— Я принимаю условия. Я, Костров Анатолий Викторович, принимаю на себя кураторство над Хранителем Рода Мишиных до её совершеннолетия. Я, Костров Анатолий Викторович, клянусь магией и жизнью стать крёстным отцом будущего наследника и позаботиться о том, чтобы он вырос достойным человеком. Клянусь выполнять все свои обязанности достойно, соблюдая интересы курируемого Хранителя и будущего наследника. Я сказал! — Костров поднял руку вверх с зажатой в ней палочкой. С неё сорвалась белая лента, которая оплела на мгновение майора и словно впиталась в него.

Рука с палочкой опустилась.

— Вы довольны генерал?

— Да… — Кливен устало откинулся на спинку стула, но выглядел он при этом словно… помолодевшим.

Третий из делегации от сената, всё это время молча наблюдавший за происходящим, нахмурился. Пристально вгляделся в расслабленного генерала.

— Не может быть, — прошептал он ошарашенно.

Костров с некоторой паникой повернулся к нему.

— Что случилось, Витя?

— Я… я должен это проверить. — Он вдруг бросился к сидящему в инвалидной коляске генералу так стремительно, что чуть не опрокинул его. Выхватил палочку, и начал водить вокруг удивлённо наблюдавшего за ним Кливена.

— Что-то не так? — вежливо поинтересовался он.

— Виктор Тихонов — наш специалист по разным проклятьям, — пояснил Костров и добавил: — мы же знали с кем придётся иметь дело.

Тихонов попятился, не сводя взгляда с Кливен, споткнулся и чуть не загремел.

— Невозможно… Но…

— Может всё-таки объяснишь, в чём дело? — уже не скрывая раздражения потребовал Костров.

— Клеймо…

— Что клеймо? Виктор, давай говори уже, не тяни кота за хвост.

— Когда мы пришли, я отчётливо видел у генерала клеймо предателя крови.

Мистер Кливен чуть улыбнулся, глядя на ошарашенное лицо Кострова.

— А вы в самом деле полагали, что нарушения кодекса рода проходят бесследно и что игнорировать его можно безнаказанно? В моё время маглорожденные очень завидовали власти и влиянию чистокровных родов… Но знаете… они ведь были свободнее нас. И ни один маглорожденный никогда в принципе не может получить клеймо предателя крови… чтобы он ни сотворил. Нас же кодекс вязал по рукам и ногам. Но нас обвиняли в сдерживании прогресса, даже не давая труда задуматься над причиной консервативности древних родов.

Костров поморщился.

— Мы уже осознали ошибки прошлого, не надо нас агитировать. Так что там тебя удивило, Виктор?

— Клеймо исчезло.

После слов в комнате воцарилась тишина. Грейнджеры, да даже и Гермиона, не понимали, что это значит, остальные были настолько ошеломлены, что лишились дара речи. И больше всех сам Кливен.

— Это точно? — наконец хрипло спросил он.

— Я несколько раз проверил.

Кливен замер, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Вдруг он всхлипнул и спрятал лицо в ладонях, откуда раздалось сдавленное рыдание. Все замерли, настолько эта реакция не вязалась с железной выдержкой генерала, демонстрируемой до этого. Сейчас же перед ними сидел рыдающий старик… но при этом когда он поднял лицо, он улыбался… Улыбался открыто и радостно, а по лицу продолжали катиться слёзы.

— Спасибо, — прошептал он. — Господи… Спасибо… Гермиона, девочка…

Гермиона подскочила к учителю, словно сообразив, что нужно делать. Тот прижал её к себе.

— Девочка… спасибо тебе… ты… ты не представляешь, что для меня сделала… мой свет в окошке… мой спаситель… будь счастлива, девочка…

Кливен откинулся на спинку кресла, продолжая улыбаться и прикрыл глаза… расслабился. Всё его лицо выражало совершеннейшее спокойствие.

Тихо звякнул и распался на две половинки ученический браслет на руке Гермионы, где-то наверху дома завыл домовой… Календарь на стене показывал тридцать первое июля тысяча девятьсот девяносто первого года.

====== Глава 27 ======

Хоронили Саймона Кливена в Англии. Костров, посовещавшись с Сенатом, решили не настаивать на передаче им тела ради ускорения доступа к архиву. Получить же они его могли только после того, как Гермиона Грейнджер официально вступит в наследство и получит все права на дом.

Представители министерства, правда, попытались что-то там заикнуться о конфискации, но появившиеся гоблины твёрдо указали на ясно выраженную волю мага, указанную в завещании, передать дом маглорожденной ведьме, случайно оказавшейся соседом уважаемого мистера Кливена.

— Вы же не будете оспаривать наследство, утверждённое Гринготтсом? — вежливо поинтересовался гоблин и улыбнулся.

Представитель министерства нервно сглотнул и заявил, что даже не думал об этом, просто они не предполагали, что одинокий маг оставит завещание.

Всю суету подготовки к похоронам Гермиона пропустила, проведя у себя в комнате. В первый день она вообще не показывалась никому, проревела почти до вечера. Попытки родителей успокоить девочку ни к чему не привели, и в итоге они решили оставить её в покое и занялись делами.

Сами похороны оказались очень скромными и присутствовало всего несколько человек: Гермиона, в чёрном траурном платье, её родители, два сотрудника министерства магии и трое представителей сената. Прощание, выезд на кладбище, сами похороны и возвращение… Тишина пустого дома…

Гермиона сидела в гостиной и ей ужасно хотелось оглянуться, в надежде увидеть спускающегося по лестнице наставника. Казалось, вот снова раздастся его голос, и он в очередной раз необидно посмеётся над её неудачами, в своей неподражаемой манере выдаст очередной практический урок…

Раздались шаги и рядом с девочкой опустился Анатолий Костров.

— Скучаешь?

— Только не говорите, что вам его жаль…

— Не буду. Возможно, это для тебя он был наставником, учителем и даже, может быть, другом. Но для меня он навсегда останется преступником, на чьей совести тысячи жертв. Жалеть о его смерти будет совершенно нечестно с моей стороны. Однако, вынужден признать, что я даже восхищаюсь им… Клеймо предателя крови так просто не снимается. В истории было очень мало случаев, когда от него избавлялся тот же человек, что и получил.

— Я не очень хорошо это понимаю, хотя мистер Кливен объяснял мне.

— Чтобы понимать такие моменты, нужно родиться в семье чистокровных… как я. Потому и говорю, что некоторым образом восхищаюсь этим человеком. Редко кто находит в себе силы переосмыслить всю жизнь, признать, что вся твоя жизнь была ошибкой, обозначить проблему и найти её решение. Догадываюсь, что своё клеймо он получил, когда забросил кодекс и выступил против своих… такие вещи особо прописаны…

— Я читала кодекс и клялась, как Хранитель.

— Тогда ты понимаешь за что он получил клеймо?

— Да.

— И он нашёл способ восстановить род, пусть даже не по крови. Полагаю, клеймо пропало по совокупности поступков. Он спас магический род, переосмыслил жизнь и искренне раскаялся. По отдельности всего этого было бы мало, но всё вместе… Девочка, ты понимаешь, что это именно ты его спасла?

— Он умер…

— Смерть — это ещё не конец. Возможно, это только начало нового приключения.

— Вы говорите почти как проповедник.

Костров рассмеялся.

— По крайне мере я в это верю.

— Я правильно поняла, — девочка решила сменить тему, ставшую больно какой-то сложной, — вы теперь мой куратор как Хранителя? И где, кстати, ваши товарищи?

— Я их отпустил. Сейчас они тут совершенно не нужны. Да и нам с тобой трудно было бы поговорить откровенно в присутствии посторонних, а это необходимо. И да, я теперь твой куратор.

— А что это значит?

Костров задумался. Откинулся на спинку кресла и переплёл пальцы рук.

— Как бы объяснить понятнее… Хранитель рода — это очень древний титул, он идёт с тех времён, когда магические рода значили намного больше, чем сейчас. Собственно, именно они и составляли основу магического мира, что вполне логично, если вспомнить об уровне образования обычных людей в то время. Потому каждый род был достаточно ценен, но с течением времени многие рода хирели, из них уходила магия… Тут и близкородственные связи, и нарушенные клятвы… ты ведь уже видела насколько серьёзны подобные вещи.