Мама иногда чересчур заботлива.

– Фрес, ешь до конца, или варенья вечером не получишь, – мама, не отрываясь от бумаг сказала брату.

– Я столько не съем, – искренне жалуется Фрес.

– Хочешь, чтобы я помогла? – улыбается графиня.

– Нет, – брата передергивает.

Меня тоже. Все эти "за маму, за папу, за вон того стражника, за Альсас, за Короля, за Королеву..." Это пытка. Самая настоящая детская пытка! И мама ее обожает.

Кое-как доели. Фрес достает из корзины на столе одно яблоко, кидает мне через стол. Ловлю. Брат же скрещивает руки на груди, на фрукты не глядит.

– Вы опять? – притворно хмурит брови отец, – Прекратите спорить друг с другом. Азидал, Фрес, это ни к чему хорошему не приводит.

– Пап, ну хватит тебе, – закатывает глаза Фрес.

– Так! – Гидеон хлопает ладонью по столу, – Пойдем-ка в кабинет. Поговорить с вами хочу.

Переглядываемся с братом. Фрес слегка пожимает плечами. Я тоже не знаю, о чем будет разговор. Вроде нигде не шалили особо.

Поднимаемся, идем вслед за отцом на третий этаж. Там покои графа, кабинеты, библиотека. В общем-то, все для проживания влиятельного аристократа. Даже отдельная кухня есть.

Слуги не обращают на нас внимания, занимаются делом. Это мне невероятно нравится. Здесь со слугами все совсем иначе.

Во-первых, в Альсасе слугам не платят. В Черной Грани слуг за пять десятков, экономия бешенная! Но тут система другая. Люди, когда становятся слугами, принимают весь смысл этой тяжелой работы. Они как бы присягают на верность, как воины, только работа у них отнюдь не военная.

У них свой негласный кодекс поведения, традиции и прочее. Слуги влиятельных господ стоят куда выше обычных жителей. Чем влиятельнее господин, тем более уважаем его слуга. Иногда и в трактире могут бесплатно налить. А иногда, если господин подонок, каких мало, то могут и прирезать в тихую. Читали мы про такие случаи.

В общем, нравится мне такой подход. Не за деньги, а по призванию. Тут такое вообще развито, у каждой профессии есть подобные правила. Они складывались веками, изучать их безмерно интересно.

Пришли. Кабинет графа теплый, сразу жарко стало. Небольшой, круглый. Полки с книгами на стенах, одно огромное окно за спинкой высокого стула. Тяжелый стол, заваленный бумагами. Перед столом два мягких кресла. На полу мягкий ковер, привезенный графом из столицы. Камин жадно грызет огнем поленья. Усаживаемся. Лицо отца становится серьезным. Аура властности просыпается в нем, жесткое выражение лица. Но глаза смотрят с добротой, а губы с трудом не складываются в улыбку. Гидеон словно разрывается между отцом и правителем. Правитель в нем проигрывает, с нами говорит любящий отец.

– Азидал, Фрес, – граф пожевал губами, – Есть две очень важные темы, которые я хочу с вами обсудить.

Как всегда, отец не делает скидок на возраст. В креслах тонем, ноги над полом висят, но отец говорит, как со взрослыми.

– Первая, пожалуй, будет важнее для меня, – отец помолчал, собрался с силами, – Азидал, Фрес, вы смышленые, я радуюсь этому. Не зазнаетесь, играете с детьми в городе. Это хорошо.

Ясно, начал издалека. Ну да, правда, играем с другими детьми в городе, носимся повсюду. А что еще делать? Читать все время? С детства остроту зрения портить, когда тело вопит от желания подвигаться? Зачем мешать собственному развитию, превращаться в маленьких книжных червяков? А так с пользой время проводим. Причем довольно весело.

– Фрес, – отец напрямую обращается только к брату, – Это может обидеть тебя, но это очень волнует меня. Азидал твой старший брат, первенец. Он наследник всего графства, а ты нет.

Отец замолчал, словно боясь, что всем известная правда ранит его сына. Но Фрес отвечает с искренним пофигизмом:

– Ага, я знаю, – качает ногами в воздухе.

– Есть множество случаев, когда из-за подобного ссорились братья и сестры, – тяжко вздыхает граф, – Зависть, жажда власти, обида. Начиналась война, или люди травили друг друга ядами, подсылали убийц. Я очень этого не хочу, и боюсь за вас. За вас обоих. А ваши вечные споры лишь еще больше настораживают. Во что они превратятся, когда вы вырастете?

Фрес не успел открыть рот, как отец продолжил:

– Я вижу два выхода из этого. Первый таков, я разделю Альсас пополам. Первую часть унаследует твой брат, вторую ты. Я надеюсь, что вы станете добрыми соседями. Но я опасаюсь будущего, когда уже ваши дети могут захотеть большего.

Отец цепко следит за нами. Как мы отреагируем? Не буду ли я обижен, что лишусь половины наследства?

– Или второй вариант, – быстро говорит он, – Я могу выделить деньги. Все, что есть.

Мы смотрим на отца. Он искренне переживает. Сколько бессонных ночей он провел, опасаясь будущего? Неужели люди здесь настолько алчны?

– Пап, успокойся, – Фрес беззаботно улыбается, – Я всегда буду поддерживать брата. Поверь, ему перстень лорда куда больше подойдет. Это, прям, его. Готов поставить свой молочный зуб, Азидал станет хорошим правителем.

– А как же ты? – осторожно интересуется отец.

– Ну, – чешет затылок братец, – Стану придворным магом. Ни у кого в королевстве такого нет. А у нас будет!

Отец мигом посмурнел. Задумался. Скрестил пальцы перед собой, оперся на них.

– Это, как раз вторая тема, – пронзительный зеленый взгляд, – Я хочу поговорить с вами о вашем наследии. Не о графстве. О вашей крови. Крови Первых Людей.

– О, мы столько легенд прочитали! – активируюсь я, – Расскажи о них больше, отец. Что сейчас с теми, в ком пробудилась эта кровь? Почему мы не видели других. Таких, как мы?

– Это сложно, – вздыхает отец, – Но я попробую вам все объяснить. Прямо и без сюсюканий. Только матери не говорите.

Мы киваем, мол, конечно!

– Когда-то все люди на свете были такие же, как вы. А потом мы стали слабеть. С каждым поколением мы становились чуть слабее. Только изредка рождались полноценные, полные сил и магии, люди. Сейчас дошло до того, что такие как вы, да как я! Уже необычными считаются.

Отец покачал головой.

– Лично я считаю, что необычные как раз все остальные. Тех, в ком полноценно пробудилась кровь, совсем немного. Живут такие люди в разы дольше, часто обладают силами, неподвластными остальным. Многие будут рады встретить на пороге такого человека. Накормят и напоят, дадут кров.

– Дадут кров? – переспрашивает Фрес, – А что, такие люди на одном месте не живут?

– Верно. Не живут. Часто они рождаются в семьях самых обычных, простых людей. В деревнях, к примеру. Что им там делать, с такими возможностями? Коров пасти?

Улыбаемся. Действительно.

– Чаще всего таких людей просто Первыми называют, – продолжает речь отец, – Они много путешествуют, основной род их занятий – помощь другим. Лечат других людей, но чаще всего они сражаются.

– С кем?

– С колдунами, ведьмами, демонами, нечистью, – перечисляет отец, – Множество темных сил в нашем мире не дружелюбны к человеку. Есть еще Хэнье.

После слов о Хэнье отец замолчал. Сжал зубы, скулы покраснели.

– Те с виду мирные, красивые, добрые и мудрые. А на деле... Они охотятся на таких, как вы. Первые люди им как бельмо на глазу. Наглядный пример превосходства над идеалом, которым они себя считают. Помнят еще, как мы их и в хвост, и в гриву драли. Помнят и отомстить желают. Много Первых просто бесследно пропадают.

– А что на счет нас? Мы твои сыновья, аристократы. Нам не надо бродить по свету, людям помогать? – спросил я.

– А это вы сами решите, – по-доброму улыбается отец, – Как сердце подскажет. Те из Первых, что лордами становились, великими правителями были. Надеюсь, вы такими станете. Поверьте на слово, лорд может куда больше полезного для людей сделать, нежели путник.

– А что на счет магии? – Фрес ерзает в кресле, – Почему ты так напрягся из-за моих слов? Я сказал что-то не так?

– Когда я был в вашем возрасте, лет в семь, наверное, – задумался отец, – То меня ваш дед, мой отец, запер в подвале. В полной темноте. За провинность, которой я не совершал. Такая обида тогда захлестнула, что двинул я по закрытой двери кулаком. Тогда-то во мне магия и проснулась. С тех пор у меня даже насморка не было, а телом я сильнее стал намного. Для чего-то большего силенок у меня маловато. Но в вас я ощущаю дремлющую силу, веет от вас маной. Уверен, скоро и в вас Дар пробудится. Да посильнее моего, уж точно.