– Давай следующего, – кивнул Бруну.

– Глава театральной труппы, – глянув в свиток, отвечает старик. – Это той, что у нас каждый год бывает. Постоянное место в городе хотят, а не только на ярмарку.

– Зови.

Дальше все потекло в размеренно, даже немного ленивом ритме. Торговцы хотят одно из двух. Или уменьшение пошлин именно просителю, или право торговать с кэхас напрямую. Вот только старейшины Турдум высказались прямо и резко, на древке копья они теперь всех вертели, за прошлые обиды. Торгуют только с Альсасом и никак иначе. Хотите – перекупайте у наших купцов втридорога, а не хотите, ну и идите тогда к демонам в жопу. Низушники не люди, выгодой обиду не перебьешь, а золотом честь не застишь, и память у них ох какая долгая.

А меня с каждым таким разговором постигает раздражение. До сих пор не верю, насколько пали люди в Рэдасе. Общая картина вполне неплоха, есть еще в обществе крепкие понятия чести и слова, но уж больно много пороков укрепилось. Особенно среди торгового люда. Даже разбойники не кажутся такими уж плохими. У тех хоть все честно, большинство с дубинами на дорогу по одной причине идет, жрать нечего, простейший выход – отобрать у другого.

А как мне торговцы пытаются патоки в уши налить, это за гранью добра и зла. Вот и попался к обеду последний проситель. Торговец из Озерного Города, столичный купец. Видать, попытался все-таки взятку Бруну еще раз всучить.

Торговец вошел в зал наглым, размашистым шагом, оставляя старика Бруна позади. Одежда его слепит богатством золотых узоров, россыпи алых рубинов украшают грудь. Мужчина резко остановился посреди зала, отчего колыхнулся объемный живот. Одутловатое лицо с красными щеками, короткий ершик волос, на пальцах золотые перстни.

Торговец выглядит богатым человеком, что кичится деньгами, а грузная фигура так и кричит о праздной жизни. Мутноватые глаза остановились на огоньках над троном, взгляд ползет вниз, упирается в герб Альсаса, идет еще ниже, пока не натыкается на меня.

– Хм, – взметнулись толстые брови торговца. – А мне говорили, что юному графу всего пятнадцать.

Стражи у стен шевельнулись, пара ребят даже положили ладони на рукояти мечей. Я же и говорить ничего не стал, просто облокотился щекой на кулак, да смотрю на этого... человека.

Брун, что у дверей в зал остановился, смотрит на затылок торговца так, словно сам готов снести голову с плеч. Поднес кулак к губам и красноречиво покашлял. Торговец недоуменно обернулся, получил злой взгляд от старика.

– Прошу прощения, – спохватился мужчина. – Я Елнук, сын Елнака. Народ меня зовет – Торговцем Нелюдью. Извините за манеры, граф, я просто удивился.

Елнук попытался поклониться, но объемный живот помешал, так что вышло коряво и немного потешно. Мне представляться излишне, да чувствую нечто неправильное в мужике. Рубины на его богатом камзоле немного напрягают, есть в них немного магии. Совсем капля, у меня в ногте больше наберется, но есть повод задуматься.

– Кровь Первых дарует много мелочей, – оторвался от разглядывания рубинов. – Например, вырасти немного побыстрее. Говори, с чем пришел, торговец. Не трать мое время зря.

– Да, конечно, – резко кивнул торговец, отчего заколыхался второй подбородок. – Я живу в столице и занимаюсь довольно прибыльным делом. Я покупаю и продаю разных монстров, уродов, плоды экспериментов Колдунов и просто диковинки. Некоторых даже удается дрессировать. И к вам я прибыл с весьма выгодным предложением... Правда, что на ваших землях поселился целый клан низушников?

Не понял. В столице что, не знают, что клан Турдум мои вассалы?

– Правда, – отвечаю кратко, уж больно блеск в мутных глазенках не нравится.

– Я говорил, что живу в столице, – торговец утер пот с виска, высказывается осторожно. – Вы знаете, что скоро король примет закон, равняющий низушников с монстрами? Когда я выезжал, уже готовили указ. Проще говоря, на землях Гондарии низушники – нелюди. А нелюди... Это мой товар.

Эта новость как кувалдой в лоб. Я с трудом держу на лице вежливое выражение, хотя внутри все кипит. Даже огоньки Светляков светятся ярче, словно ловя настроение. У Бруна слегка отвисла челюсть, я бы посмеялся, если бы сам не был настолько огорошен. Стражи у стен застыли статуями, не сводя глаз с толстого мужчины перед троном. А торговец решил, что это удачный момент.

– Я готов платить по десять золотых за мужскую особь, пять за женскую и... – торговец пошлепал губами, нахмурился, но со вздохом сказал: – Ладно, по два за детеныша.

– Ты... – подлокотники трона скрипят под жесткой хваткой пальцев.

– Я готов поторговаться! – отшатнулся Елнук. – Если вас что-то не устраивает, всегда можно найти компромисс!

Невероятно, невозможно, но это происходит перед глазами. Человек готов торговать жизнью кэхас, как товаром. Как рабом!

Даргал, дай мне сил не сжечь его кости в прах! В мутных глазенках торговца нет понимания, какую грязь извергает из уст. Что же, я просвещу его.

– Похоже, ты не понимаешь, Елнук.

– Да-да? – навострился торговец, словно сейчас пойдет привычный ему торг.

– Кэхас, живущие на моих землях – клан Турдум. Они даровали мне клятву верности. Почти двадцать тысяч кэхас вручили мне этот бесценный дар руками своих старейшин.

Торговец не дает продолжить речь, бесцеремонно перебивает быстрыми словами:

– Столько я пока оплатить не готов! Пять сотен еще могу... Вы же понимаете, надо реализовать товар в деньги, дело пока новое. Но прибыль обещает покрыть все затраты! Уверен, ваши войска сдержат недовольных, а там я за новой партией прибуду... Альсасу это пойдет только на пользу!

Пока торговец говорил, рубины на одежде медленно, по одному, трескаются под напором магии. Я уже не в силах сдержаться. Елнук замолк, с недоумением опустил взгляд на грудь, где как раз с тихим треском ползет трещина на самом крупном рубине.

Торговец дернулся, но не смог больше шевельнуться.

– Граф, прошу вас, упокойтесь, – торговец с улыбкой на толстых губах увещевает. – Я понимаю, честь Первых и все такое... Но, вы правитель! Возьмите себя в руки. Выгода всегда должна стоять на первом месте для вас. Ведь речь идет о благосостоянии Альсаса. Подумайте, сколько денег принесет наше общее дело. Граф, прошу вас... Лорд? Ваша милость! Лорд Азидал! Успокойте уже своего лорда! Эй, стража! Старик, скажи ему! Хватит, я понял! Хва...

Щупы магии обвили толстое тело подобно жадным змеям, стискивали тело, а на последних словах попросту обвили горло, придушили, мешая говорить. Молча я встал с трона, молча подошел с обнаглевшему купцу. Мутные глаза со страхом следят за приближающейся рукой. Страх перерос в ужас, когда на кончиках пальцев родились кристаллы льда, похожие на когти. Одно касание, лед растет, промораживая объемное тело насквозь, проникая в кости, стужей обвивая мышцы.

Лишь когда тело торговца обратилось в статую изо льда, что не растает еще десятилетия, я позволил себе разлепить сжавшиеся от гнева губы.

– Брун.

– Мой лорд? – спокойно отозвался старик, словно и не было ничего.

– Вряд ли он прибыл один. Отдай "это" его людям и объясни за что.

Когда стражи зала уносили статую изо льда, я видел, как злорадно улыбаются мои воины, глядя на искаженное в вечном ужасе лицо.

Брун вернулся спустя двадцать минут, спокойный и степенный, как всегда. Но в глазах старика я вижу торжество.

– Позволю заметить... У него наверняка были покровители, господин.

Я бы мог ответить, что мой покровитель – Бог, но вместо этого просто улыбнулся.

– Не переживай, Брун. Я справлюсь с последствиями.

– Прикажете подать обед? – спокойно отозвался старый слуга.

– В малую столовую. А я пока схожу освежусь. Хочется смыть с себя... Мерзость от слов этого жирдяя.

– Ванна будет готова через пять минут. Думаю, госпожа Вельда составит вам компанию... за обедом, – с поклоном и хитрой, довольной улыбкой, Брун пошаркал из зала.