Вскоре они снова перешли к крепкому забористому алкоголю. Здравый рассудок все еще не угасал, а язык, напротив, все больше развязывался. К исходу второй бутылки, они задымили всю комнату.
Дилан сделал несколько шагов, оказавшись очень близко к Томасу, которому это вроде казалось уже совершенно нормальным. Дилан улыбнулся широко, диковато и немного опасно. Томас мог почувствовать его запах. Снова. Да, он конечно же пах алкоголем, сигаретами, немного гелем и еще чем-то особенным. Что, казалось, мог уловить только Том.
Дилан наклонился к его лицу и притянул за подбородок. Томас приоткрыл губы, не отрывая от него заинтересованного взгляда. Этот жест подействовал на него как легкий наркотик: одурманил и погрузил в эйфорию от предвкушения чего-то необычного, создавая сладкий вакуум. Они неловко застыли в паре миллиметров друг от друга. Дилан коснулся чужих губ своими и выдохнул едкий дым в рот Томаса. Дым обжигал горло и легкие, но чувствовать губы Дилана своими оказалось приятнее, чем Томас мог себе представить, если бы это, конечно, пришло ему когда-нибудь в голову. Или приходило?
Томас не спешил его отталкивать. На пару секунд забывшись, он вдохнул. Осуществив свой замысел, Дилан отошел, продолжая следить за реакцией Тома. На переносице возникли морщинки, выдавая его беспокойное состояние.
- Не пробовал предупреждать, прежде чем…
Дилан ощутил небывалый прилив знакомого чувства. Дежавю. Воспоминание пришло урывками и ему показалось, что эта навязчивая идея преследовала его со вчерашней ночи. Дилан вполне обычно пожал плечами и состроил очередную смешную мордашку:
- Давно хотел попробовать.
Ох, и было что-то в этом блондинстом парне, в темных глазах и худощавом теле. Дилан смотрел на его усмешку и не скрывал собственного восторга. Как мало ему надо сделать для его улыбки: состроить рожицу, подарить внимательный взгляд исподлобья, и не забыть про тактильный контакт.
В какой-то миг Томас возненавидел себя за слабеющие колени, мурашки удовольствия по всему телу и бредовые мысли, после которых он совершенно по-другому смотрел Дилану в глаза. Сопротивляться им было невозможно, это словно удар в самое слабое, самое уязвимое место.
Дилан сжимал в пальцах почти истлевшую сигарету. Огонек на ее конце ярко засветился, когда Дилан в последний раз затянулся и, как только окурок потух в пепельнице, Томас смог моргнуть и окончательно выдохнуть.
На этом манипуляции со стороны О’Брайена не закончились. Сангстер ощутил невесомое прикосновение. Дилан всегда это делал невзначай, вероятно не контролируя себя, со временем выработанный механический рефлекс касания. Беседа с друзьями продолжалась в том же духе, громкий смех и множество различных шуток. Единственное в этой комнате было не так. Рука собственнически вцепилась в пояс Тома. Словно обозначая некие рамки. Стало быть «Мой». И только Дилану положено стоять рядом с ним. Но никто не стал заострять на этом внимание, либо из вежливости, либо просто не придавая значения.
Дилан уткнулся носом ему в шею. Томас замер, а Дилан уловил его быстрый пульс.
«Реагирует на меня?…» – мысль плотно засела внутри.
Окутанный дурманом, Дилан отодвинулся. Его томный взгляд пытался встретиться с его. Но Томас упорно делал вид, что слушает новоиспеченных друзей. Да кому нужны эти пустые разговоры… Его грудная клетка часто вздымалась, учащенное дыхание заставляло часто вздыхать. Он обвел его цепким взглядом по контуру лица, к приоткрытым губам. Своей рукой Дилан коснулся его запястья, и Томас едва заметно дернулся, все еще не подавая вида. Он уже привык… Но это волновало его по-новому. Дилан ловил каждый короткий вдох и выдох. И ему нравилось это. Он не хотел его отпускать – это было такое знакомое чувство, словно отголосок чего-то, что он не мог вспомнить.
Теперь настал довольно странный момент. В то время, как рука Дилана легла в ладонь друга, и их пальцы сцепились в замок, Томас на короткое мгновение перестал дышать. И Дилан не мог считать вздохи, не мог услышать выдохи.
Зрачки расширились, взгляд зафиксировался в одной точке. Так приятно и одновременно необычно ощущать чужое волнение. Дилан усмехнулся сам себе и резко выпустил руку, разрушая возникшую атмосферу. Томас вскинул голову, и челка упала на глаза. На его лице вдруг появилось совершенно иное выражение.
- Хочешь? – Дилан смотрел на него, в ожидании ответа.
- А… Что? – Томас не был уверен, что сказал это вслух, в беззвучном ответе губы все-таки шевелились. Он потерял ниточку разговора и совершенно растерянно смотрел в лицо Дилана. Явно не понимая, что у него только что спросили. Или предложили?
- Говорю, закругляемся или ты хочешь остаться еще? Завтра у нас рейс.
«У нас», – Томас хмыкнул. Все-таки он летит с ним в Лондон. И билеты уже забронировал, удивительно, если и чемодан собрал.
- А… Да, едем в отель.
Дилан был слишком близко, ему казалось, что он прекрасно слышал, как Томас пытается взять себя в руки и утихомирить слишком разыгравшееся сердце. Беспокойство шло от него волнами, Дилан прикусил губу и кивнул.
Долгий день, состоящий из череды странных поступков и наваждений, наконец-то подошел к концу.
Комментарий к Наваждение Утро – https://yadi.sk/i/n5G8t5pV3SFe8o
Кафе – https://yadi.sk/i/RM9xnb593SFhpd
Для атмосферы – https://yadi.sk/i/jdIReAki3SFkMm, “Цыганский поцелуй” -https://yadi.sk/i/2zbM1Oiu3SFkqT, https://yadi.sk/i/s_j1UDFd3SFkkg
====== Помешательство ======
Или все-таки день не приближался к логическому завершению. Хотя не исключено, что все же за окном давно наступило «завтра». Пожалуй, самое опасное слово на планете. Оно склоняет к надежде и вере в новый день, но в корне убивает все планы и идеи.
Томас ворочался, пытаясь найти удобную позу. Множество картинок всплывали перед глазами, пытаясь напомнить о каждом моменте, так или иначе цеплявшем его сердце. Засевшие глубоко в сознании, они осмеливались выйти только под покровом ночи.
Томас расслабился и наконец-то позволил себе задремать. Ему не хотелось двигаться, да и тело буквально приросло к кровати, проваливаясь, словно в воздушном облаке.
Это странное чувство, когда ты уже на полпути между сном и явью. Можно вернуться, а можно провалиться в небытие, которое поглощает все твое естество. Там темнота не дает покоя, она наполнена тревожными звуками, неожиданными вспышками, неугомонными тенями. Томас знал, что не следует сходить с привычной тропинки сознания. Иначе все внутренние демоны рискуют выбраться наружу и предательски заявить о себе.
Образы всплыли перед глазами, пытаясь объяснить происходящее, но ему не удавалось понять эти сбивчивые облики. Не хотелось двигаться, не хотелось думать, не хотелось даже дышать.
Ступая на тропу сновидений, он все же ошибся в выборе пути… С галерки сознания выплыли очертания давно прошедших, прожитых дней, которые имели некое значение, раз могли так просто явиться, врываясь в поток воспоминаний.
Дилан подхватил его на руки и как пушинку взмахнул вверх. Как долбанную, сука, принцессу из диснеевских мультиков. Томас сморщился во сне от воспоминания. Но в тот момент все казалось правильным и единственно возможным – и то, что он с ним, и то, что вот так, с юмором и трепетом внутри. Но он не гребанная принцесса. И он не должен светиться улыбкой, болтая ногами в воздухе. Искажение пространства вселенной или что там могло произойти, на что Том мог смело списать этот долбанный косяк. Томас не тот человек, который будет млеть, сидя у кого-то на ручках. Но он смеялся и был счастлив, как влюбленная девчонка. Со стороны это могло выглядеть глупо и безрассудно.
Панорама вокруг начала медленно меняться, как будто всю картинку слегка замутило легкое дуновение ветра. Когда же мгновение спустя картина прояснилась снова, то все вокруг исчезло – толпы операторов, ассистентов, актеров. Это все испарилось. Перед ними простирался подземный тоннель. И Томас, затуманенный сознанием Ньюта, падает в распростертые объятия Том… Дилана? Все смешалось в сознании, кроме крепких рук, прижимающих к чужому телу вплотную. Сердце забилось чаще, то ли от страха, то ли от удивления. Что же произошло на самом деле? Что Томас пропустил? Взгляд бездумно скользнул в сторону Галли…Уилла? Галли… Он опустил глаза, не показывая ни единой эмоции. Он был единственным, кто знал, что же произошло на самом деле. Томас скорчился от боли внутри его собственного тела… тела Ньюта. Из горла вырвался болезненный крик. Нет. Не может быть. Это не его боль! Не его! Томми не выпускает его из объятий, шепча только одно имя. «Ньют».
