– Эх, надо было взять кисти и холст, – грустно вздохнул Орвальд.

– Ты умеешь рисовать?

– И довольно неплохо, – приосанился в седле маг. – Пускай одним глазом, но ярко вижу мир! В здании Гильдии даже висит парочка моих картин, не видели?

Память для мага вещь важнейшая, но я с трудом припоминаю полупустые коридоры и залы в Гильдии. Не успели еще толком обжиться маги в Альсасе. Но вроде одну или две картины я видел.

– Это которая с водопадом? – неуверенно спросил я.

– Не, – покачал головой Орвальд. – Это Мастер Воды. Моя с девками на фоне вулкана.

– Ах, та... – больше сказать нечего. – Неплохая.

Разговор как-то сам собой свернулся. Не обсуждать же нам голых баб на фоне лавы? Честно говоря, красивая картина, но сомневаюсь, что девицы станут заниматься таким распутством в паре метров от горящей лавы...

Всего ничего проехали, а меня уже колет червячок зависти. Огромные пространства, что никто не собирается засевать, виденные ранее поля неубраны, словно никому и не нужны, ставшие дикими. Озерный край кормится торговлей, каждый день в столицу приходят десятки торговых обозов.

Красота, богатство, плодородная земля до горизонта и дальше, вот что такое королевские земли. Альсас в сравнении кажется всего лишь обычным крестьянином, едва сводящим концы.

А Серебор и того хуже, загнивающим трупом шахтера. Каково жить в Сереборе людям, когда рядом процветание и довольство? Вряд ли весело. Но ведь не сдаются люди, не покидают домов в поисках лучшей доли, верны властителю. Не ценит барон своих, ох не ценит...

Да и мне надо больше трудиться, чтобы превратить Альсас в такой же умиротворенный и процветающий край. Ничего, живу долго, хватит на мой век времени, чтобы претворить любые планы в жизнь. Вот только у меня стражники на границах в картишки на посту поигрывать не будут.

Ну, надеюсь, что не будут. Иначе всех прямо с поста в петлю качаться! Те ребятки у башни, позорища, а не воины... До сих пор из головы не уходят.

Конь подо мной фыркнул, прибавив ход. Чует, что отдых близко, молодец.

– Тише, тише, – потрепал по шее верную зверюгу. – Скоро отдохнешь.

Парни тоже повеселели, на лицах заиграли улыбки, плечи расправили, как на парад едут. Есть перед кем повыпендриваться, на перекрестке как раз обоз купеческий, в четыре телеги, да с охраной.

Охранники с завистью проводили моих воинов взглядами, не нужно читать мысли, чтобы увидеть жажду обладать таким же конем и броней, а кто поумнее, на оружие смотрит.

Не стали мы здороваться или что-то говорить, обогнули обоз по дуге, шелестят трава под копытами коней, рождает свежий запах. По традициям я бы должен потребовать уступить дорогу и все прочие лордские замашки проявить... Но как-то плевать, если честно. Такими мелочами можно иногда и пренебречь.

Ворота к трактиру нараспашку, скорее декоративные, с ажурной ковкой арки, да листьями стальными. Ну да, смысл ставить крепкие ворота, когда у тебя забор по колено. А на воротах вывеска с изображением толстой свиньи, давно почерневшая то ли от времени, то ли от давнего пожара. Но можно еще разобрать слова названия под ней.

"Свиное копыто"

Влетели во двор ураганом, я слетел с коня одним гибким прыжком. Спешащих к нам мужичков чуть не зашиб. Двое дюжих мужиков, росту невеликого, зато плечистые, хоть в плуг запрягай. Те за пару секунд оглядели нас с ног до головы, признали кто и откуда, степенно поклонились мне, потом Орвальду, кивнули воинам.

– Не извольте беспокоиться, – вежливо и чисто произнес мужик. – Я Ватех, это Витех. Мы лучшие конюхи от сих и до столицы, обиходим, как полагается. И за имуществом приглядим, охраним.

Ножи на поясах без ножен, блестят остротой, да царапины видны. Да и шли к нам отнюдь не разлапистой крестьянской походкой, а плавно и быстро. Рожи суровые, огрубевшие от ветра и солнца.

Бросил им по золотому, мужички и растаяли. Улыбки белозубые появились, уже с не показной бодростью коней под уздцы уводят, что-то ласковое нашептывают.

Почти полностью стемнело, но во дворе трактира развешены лампы с земляным маслом, чадят сильно, но освещают все бледно-желтым цветом.

Отрываться от отряда не стал, подождали, пока у всех коней заберут и только потом пошли. Орвальд толкнул тяжелые, двустворчатые двери.

Внутри сразу пахнуло свежим хлебом, запахом жареного мяса и чего-то копченного, от чего рот сразу наполнился слюной, а в животе жадно заворчало, причем у всех разом. Уж больно пахнет вкусно.

Огляделись, не плохо тут все устроено. Первый этаж весь под сам трактир отведен. Что вверху еще не знаю, но и тут места всем хватит. Столы тяжелые, прямоугольные, на большие компании. Лавки широкие, чтобы кого сомлело поспать мог.

Половина мест свободна, в том конце широкая стойка с тощей девушкой, по залу снуют плотно сбитые парни с подносами, заставленными кружками и едой.

Мы заняли два стола без соседей рядом, как раз в уголке близ входа. Я с наслаждением вытянул ноги, от долгой скачки в седле связки на бедрах тянет, да и поясница ноет. Орвальд сел рядом, с другого конца Рапал пристроился. Умбак с молодыми на другой стол сел, с такой суровой рожей, что парни приуныли, сразу ясно, лишку выпить не позволит.

Остальные кто где сел, но у каждого меч в ножнах на коленях вместо салфетки, расслабляться и не думают. Цепкие взгляды бродят по залу, примечая и компанию купцов с охраной и погонщиками, и одиночек крестьян с парой бутылок на столе. А вон сидят такие же воины, только на нас в ответ куда наглее пялятся. А многовато их тут, аж два десятка с каким-то хлыщом во главе. Украшения из золота, перстни на каждом пальце, щеки как у хомяка и никаких гербов. Хлыщ ни на кого не смотрит, только в кружку с вином взглядом уперся да губы шевелятся. Лень подслушивать.

Хм, зеленоватые, выцветшие туники поверх доспехов, наглые рожи, носы не по разу ломанные...

– Сереборцы, – хмыкнул Рапал, кивнул коллегам по ремеслу.

– Хозяин! – гаркнул Орвальд на весь зал. – Тащи всего, волколака готов сырым жрать!

– И вина, – тихо добавил я в спину согильдийцу.

– И вина! – Орвальд замялся, но получил от меня кивок и добавил: – Лучшего!

– Я хозяйка! – громким, грудным голосом отзываются от стойки. – Баран! Свинья!

– Чего?! – аж привстал маг. – Кто тут свинья?!

– Баран свежий! – с усмешкой крикнула хозяйка трактира. – И свинью только закололи! Тащить?

– А-а, – сел на место Орвальд. – Всего давай, голодные!

Другие гости трактира на такой разговор отреагировали тихими смешками. В голос ржать над такой боевитой компанией никто не рискует.

Паренек нам притащил приборы столовые, да по кружке каждому, пока пустой. Выпить хозяйка принесла сама, да с немалой сноровкой. По четыре кувшина в каждой руке несет, да еще и грудью подперла, для устойчивости. Вблизи худощавая фигурка оказалась стройной женщиной с впечатляющей грудью. Да и на лицо мила, румяная, улыбчивая. Коса черноволосая за спину в руку толщиной.

– Ваше вино, судари, – мелодичным, грудным голосом сказала она. – Добро пожаловать в Свиное копыто! Я Хальда, хозяйка. А вино и вправду лучшее, Дафгаардское Розовое, семь золотых за кувшин, имейте в виду.

Орвальд от цены аж крякнул, с сомнением глянул на меня. А я на кувшин, не могу поверить, что в каком-то граничном трактире такое вино подают. Вот тебе и хвастанул кошельком, лучшее мне подавай...

Пробка из черного воска на узком горле, печать с гербом. У меня такие же в подвале стоят, настоящее. А, никто за язык не тянул, пускай кричал Орвальд, но с моей подачи. Что теперь, от элитного вина отказаться? Да меня Фрес засмеет! Без сомнений бросил на стол мелкий кошель, внутри звякнули монеты.

– О-о, – улыбнулась хозяйка, заглянув внутрь. – Поняла, все будет.

Кошель остался, хозяйка как испарилась. Вот только кошель пустой, монетки непонятным способом исчезли в многочисленных кармашках на фартуке женщины. А там золота было немало... Почти сотня без малого.