читающего бывшего, вынуждена была признать, что Викентий неплохо вписался в её квартиру. Одной или даже с “детками” ей как-то было не по себе с наступлением позднего вечера. Так что, закрыв дверь к себе, она позвонила к матери и вволю наболталась с Лёлькой, а потом и с самой матерью, которая настолько умирала от любопытства, что набивалась в гости, чтобы посмотреть на такое чудо, как принятые дочерью “детки” и бывший. Анюта посмеивалась и обещала, что однажды она сама пригласит родителей и Лёльку к себе, на торжественный обед. Потом трубку взяла Ленка, и сёстры с удовольствием поболтали обо всём на свете.

Больше тянуть нельзя. Время - к одиннадцати.

Как будто услышав её мысли, “детки” вдруг резко и тревожно загомонили, так же резко замолчали (по впечатлению Анюты - опасливо затаились, как бы хозяйка не вовремя не услышала чего не надо), а потом в квартире жёстко запахло горечью сожжённого предмета. На едкий запах горелого Анюта из своей комнаты вылетела мгновенно и чуть не ворвалась в гостевую комнату, обеспокоенным взглядом обшаривая комнату в поисках огня и дыма.

- Народ, вы что тут делаете?

“Детки” разогнулись от стола и виновато глянули на хозяйку.

- Да ты не бойся, ладно? - сбивчиво заговорил Пашка. - Это я промахнулся немножко, но мы… Мы уберём всё, ладно?

Быстро приблизившись к столу, Анюта увидела новёхонькую, с белым фитилём свечу в подсвечнике, а рядом - чёрные хлопья явно скомканной бумажки. Из-под этих хлопьев до сих пор курился чёрный дымок.

- А объяснить? - предложила она, с трудом удерживаясь от желания немедленно схватить полотенце и потушить им то, что ещё явно тлело.

- Ну, я хотел поджечь свечу, - заторопился Пашка, а Вера, которая торопливо принялась спахивать сгоревшую бумагу на какую-то картонку, закивала, подтверждая. - Но не просто посмотреть на свечу, а махнуть на неё рукой. И промахнулся, - мрачно закончил он. - Но я потренируюсь - и всё будет хоккей, ага?

Скептически глядя на чёрное пятно, образовавшееся на лакированной поверхности стола, Анюта сказала:

- Так, с огнём опыты прекращаем, а завтра идём покупать школьный набор юного мага огня. Идёт?

Удивлённый Пашка открыл рот. Вера - тоже, но вовремя спохватилась.

- А что за набор?

- Пошутила, - буркнула Анюта. - Пойдём покупать стекло на стол, чтобы лак в следующий раз не испортили.

Мальчишка смутился и низким голосом сказал:

- Я могу убрать этот след. Ну, ошкурить его, а потом снова залакировать.

- Замечательно! - обрадовалась Анюта. - А ещё неплохо бы в следующий раз заранее продумать правила безопасности. Ну, когда будете проводить ещё один опыт.

“Детки” повздыхали и согласились быть более предусмотрительными. Воспользовавшись их послушанием из чувства вины и насмешливо вспомнив, как сегодня приезжала Агния с сумкой продуктов, а заодно с деньгами за испорченную ею штору, Анюта немедленно погнала их умываться перед сном, а потом лично убедилась, что в их комнате не только темно, но и тихо. Закрыв дверь к ним и усмехаясь, она быстро постелила Викентию, благо он уже разложил кресло. Кивнув ей в знак благодарности, бывший пробормотал:

- Я ещё немного - и тоже спать.

- Спокойной ночи, - улыбнулась Анюта.

Когда она выходила из гостиной в свою спальню, он выключил верхний свет и зажёг настольную лампу, которую Анюта заранее вынесла ему из кладовки.

В своей спальне она быстро приготовилась ко сну и, выключив свет, легла, уже сонно таща на себя одеяло. Из окна мягко лился отсвет дальнего фонаря… Она закрыла глаза - и, резко сев, отшвырнула одеяло.

Она снова ослепла!

Едва только закрыла глаза, темнота оглушила не легче удара по голове…

Широко распахнув глаза, она чуть не вывернула шею, суматошно обернувшись к окну. Но глаза видели всё тот же приглушённый, дремотный отсвет фонаря.

Отдышавшись, ошеломлённая Анюта боязливо встала и шагнула к стене. Палец на выключатель - люстра ярко осветила комнату. Прикусив губу и чуть не плача, она постояла некоторое время у стены, лихорадочно соображая, что делать. Успокоилась и кивнула себе: “Ты дома. В квартире есть те, кто поможет, попроси ты о помощи. Так что выключай - и ложись спать!”

Вдохнув, она выключила люстру и, привыкнув к темноте, добралась до кровати. Легла. Пару минут бездумно смотрела в потолок и осторожно закрыла глаза…

… Через пять минут она зажгла все свечи, какие только нашла. Все они были либо в подсвечниках, либо в маленьких шандалах, но все же отличались главным: будут гореть, пока не растают в своих тарелочках-подставках. Уверенная, что теперь-то она сумеет заснуть без страха, она уже с опаской легла и натянула одеяло, закрывая замёрзшие плечи. Долго смотрела в шкаф напротив, на его медовый при свечах отблик… Насторожённо закрыла глаза… Стало не так страшно, но… Сон сбежал!

Она ворочалась и так и этак, переворачивалась с боку на бок. Прочитала заклинание на сон, а потом молитву. Всё зря… Захотелось воды. Вспомнив, что не однажды ей помогала заснуть тёплая вода - хотя бы полчашки! - она тихо встала.

Возле двери в гостиную прислушалась. Бывший спит. Наверняка. Значит, можно тихонько пройти в кухню. Слава Богу, пол не скрипучий… Дверь бесшумно открылась. Анюта снова прислушалась. Викентий спал. Она расслышала его тихое сопение даже от порога своей комнаты. А может, ей показалось, что он сопит… Она быстро пробежала босыми ногами по тканой дорожке к прихожей и свернула к кухне. Здесь, как и в гостиной, светил тот самый фонарь. То есть свет был таков, что Анюта легко нашла чайник и поставила его греться на газовую плиту.

Вернулась она в комнату успокоенной и сразу нырнула под одеяло. Снова прочитала и заклинание, и молитву. На этот раз сработало, хоть и с небольшим, не очень приятным привеском. Она задремала, и в её личное пространство медленно вползли события дня… Кошмары обрушивались таким непрерывным, страшным скопом, словно с огромным нетерпением дожидались мгновения, когда она, наконец, уплывёт в тёмные воды сна. Задыхаясь, она бежала от догоняющих её собак. Вскрикивала, когда на неё бросалась змея Людмилы. А где-то в стороне невидимый старик Нил с сарказмом комментировал эти ужасы, будто именно он и насылал их на Анюту. И ехидно добавлял, что в следующий момент будет угрожать ей…

… Постель заколыхалась вместе с собаками, которые нагоняли ей. И неожиданно свирепый собачий лай стал тише, и в нём появились странные интонации растерянности и даже бессильной злости, а Анюта будто влетела в тёплую, а главное - защищённую нору, маленькую, но очень уютную. Минуты она приноравливалась к этой норе, как бы поудобней в ней уместиться. Нора сонно и странно ворчала: “Засыпай уже. Мне завтра с утра…” и обнимала её. И в одну секундочку Анюта вдруг поняла, что надо не засыпать, а просыпаться, потому что…

- Вик?..

- Мм?

- Ты… откуда здесь?!

- Не кричи… Я спать хочу.

- Но…

- Ты плакала, и я понял, что тебе снится что-то плохое. Аня, давай спать.

- А-а… - Она всё-таки подняла голову с его горячего плеча (ну-ну - тёплая нора!), основательно ошарашенная, и оглядела комнату.

Горела только одна свеча - на комоде в углу. Изумлённая, Анюта спросила:

- Это ты потушил свечи?

- Угу…

Она взглянула на него, который, недовольно сопя, натягивал на плечо край одеяла.

- Зачем?!

- Мне мешают.

Она хотела сказать: “Эгоист!”, но вместо этого легла и, чувствуя, что сон опять сбежал, некоторое время разглядывала бывшего, пока он, с закрытыми глазами, не сказал:

- Нарвёшься.

Вспомнилось, как он приехал, как призрак не пустил его в дом… И как она тогда отчаянно помечтала хотя бы об одной, последней ночи с ним, даже если он после неё уедет навсегда из её жизни. Хочет ли он её сейчас? Вроде сказал одно только слово, но… Это ведь не… А если спросить в лоб?