- Милый мой братик… - когда Асато зашел и сел рядом с ним, Мика приподнялся, подвигаясь ближе к изящному столику с инкрустациями и разливая чай из красивого голубого чайника с темно-синими узорами. – Я так рад тебя видеть.

- Как твое здоровье, дорогой? – заботливо поинтересовался император.

- Неплохо. Но по утрам так голова кружится, - вздохнул Мика. – Ты же знаешь, как я не люблю зиму. Элам говорит, если я выйду за него замуж и буду жить в его приморской резиденции, то быстро поправлюсь.

Асато улыбнулся.

- Вот видишь. А ты так долго сопротивлялся, так не хотел выходить в свет и знакомиться с женихами. Я же тебе только добра желаю. Сам работаю над твоим брачным контрактом. Три четверти твоего капитала мы передадим клану Черного Лебедя как твое приданое, четверть остается в твоем личном владении, плюс доходы от твоего предприятия. Хотя, возможно, журнал лучше было бы продать и купить что-то равноценное в Шиэне. Если твой супруг не будет против. К чему тебе заниматься бизнесом? Одни нервы и стрессы! А вдруг ты забеременеешь? Родишь ребенка, вот и будет тебе, чем заниматься.

Мика делал вид, что внимательно и с восторгом слушает все эти планы, но краем глаза заметил, как брат поменял местами чашки и блюдца с выпечкой.

«Подозревает, сволочь, что я мог подмешать яд в чай или угостить отравленным печеньем. По себе судишь, милый братик? Ну-ну. А ведь отравлены и заварка, и вода, всё на двоих, зато антидот есть только у меня».

- Было бы неплохо родить ребенка, - омега сделал глоток чая. – Но, конечно, на всё воля богов.

Асато еще долго рассуждал о контракте, выгодах брака и предназначении омег. Мика изображал полнейшее согласие и доливал чай в его чашку.

Еле дождавшись, пока брат уйдет, принц достал флакон с противоядием и выпил.

Почти до полуночи Мику раз за разом выворачивало, похуже, чем во время беременности. Только на рассвете он лег спать, велев слугам не будить его, что бы ни случилось.

*

…В Зимнепраздник во дворце давали бал. Мика танцевал весь вечер – с братом, с принцем Эламом, с сестрами, с Джованной. А устав немного, нарочно присоединился к компании светских львов и львиц, чтобы находиться в центре внимания, у всех на виду.

Незадолго до полуночи к нему подошла Джованна и попросила его вместе с ней заглянуть в одну из примыкающих к залу комнат для отдыха, поговорить наедине.

- Мика… - взволнованно произнесла молодая женщина. – Асато снова стало плохо. Он кашляет кровью! Я вызвала врача, они незаметно уехали в клинику, но… что мне сказать Луизе-сама? Что гостям говорить? Не приведи силы небесные, начнется паника в такой момент.

- Ничего не надо говорить, Джи, - Мика обнял ее. – Гости и моя мама не должны тебя волновать. Для тебя главное – Асато. Ему ты сейчас нужней всего. Уезжай следом за ним и будь с ним. Я скажу, что у вас что-то вроде второго медового месяца, что мы с ним подготовили для тебя сюрприз и вы встречаете новый год наедине. А сам произнесу речь, пообщаюсь с дипломатами. Матушка, если что, меня выручит и поддержит.

- Спасибо, Мика. Что бы мы без тебя делали! – Джованна заплакала и поцеловала его в щеку.

Микеле вернулся к гостям и в ответственный момент произнес прекрасную речь о любви, ожидании чуда и торжестве добра в грядущем году. Объективы камер были направлены на него, сотни взглядов были обращены к нему, и впервые он почувствовал, что люди вокруг не тяготят его. Он был в центре внимания, спасал положение.

Он уже занял место Асато.

Часы пробили полночь. Мика поднял бокал шампанского, но лишь едва-едва пригубил напиток.

Начиналась новая жизнь.

*

Прошла неделя. Состояние Асато оставалось крайне тяжелым, и Микеле, официально объявив о болезни брата, занимался текущими делами сам. То и дело он замечал удивленные взгляды придворных и советников. Еще бы, чахлый тепличный цветок вдруг превратился в бодрого и деятельного молодого человека, осведомленного обо всем, что происходит в империи.

Омега держался скромно и сдержанно. «Я всего лишь помогаю брату. Его величество и так подорвал себе здоровье тяжелым трудом на благо государства. Самое меньшее, что могу сделать я – принять на себя это бремя, пока император набирается сил».

Но вести из клиники приходили неутешительные. Врачи подозревали стремительно развивающуюся болезнь легких. Еще через неделю Асато уже не приходил в сознание. Его перевели в реанимацию. Джованна не покидала клинику, напряженно ожидая, когда мужу станет лучше, и ей разрешат его увидеть.

Мика посетил храм Солнца и помолился за здоровье брата. Когда омега выходил из храма, его уже ждали журналисты, стремящиеся взять интервью.

- Медики делают всё возможное, и я надеюсь, что его величество выздоровеет, и что боги даруют ему еще много лет, - сдержанно произнес принц. – Но если небесам угодно лишить нас такого мудрого и милосердного правителя, я продолжу великие традиции этих золотых лет и буду так же служить родине.

Эту речь транслировали все телеканалы галактики.

Пресса восхваляла чувство долга юного принца, который преодолел собственные слабости и отказался от личных планов и развлечений ради страны и семьи. Армию контролировал клан Ямада. Народ притих, в опасении ожидая перемен.

Семнадцатого января император умер. Известие из клиники пришло как раз во время утреннего заседания совета, которое проводили принц Микеле и вдовствующая императрица Луиза.

Услышав о смерти Асато, Мика заплакал, закрыв лицо ладонями.

- Братик… не было никого во всей Мирайе, кого бы я любил так сильно!..

68.

Микеле объявил глубокий траур по почившему императору. На две недели были закрыты развлекательные заведения, в столичных храмах отменили венчания, назначенные на этот срок, а парам предложили компенсацию от государства деньгами или дополнительными днями на отдых. В храмах молились жрецы и дежурил почетный караул. Таким образом, под предлогом траура исключались массовые собрания, на которых могли бы произойти беспорядки или объединились бы противники новой власти.

Но и без того потрясение оказалось слишком сильным для каких-либо волнений.

Пусть Асато оказался отвратительным семьянином, монархом он был не таким уж плохим, по нему скорбели.

Микеле выручало только то, что вне дворца его особо и не знали – он не привлекал людей к себе так, как это умел Ламьель, но, к счастью, и не вызывал незаслуженного отвращения, как Таро. Он начинал всё с чистого листа.

Первым делом юный принц-регент (так он себя именовал до официальной коронации) расторг помолвку с Эламом из клана Черного Лебедя, объявив, что в тяжелый для страны час представитель династии и прямой потомок рода должен оставаться на родине. В качестве компенсации эльфу был предложен союз с принцессой Юмико, богатое приданое и выгодный торговый договор, которого не было в первом контракте.

Ребенок Асато и Джованны формально оставался первым в очереди на престол – но уже после Микеле. Принц-регент пока не объявлял о новом брачном союзе, выжидая, пока жизнь в империи войдет в привычный ритм.

*

Незадолго до коронации Мика приехал к Эдгару в домик для свиданий. Когда принц попросил налить бокал коньяка, альфа удивленно взглянул на него.

- Мика… но ты же только недавно более-менее поправился!.. я даже обнять тебя сильнее и то еще побаиваюсь.

- С тобой мне ничего не угрожает. Знаешь, как я ждал этого дня… - Мика расслабленно прилег на разложенные на диване подушки, ожидая, пока любовник нальет напиток.

Эдгар наполнил бокалы и протянул один ему.

- За нас.

Они выпили. Мика властно, уверенно поцеловал любимого.

- Я думал насчет наследников. Ты в курсе, что официально тройственные союзы не отменены?

Альфа насторожился.

- Неужели ты так спокойно отнесешься к тому, чтобы между нами был кто-то третий?

Мика усмехнулся.

- Не собираюсь же я брать в жены чужую женщину. Мне кажется, на твоей сестре будет отлично смотреться корона императрицы. Притом, еще пройдет время, пока Ниив повзрослеет…