― Дайк, не тупи, ―я подмигнула другу, слегка подталкивая в сторону чешуйчатых красоток. ―Такая возможность неизвестно когда представится!

― С-с-с ума с-с-сошла! ―прошипел он в ответ. ―Я даж-ж-же плавать толком ещ-щ-щё не умею!

Не открывая глаз, Карелл поддакнул:

― Ох, Дайкаран! Твоё мужское достоинство уже в полном порядке и девушки не против. Мне вот, никто так призывно не подмигивал!

― Да ну вас-с-с! ―Дайк отмахнулся передней лапой, а Макс задорно рассмеялся и, стянув рубаху, схватил его за хвост и потащил в воду.

Я с наслаждением наблюдала за их весёлой вознёй. Красотки, кстати, присоединились, нарезая круги и выдавая короткие световые вспышки. Карелл приподнялся на локте и придвинулся ближе:

― Что мне сделать, Кари... Какие подобрать слова, чтобы выразить бесконечную благодарность за всё? Не только за мою новую жизнь, но и за то будущее, что ты открыла для нас...

Я пожала плечами:

― Ничего... Достаточно того, что я вижу, чувствую, помню... Только, к сожалению, каковы последствия, что дальше и как всё будет развиваться мне не ведомо. Я хочу счастья для всех на Окатане... мира, радости, улыбок детей, работы, наполняющей жизнь смыслом, новых чудесных открытий... только обычно благие намерения приводят совсем в другую сторону.

― Ты не права сейчас. Я не согласен.

― И я не согласна сама с собой... ―проведя пальцем по его совершенно целой щеке, я улыбнулась, вспоминая, каким он был ещё несколько недель назад. Всё-таки анги удивительная, невероятная раса!

Если сравнивать все три превращения, свидетелем коих я оказалась, то Дайку повезло больше, чем Максу и Кареллу. Дело было в возрасте, ведь Нянь самый молодой, а чем раньше осуществляется первый переход от одного тела к другому, тем терпимее и легче. Слишком острой боли он не ощущал. Были, конечно, неприятные моменты, когда изменялся скелет, но в целом сильно он не страдал. Чесотка тоже имела место, но не настолько, чтобы нельзя было терпеть.

Сидя в камере, Дайк говорил, что возможно ему легче потому, что он давно знает, что такое боль и умеет терпеть, но мы с Максом с такими доводами не согласились. В инструкциях, тех, что удалось прочитать, имелась пометка о наилучшем возрасте для первого перехода. Анги могли менять тела вскоре после полового созревания, просто конкретные сроки у каждого были индивидуальны.

Три недели пролетели незаметно. За это время окрестности столицы очистили от следов недавнего побоища, для многочисленных пленных был разбит лагерь за городскими стенами и разосланы гонцы во все концы с вестью о полном разгроме армии Запада. Тела казнённых около недели висели на центральных воротах, пока я не приказала снять и предать огню разлагающиеся трупы.

Великий Террхан Западных территорий избежал участи болтаться в петле. Перед самой казнью с ним случился приступ, и он умер в течение нескольких минут, правда, успел кое-что произнести. Мне передали его слова. Он сказал, что проиграть богам не позор. Он попробовал изменить мир, но не смог, и смерть наименьшая расплата.

Допрос пленных родственников и ближайших военачальников покойного террхана практически не пролил света на тайну нашего Олли, кроме того, что брат-близнец у него всё-таки был. Я так поняла, что наш друг сопротивлялся, сопротивлялся до последнего и не его вина, что мысленные приказы брата всё же возымели действие. Но откуда терр Запада узнал, что у одного из его приближённых есть брат, у которого имеется второй сын на Востоке, осталось загадкой, ведь мы их так и не нашли ни среди пленных, ни среди погибших.

А вот по поводу управления пустынниками мы узнали, что терр использовал артефакт древнейших, который хранился у одного из самых старых архивариусов Запада. Звук из него как бы переключает мозг близнецов в режим полного восприятия приказов того, кто вводит акустический код в их сознание. Поэтому правитель Запада и не разрешал никому пользоваться этой штуковиной, держа единоличную власть над многочисленными послушными рабами. После недолгих раздумий, я раздробила древний свисток мощным ударом топора. Тело Олли предали огню со всеми почестями, ведь его предательство не зависело от его воли, и он держался столько, сколько мог.

По земному обычаю я приказала пересыпать прах всех повешенных в отдельные глиняные сосуды, закупорить, сделать гравировку с именем и отправить на родину с теми из пленных, что попросили пощады. Правда, внука и младшего сына Великого Терра пока решила не отпускать. Хотелось пообщаться с ними, узнать особенности жизни на Западе и при дворе, а также подробности того, как их дед и отец готовил благоприятную почву для вторжения. И к слову сказать, эти юноши особо и не противились. К ним относились нормально, ни в чём не ущемляли, просто конвой следовал за ними неотступно. Мне даже показалось, что внук терра Эдриан, вообще, не жаждет возвращаться на родину. Юноша много времени проводил на озере, среди ангалинов. Наблюдал, пытался общаться, пока я не попросила Асса взять над ним некое шефство.

Как только к Кареллу вернулся человеческий облик, он, естественно, освободил меня от решения многих вопросов, чему я была несказанно рада. Эти недели дались нелегко, и я в полной мере ощутила бремя верховного руководства. Треть армии Карелл незамедлительно отправил на Большие Южные прерии, поручив Грасу и Лакру провести переговоры, если будет с кем, и сопроводить часть пленных с прахом казнённых. А также решить на месте, какую цену готов заплатить Запад за то, чтобы наши войска не пересекли Закатные горы.

А вот что делать с другими пленными, а особенно с пустынниками, мы пока не знали. Я настаивала на том, чтобы погрузить всех на галеры и через Банкор препроводить обратно. Карелл же, да и Совет доказывали, что нужно восполнить численность погибших, необходима рабочая сила, и никого хотя бы несколько лет отпускать нельзя. Пусть работают на благо Востока. Я подумала-подумала и решила с ними не спорить. Хоть я и богиня, но в государственных делах всё же не сильна и нечего совать нос куда не надо.

Дайк спал. Последние сутки, после того как мокрого, голого и покрытого слизью Няня перенесли в обычные покои, он полностью находился на моём попечении. Доставляло огромное удовольствие сидеть рядом, наблюдать, как грубеет кожа, растут волосы на новом человеческом теле. Он был ещё розово-бледен. Покрыться загаром только предстояло, но в целом Дайк выглядел потрясающе: ни одного шрама, ни царапинки.

Бумер поднялся с места и уселся у изголовья, обнюхивая его лицо. «Значит, сейчас проснётся...» ―подумала я, нежно дотрагиваясь до чистого лба без намёка на прежние отметины. И действительно, через секунду он открыл глаза.

― Я так рада тебя видеть... ―прошептала я, прижимаясь губами к бледной щеке, а Бумер принялся неистово вылизывать его, обильно орошая слюной.

― Хватит, Бу! Хватит! ―Дайк поначалу отворачивался, а потом обхватил лохматую голову, чмокая в холодный нос: ―И я тебя люблю, волчик! Очень люблю!

Многозначительно глянув, Нянь перевёл взгляд ниже пояса:

― Ты проверяла? Там всё в порядке?

― Ещё бы! Впрочем, сам посмотри... А я пока бульон принесу, ―видя его замешательство, я придвинула к кровати высокое зеркало на треноге.

Глава 2

Уже час я смотрела на лежащее на кровати великолепное платье. Длинное, в пол. Лёгкая, струящаяся ткань, шлейф с золотистой вышивкой, декольте, прозрачные рукава, а главное ― цвет. Голубой и оторочка из белого пуха ― небо и облака, именно такая возникала ассоциация. Столичные портные так стремились мне угодить, что работали ночи напролёт. И это у них получилось. Вот только было очень страшно его надевать, ведь подобных нарядов я никогда не носила.

Стоя в белье, я любовалась обновкой и всё никак не могла решиться, но на церемонии нужно выглядеть подобающим богине образом.

― Кари! Помочь?! ―подгоняли меня уже не раз.

― Нет, Дайк! Я сама!

Расправив складки и всунув ноги в мягкие туфельки-балетки из выбеленной кожи, я напоследок оглядела себя в зеркале. Ожерелье из синего жемчуга было бы очень кстати, но оно осталось в Латрасе, а каких-то других украшений надевать не хотелось, хватит и золотых татуировок.