Снейп сам собирается этой ночью за камнем. Гарри был уверен в этом!

— Милли! — прокричал он, влетая в общую гостиную.

Он обвел комнату взглядом, а обнаружив Милли на одном из диванов, бросился к ней и со скольжением остановился возле ее локтя.

— Милли, — повторил он тише. — Началось! Старик покинул замок.

— Что? — непонимающе спросила она, наконец поднимая голову от вязания — на ее пальцах была натянута будущая лежанка для кошки. — Когда?

— Только что, — прошептал Гарри. — Он ушел «неожиданно», и никто не знает зачем, только то, что он ушел. Сейчас самое время, понимаешь? Сделать это.

— Добраться до… штуковины, хочешь сказать?

— Да! Нам надо остановить их.

— Гарри… — Милли на мгновение опустила взгляд обратно на руки. Несмотря на мазь, потребовалось несколько дней, чтобы вылечить их после того наказания. — Может, нам рассказать кому-нибудь? Может, кому-то из старост? Или…

Она поколебалась, и Гарри понял, что она хотела сказать.

— Или профессору Снейпу? Ты чокнутая? Он и есть один из тех, кто хочет добраться до штуковины. Он только посмеется над нами.

Милли поджала губы, и Гарри тут же пожалел, что назвал ее чокнутой, но прежде чем он успел извиниться, она спросила:

— Как в таком случае ты хочешь остановить их?

— Ну, я… — Гарри замолчал и задумался.

На самом деле он не знал, что делать. Он не мог сообщить Дамблдору, даже если бы тот и поверил ему… Он мог бы сообщить Кровавому Барону, если найдет его, но не был уверен, что это сильно поможет. Барон все-таки тоже не сможет остановить воров, ведь он бесплотен. Если только…

— Видишь? — ровным голосом сказала она. — Я могу сходить к нему, если ты…

— Нет, — перебил Гарри. — Я знаю, что могу сделать.

Нахмурившись, Милли спросила:

— Что?

— Я могу сам отправиться за камнем.

========== Глава 48 ==========

К чему клонит Дамблдор? Он решил спросить. Возможно, хотя бы в этот раз Дамблдор даст ему прямой ответ.

— Что ты хочешь узнать, Альбус? Подозреваешь, что Квиррелл знает, что я больше не один из Его людей?

Дамблдор мягко улыбнулся:

— Вовсе нет. Я лишь подумал, что неискушенный наблюдатель, желающий получить информацию, поймет разговор подобного рода совершенно превратно.

Нет. Не в этот раз.

А также:

Гарри замолчал и задумался. На самом деле он не знал, что делать. Он не мог сообщить Дамблдору, даже если бы тот и поверил ему… Он мог бы сообщить Кровавому Барону, если найдет его, но не был уверен, что это сильно поможет. Барон все-таки тоже не сможет остановить воров, ведь он бесплотен. Если только…

— Видишь? — ровным голосом сказала она. — Я могу сходить к нему, если ты…

— Нет, — перебил Гарри. — Я знаю, что могу сделать.

Нахмурившись, Милли спросила:

— Что?

— Я могу сам отправиться за камнем.

Северус Снейп не любил весну. Каждый апрель он презрительно усмехался малейшему цветочку, который пробивался из-под земли, и фыркал, видя прилетающих с юга птиц, а еще он хмурился от попадавшей в глаза пыльцы. У волшебников, разумеется, не было аллергии. Были лишь… неудобство и редкие приступы чихания. Так что да, весну и все, что с ней связано, Северус не любил и выносил смену сезонов лишь потому, что конец учебного года был близок.

Но в этом году весна выдалась особенно безрадостной. Профессора раздражали всякие мелочи — вещи, которые обычно он воспринимал спокойнее. Он срывался на учениках за то, что они слишком громко помешивали зелье в котлах, и рычал на третьекурсников, потому что они бросали ингредиенты в варево с крайне большой высоты. У него болела голова от всполохов солнечного света в высоких окнах Большого зала. Миссис Норрис так сильно стучала лапами по каменным плитам, что их звук отдавался в ушах звоном тарелок, и Снейп устроил Филчу разнос за то, что тот не следит за своим «рассадником блох». А когда упомянутый «рассадник» попытался потереться о ноги Снейпа через мантию, которая была плохо защищена от кошачьей шерсти, он рыкнул на нее. Похоже, что и проклял к тому же.

Этой весной вообще все казалось пасмурным, прохладным и раздражающим: от пронзительных детских голосов до тарабанящего по окнам дождя. Северус считал, что вокруг него все были грубыми, невоспитанными и непроходимо тупыми, и он мечтал высечь их всех розгами. Половину учеников он видел подвешенными за большие пальцы — в этом он был совершенно солидарен с Филчем, — а другую хотел бы оставить без ужина.

Разумеется, Северус ничего из этого не высказывал вслух. Он даже не слишком много жаловался на поведение и умственные способности своих учеников и коллег, как бы директор ни упрекал его за это. Он был просто… удручен. Да, именно так. Но хуже всего было то, что поглотившее его чувство безысходности просочилось во все его ежедневные дела. Долгое время Северус не мог понять причины, но как-то раз заметил, что тоска внутри возрастала многократно, когда слизеринские первокурсники заходили в класс, приходили на обед или занимались с ним дополнительно. Именно тогда он и понял, что безысходность и раздражение появлялись, едва Поттер замечал Снейпа и его лицо становилось каменным: на ужине, в классе и даже когда сопляк заходил в замок мокрый и дрожащий после квиддичной тренировки под дождем.

Вот оно: Северус не понимал, что случилось с Гарри Поттером, и это страшно удручало его. Тревога и привела его спустя неделю после разговора с Дамблдором о Квиррелле к текущему положению.

Северус сидел за столом в своем кабинете. Места перед ним занимали два слизеринца с первого курса. Близился конец мая… и Северус только что поговорил с Кровавым Бароном, после чего пожалел, что призрак бестелесен и его нельзя порвать на мелкие кусочки. Призрак был таким… невыносимым! Он объявил, что никогда не выдаст секретов Гарри Поттера, а еще он, похоже, получал удовольствие, передавая это сообщение.

Мотнув головой, Северус посмотрел на двоих детей перед собой. Ему не стоит зацикливаться на Бароне, особенно когда у него есть новые жертвы, в смысле ученики, для допроса. Для начала нужно усыпить их бдительность и развязать языки.

— Вы, конечно, знаете, зачем я пригласил вас в свой кабинет, так?

Ученики обменялись взглядами.

— Нет, сэр, — сказали они вместе.

Ясно. Тогда придется нажать сильнее.

— Как следует из моих записей, — он пролистал один из журналов, куда автоматически попадали оценки первокурсников после того, как он проверял их задания, — вы не пропустили ни одного эссе, и все-таки вы, мисс Булстроуд, похоже, неспособны выполнять работу каллиграфическим почерком, от которого моим глазам не пришлось бы истекать кровью. Что до вас, мистер Нотт, то ваши сноски могут посоперничать по длине и ценной информации самому эссе.

Он замолчал, давая им время осмыслить сказанное, прежде чем слушать обещания исправиться. Особенно изысканными были заверения мистера Нотта. Северус едва сдержал улыбку острому уму мальчика и задался вопросом, в кого тот пошел: Нотт-старший, как помнилось, остроумием не отличался.

И в завершение:

— Увы, третий представитель вашего маленького трио, если можно так выразиться, не явился за заслуженной критикой своей работы на моих уроках. Это раздражает меня больше всего. Надеюсь, вы понимаете.

Очередной обмен взглядами. Очередное: «Нет, сэр».

Северус выпрямился и хлопнул по столу:

— Где Гарри Поттер?

Дети подпрыгнули.

— Не знаю, сэр, — первая опомнилась Булстроуд. — Вы проверили на поле? Он там часто бывает.

— Проверял, его там не было, и дело не в этом. Мистер Поттер отсутствует во многих смыслах, не только в том, о котором сейчас была речь, и я хочу знать почему. Поскольку вы его ближайшие… товарищи, я считаю благоразумным, что Поттер должен был посвятить вас в свои дела.

Он улыбнулся, обнажив зубы. Девочка заметно отпрянула.

— Ему нездоровится, — сказал Нотт мгновение спустя. У него было такое же, похожее на крысиное лицо, как у отца, но, судя по тому, что мальчик по-настоящему сдружился с Поттером, это было их единственное сходство.