– Мы тоже, люди, – томно произносит она.

Миг, краткая часть секунды, из-за спины ведьмы вырываются плотные жгуты тьмы. Рвутся мимо меня, в кусты.

– Нет!

Резко ставлю Щит Амона на пути четырех щупалец из плотной тьмы. Чую мощь, заключенную в них, сила проклятья, что должно убивать. Золото барьера рассекает их. Щупальца рассеиваются темными хлопьями. Но я не успел. Опоздал на миг.

– Гилан! Гилан, ответь!

– Зачем кричать его имя, – знакомый жест кончиком пальца по губам, – Ты же чувствуешь, правда? Малыш Гилан мертв. Какая печаль.

Да. Я почувствовал его смерть. Краем сознания я ощутил ужас и страх верного воина. Он успел все понять. Но не принять. Он не желал умирать.

– Знаешь, как умерли граф с женой? – ведьма сбивает меня с мысли об атаке, – Год назад Димия получила флакончик. Зелье, что должно усилить желания. Разнообразить семейную жизнь. Мило, да? Видать, все было хорошо, раз она использовала его спустя столько времени.

Все. Не могу больше сдерживаться. Не хочу сдерживать ярость!

Из травы вырываются толстые колья камня. Они пронзают Нигильду, подрывают вверх тело. Новые колья вырастают из земли, распинают эту суку. Руки, ноги, живот, грудь, шея. Я заставлю тебя страдать!

Красная, яркая кровь ручейками бежит по кольям земли, пятнает траву рубинами капель. Звонкий женский смешок.

– Чего и стоило ожидать от Первого, – ведьма смотрит на меня жадно, почти страстно, – Какой безжалостный.

Обламываю колья своей волей. Она падает на землю. Вздымаю руки к темным верхушкам ветвей. Ярость моя и злоба, праведный гнев и боль сердца, все это выплескивается огнем маны. Бушующее пламя накрывает ведьму с головой.

Крик. Пронзительный, полный боли женский крик бьет по ушам. Я чувствую смерть, дважды! Да что ты за чудище такое!

Постойте-ка...

Обрываю пламя, вслед за ним обрывается ее крик. Я успел сжечь ее почти до костей, но Нигильда встает. Опадает обугленная плоть, нарастает новая. Даже платье восстанавливается.

– Ты почувствовал, да? – красные глаза, полные безумия, смотрят с насмешкой, – Их смерти.

Не могу вымолвить ни слова. Души... Души всех тех, кого убили демоны. Все они достались ей. Сейчас, когда я убивал ее снова и снова, я слышал не только крик Нигильды.

– Охо-хо, – довольно улыбается ведьма, – Догадался, да? Я одна из бессмертных, по-настоящему могущественных ведьм. Потрясающая магия, правда? Каждый раз, когда ты меня убиваешь, я просто отдаю демонам одну из этих жалких душонок. Они разрывают души на клочки, а полученные силы уходят на мое восстановление. Демонам ни капельки не достается. Один минус, приходиться чувствовать муки разрываемой души на себе. Но это мелочь.

– Сучка, – не хочу верить в ее слова, но проходится.

Она взаправду безумна. Ни один человек не выдержит столько собственных смертей.

– Какого это, своими руками отправлять невинных потданных в лапы демонов? А, Азидал? Скольких ты уже обрек на страдания. Трех? Или пять? Я сбилась, милый.

Смотрит с превосходством, жадно ожидает, как я сломаюсь духом. Упаду в бездну отчаяния. А я почти готов отступить.

Ну уж нет. Зря умирали мои воины? Гилан умер в пустую? Души невинных сожраны демонами просто так? А мои родители? Это вина ведьмы. И моя вина. В отличии от этой сучки, я приму это. И отплачу по чести!

– Зачем ты все это рассказываешь? – мой голос тих, спокоен, – Ты боишься. Боишься, что я не дрогну. Не отступлю. Скольких я должен убить, чтобы уничтожить тебя? Я просто буду делать это снова и снова! Пока ты не сдохнешь!

Опаска. Она страшится. Зря. Моей решимости не хватит. Я не могу вырвать души из ее плена или забрать у демонов. Это не в моих силах. Убивать ее, слыша крики из незримого, вопли терзаемых демонами душ. Да я себе не прощу.

Но отпустить ее? Немыслимо! Ни за что. Я не знаю, кто ты, неизвестная душа, что сейчас уйдет навечно. Но надеюсь, ты простишь меня за это.

Прыгаю вперед, прямо на ведьму. Так близко, как могу. Она отшатывается. Поздно, мразь!

Моя ладонь, окутанная льдом, вонзается в грудь Нигильды. Достает до сердца, промораживает изнутри. Пробивает насквозь. Лед вырывается из ее спины аляповатыми шипами крыльев.

Проверенный способ против регенирации. Одна жертва. Всего одна, надеюсь, тебя хватит.

Глаза ведьмы стекленеют. Ноги подкашиваются. Она падает на колени, утаскивая меня за собой. Стоим на коленях.

– Вот и все, – вытаскиваю ладонь.

Резкое движение. Острая боль пронзает левый бок. Да и не думает подыхать! Лед съедает черное проклятье, он рассыпается невесомой дымкой. Раны ведьмы зажили в мгновение ока.

– Разве пристало лорду, хватать женщину за грудь? – яростный безумный взгляд, жесткая улыбка.

Вкус железа наполняет рот. Нигильда вытаскивает острые когти из моего живота. Больно, Даргал тебя дери! Утонченные пальцы ведьма превратила в опасное оружие. Она пронзила меня почти насквозь.

Нигильда встает. Наклоняется. Неожиданно сильные пальчики смыкаются на моей шее. Рывок, чувство полета, падаю в кустах, ломая тонкие ветки. Вспышка боли от раны молнией шибает в мозг.

Черт! Лечение, срочно. Не получается?! Мана не может проникнуть к ране. Золотистые всполохи бестолково рассеивают полумрак леса.

Замечаю рядом безвольно лежающую руку. Гилан. Лежит на спине, раскинув руки. В груди зияет дыра, что едва не разорвала его пополам. Все вокруг в крови. Лицо Гилана белое, мертвое. Глаза распахнуты в неверии и удивлении.

Голос ведьмы с поляны:

– Можешь валяться там и истекать кровью. Твоя душа слишкам сильна для моих демонят. Умирай, наблюдая, как остывает твой друг.

– Стой, – шепчут немеющие губы.

– У меня еще много дел. Владыки демонов! Сколько моих монстриков покрошили! Нехорошие ребятки в красном. Пойду накажу.

Какого хрена я тут разлегся?! Не могу залечить рану – значит, прижгу! Огненная Длань жаром вплавляется в мясо.

-Ммм!

В глазах темнеет от боли. Держаться! Отрубиться в бою – позор! Сжимаю зубы и терплю. Я не отключусь от жалкой ранки и огня! Я – Азидал, я – маг, Даргал дери вас всех в жопу!

Нигильда доходит до края поляны. Перед вздымается широкая, высокая стена. А следом в спину прилетает вал пламени. Яркого, рыжего, палящего и яростного.

Стою, зажимая шрам на боку от собственного огня.

– У меня еще полно сил, ведьма. Куда собралась?

– Ублюдок! – рвется на меня опаленная Нигильда.

Новый шквал пламени бросает ее в стену, прижимает к ней. Вплавлает ее плоть в камень ревушими языками огня.

– Я же сказал, у меня еще полно сил! У нас еще целый день впереди!

Плети Нигала врубаются в ее обожженную плоть, отсекают руки. От запаха охота блевать, но я держусь.

– Плевать я хотел, насколько ты бессмертна. Ты будешь умирать так быстро, что демоны не успеют восстановить тело! Мучайся или сдохни!

– А-а-а!

– Гори, тварь! Гори в муках!

Следующая вспышка огня отразилась палящим жаром и светом по всей поляне. Горит трава, земля, занимаются искрами окружающие деревья. Мне плевать. Я буду убивать ее, пока она не сдохнет! Пусть хоть весь мир сгорит!

К городу подъезжаем к середине ночи. Трясусь в седле, рядом десятка воинов в охране. Привычно развивается стяг красного полотна с гербом Альсаса. Жизнь продолжается. Только... без Гилана. Позади скрипит колесами повозка, черная ткань устилает дно. На ней лежит Гилан. В новенькой броне, руки покоятся на рукояти меча, что лежит на груди. Лицо белое, умиротворенное. Пусть он больше не откроет глаз, не увидит величие Альсаса, но он вернется сюда. Домой. Вернется с победой.

Ведьма сдалась. Сломалась. Многие души людей попали в лапы демонов. Муки совести терзают мое сердце, но я знаю, что прав. Уничтожить меньшее, чтобы спасти большее. Известный принцип, но мало у кого хватит на него духу. У меня хватило. От этого не легче.