Гермиона покачала головой.

— Если бы всё было так просто, как думает эта женщина. Неужели она полагает, что это наказание высших сил? Справедливость?

— Гм… признаться, я сейчас тебя не понимаю. А разве не справедливость?

— Убить невиновного? Или ты полагаешь, что ей не придётся расплачиваться за сделанное? Шарх, проклятья не шутки. Знаешь такое выражение: хочешь отомстить — копай две могилы.

— Две могилы?

— Одну для врага, вторую для себя. Поверь, это не справедливость, и к высшим силам никакого отношения не имеет. И плата этой женщины будет очень высока. Тут уж скорее не на небо стоит смотреть, а намного ниже, — девочка ткнула пальцем куда-то вниз, — если уж рассуждать о высшей справедливости. Они тоже соблюдают договоры, но молчат о цене услуг.

— Это что-то магловское?

— Да, религия.

— Вот уж не думал, что твои родители увлекаются таким, — удивился Шарх.

— А это не они, это наставник. Он не требовал от меня соблюдения обрядов, но книги прочитать заставил. Говорил, что нам, имеющим дело с самыми низменными поступками людей, нужна хоть какая-то опора в свете, чтобы не возненавидеть всех вокруг. — Девочка вздохнула. — Притчи я выучила. И о том, что искренне кающийся грешник ближе к свету, чем ни разу не грешивший… Он познал грехи, осознал их и раскаялся. И шанс, что не повторит такого, намного выше, чем у того, кто не грешил ни разу.

— Эм… гм… Честно, даже не знаю, что сказать. Это вообще о чём?

— О том, что Бейз больше никогда такого не повторит и своего шанса заслуживает, если готов на такое, как ты рассказываешь, ради прощения.

— Остался пустяк — убедить мать ребёнка дать ему этот шанс.

— Я хочу увидеть её. Если те книги не врут, то шанс есть и у неё. Единение душ, помнишь?

— Это ты о чём?

— Простить искренне кающегося тоже очень тяжело порой, особенно когда касается тебя. Но и награда бывает высока.

— Я с тобой с ума сойду. Давай без загадок? Что делать?

— Сможешь переправить меня туда, где живёт та женщина? Хочу за ней понаблюдать.

Шарх вздохнул.

— Отпрашивайся у родителей и идём…

На наблюдение много времени не потратили. Шарх так и не понял, чего добивалась Гермиона, когда таскалась за той женщиной по магазинам, накинув на себя отводящие внимание чары. Уже около её дома девочка вдруг метнулась вперёд, парализовав женщину. Рядом застыл ошарашенный Шарх, но привычно занял позицию, прикрывающую подопечную от посторонних взглядов. Девочка же тем временем успела накинуть на местность вокруг чары отвлечения, а потом занялась парализованной жертвой, закидав её целой серией диагностических чар, а также использовала нечто такое, о чём Шарх даже и не знал, явно из тёмной магии. Наконец, она удовлетворённо улыбнулась и кивнула Шарху.

— Уходим.

Отбежав в сторону, они дождались, когда женщина придёт в себя, вот она недоумённо огляделась, пожала плечами и скрылась в доме.

— И что это сейчас было?

Гермиона тщетно пыталась скрыть улыбку.

— Это было подтверждением того, что пишут в книгах. Я очень внимательно проштудировала всю информацию о материнских проклятиях.

— И? Что ты сейчас делала?

— Пыталась разобраться какую плату отдала эта женщина за проклятье.

— Поняла?

— Ага. И теперь, полагаю, мне удастся убедить её простить Бейза. Вот что, сегодня уже поздно, давай завтра с утра отправляйся к оборотням, бери цветок души, хватай за шкирку Бейза и тащи сюда. Потом за мной. Завтра я буду убеждать её простить Бейза.

— А если не справишься, смиришься, наконец?

Гермиона несколько секунд разглядывала серьёзного Шарха и кивнула.

— Обещаю.

Бейз, судя по виду, уже сдался и отреагировал на появление мастера проклятий довольно вяло. Обречённо махнул рукой и первым поплёлся к дому, даже не глядя следует за ним кто или нет.

Гермиона забрала цветок у Шарха.

— Не ходи с нами, подожди на улице, пожалуйста. Со мной та женщина ещё может поговорить, а вот с тремя сразу общаться точно не будет.

Тот кивнул и прислонился к забору дома напротив, приготовившись ждать. Гермиона догнала Бейза, когда тот уже звонил в дверь.

— Опять ты! — выглянул из дома какой-то мужчина, находящийся явно в не лучшем расположении духа. — Будь благодарен уже за то, что тебя аврорам не сдали!

Не сдали вовсе не из благодарности, но почему — непонятно. Хотя может и понятно, если Бейз предложил добровольно сдаться и понести наказание в обмен на прощение. Эх, люди-люди, что ж вы в Бога играете, решая кому жить, а кому нет? Почему отказываетесь наказать того, кто виноват, и наказываете невиновного? Гермиона покачала головой и шагнула из тени. Мужчина, заметив закутанную в плащ фигуру, вздрогнул.

— Я — мастер проклятий, — прошелестел холодный голос. — Мне бы хотелось поговорить и с вами, и с вашей женой. Обещаю, больше вас никто не потревожит. Это будет последний раз.

Признаться, Гермиона даже не догадывалась о том, какая репутация у мастеров проклятий в Британии. Мужчина буквально посерел, а дверь распахнул словно ничтожный слуга.

— Проходите, мастер.

В комнату они вошли втроём.

— Я позову жену… — Мужчины скрылся за дверью. Бейз устало плюхнулся в кресло, а Гермиона осталась стоять, только к окну подошла, скрестила руки на груди и стала изучать пейзаж за окном. Заметила на подоконнике детскую игрушку, взяла её и стала рассматривать.

— Я уже всё сказала, — как-то устало произнесла женщина, заходя в комнату. Застыла. Заметив гостя и игрушку у него в руках. — И что? Теперь будете убивать? Всё равно ничего не добьётесь!

Гермиона покачала головой.

— Это так не работает. Прощение должно быть искренним, без принуждения. Я пришла только объяснить, потому что думаю, что вы не понимаете, как работают проклятья.

— Как бы не работали, — гневно зашипела женщина, — но я рада, что он понёс наказание!

Девочка заметила мужа женщины, который быстро протиснулся мимо жены и застыл чуть в стороне, но таким образом, чтобы в любой момент иметь возможность защитить её.

— Он? Наказание? Смерть невинного — это справедливость?

— Пусть он страдает так, как страдаю я!

Гермиона молча чуть отогнула полу плаща и достала цветок, один из лепестков которого уже наполовину почернел. Задумчиво рассмотрела его.

— Это душа того ребёнка, — пояснила она. — Точнее связь с ней. А эта чернота — ваше проклятье, которое медленно убивает ребёнка. Его мать сейчас рядом с ним, думаю, она уже не верит в спасение и теперь просто старается сделать так, чтобы для её сына эти последние дни стали самыми счастливыми.

— Пытаетесь вызвать жалость, мастер?

— Жалость? От мастера проклятий? Женщина, ты не представляешь сколько мерзостей мне пришлось повидать. — Ну да, преувеличила немного, но зря что ли Гермиона посещала театральный кружок? Хотя да, тогда её наставник заставил, а сейчас за это девочка была ему даже благодарна. Не будь тех занятий, не уверена, что она смогла бы сыграть этакого циничного и много повидавшего мастера проклятий. — А здесь я чтобы дать шанс тебе. Тебе, а не этому ребёнку.

— Это справедливая кара убийце!

— Справедливость? Какое… слово. Ты в самом думаешь, что тёмная магия справедлива? Не знаешь о цене, которую нужно за это платить? Или ты в самом деле веришь, что это ангелы Справедливости проводник твоего желания? — Гермиона медленно и, хотелось думать, немного пафосно, подняла руку и указала на живот женщины. — Вот твоя цена.

— Что? — женщина испуганно прижала руки к животу.

— Жизнь за жизнь, женщина. Или ты полагала, что шутки шутишь? Проклиная кого-то, ты проклинаешь себя. Убивая невинного ребёнка, убиваешь и своего. У тебя больше никогда не будет детей — это твоя плата. И даже если кого приведёшь и полюбишь, как своего, он умрёт.

— Ты врёшь?

Гермиона медленно вытащила палочку подняла её.

— Клянусь, что мои слова правдивы. Но! Я сумела немного отвратить проклятье. Оно здесь, — Гермиона подняла розу повыше другой рукой. Повернулась и аккуратно поставила её в вазу. — Тут есть и частица души вашего сына.