Виктор Ракитин, став «песчинкой в жерновах истории», сумел опосредованно повлиять на фатальные для Красной Армии события весны 1942 года. «Барвенковский капкан», куда попали советские войска в результате неудачного наступления на Харьков, все же во многом клацнул вхолостую. Да, это было довольно значительное поражение, но все же не та военная катастрофа, о которой знал студент исторического факультета Донецкого национального университета Виктор Ракитин в начале XXI века.

Когда в 2014 году на Донбасс пришли бандеровцы, он недолго раздумывал – записался добровольцем в Народное ополчение, чтобы, как дед, очистить от «жовто-блакитной» фашистской нечисти свою родную землю. Виктор, что называется, побывал в переделках, участвовал в серьезных боях на рубежах самопровозглашенной Донецкой Народной Республики. Пообтерся, заматерел, грудь украсилась Георгиевскими крестами, а по-армейски короткая стрижка – ранней сединой. Виктор перешел на службу в спецназ МГБ ДНР и уже в Госбезопасности участвовал в спецоперациях. А параллельно доучивался заочно на истфаке Дон НУ. Как историка, его привлекали новомодные фантастические романы о «попаданцах» – в иные времена и иные миры. Но Виктор даже и не думал никогда, что сам станет таким вот «пришельцем во времени».

Тем не менее именно он повлиял на цепь событий, благодаря которым сейчас, летом 1942 года, Красная Армия хоть и с трудом, но все же уверенно закреплялась в Сталинграде. Виктор Ракитин и тут постарался. Заводил нужные разговоры с нужными людьми, изредка ронял весомые доводы, наталкивал вышестоящих командиров на полезные мысли, терпеливо повторял свои утверждения в разных военных и гражданских инстанциях. К счастью, в «тоталитарном» Советском Союзе инициатива снизу всячески поддерживалась и поощрялась. Во всяком случае – в те грозовые годы Великой Отечественной войны.

В планах укрепления Сталинграда Виктор Ракитин использовал не только свою эрудицию историка и уникальную «память попаданца». Он руководствовался еще и собственной – живой памятью участника обороны Донецка. Ракитин, что называется, на своей шкуре испытал жуткую ситуацию весны и лета 2014 года, когда «жовто-блакитные» орды украинских неонацистов рвались к вольной столице шахтеров и металлургов. Забыть такое Виктор не мог, но и не хотел повторения трагедии в гораздо больших масштабах.

После неудачного весеннего наступления на Харьков в мае 1942 года оставалось достаточно сил и резервов, чтобы вгрызаться в неподатливую – пересушенную и твердую, как бетон, волжскую землю тремя поясами обороны. Внешний обвод оборонительных рубежей на западе шел по реке Дон, но он был уже прорван гитлеровскими войсками. Средний – частично по реке Малая Россошка, а внутренний оборонительный рубеж был создан на подступах к самому городу. Окрестности прятали замаскированные огневые точки, капитальные, железобетонные бункеры, рассчитанные на долговременную автономную оборону. Они соединялись тоннелями и ходами сообщений. Были вырыты капониры для орудий, танков и самоходок. Устроены блиндажи и стрелковые ячейки. Подступы – заминированы, перекрыты противотанковыми ежами и железобетонными надолбами, перевиты колючей проволокой в несколько рядов. Все это адово для врагов поле взято под фланкирующий огонь пулеметов. Старички «Максимы» все еще неплохо себя показывали в позиционной войне. Восемьсот выстрелов в минуту могли выкосить огромные массы наступающей немецкой пехоты!

Да и в самом городе шла масштабная подготовка к долговременной и яростной обороне. Вся западная часть Сталинграда превращена в огромный укрепрайон. Капитальные каменные здания превращены в крепости: оконные проемы заложены кирпичной кладкой или мешками с песком, оставлены только амбразуры для стрельбы. В дополнительно укрепленных подвалах оборудованы бомбоубежища с запасами всего необходимого. В изобилии вырыты окопы и щели. Улицы перекрывали капитальные баррикады и хорошо оборудованные блокпосты.

В одном только Кировском районе было установлено около двух с половиной тысяч противотанковых ежей. В районе выкопали противотанковый ров, возвели барьер протяженностью пять километров из железнодорожных вагонных колесных пар. Каждая такая пара весила тонну. На железнодорожной ветке от Сталинградской электростанции Стал ГРЭС до песчаного карьера были выставлены в ряд, как заграждение от танков, триста вагонов. Такое же препятствие из них сделали по всему пути от станции Бекетовка на юг протяженностью двенадцать километров [5].

Господствующая над городом громада Сталинградского элеватора была вообще превращена в эдакий «донжон» – главную башню крепости на Волге. Капитальные, мощные стены были дополнительно укреплены. В самом здании элеватора подготовлены позиции не только для пулеметов, но и для легких пушек и минометов. Для этого «сорокапятки» доставляли на этажи в полуразобранном виде и собирали уже на позициях. На верхних этажах разместились наблюдатели и корректировщики артиллерийского огня и авиации. А на крыше встали зенитные расчеты.

Из огромных нефтяных танков была слита вся нефть. Для «черного золота» были устроены защищенные подземные хранилища на другом берегу Волги. Была разработана схема резервного водопровода. Из тыла поставлены дополнительные насосы и пожарные рукава для подачи воды из Волги для тушения пожаров. Дополнительно переброшены усиленные техникой пожарные части.

Загодя была проведена эвакуация гражданских из Сталинграда. В том числе, и уже эвакуированных из Белоруссии, Украины и других оккупированных гитлеровцами территорий СССР. Сделано это было для того, чтобы избежать больших жертв при вражеских обстрелах и авианалетах. С другой стороны, военным комендатурам и милиции стало гораздо легче контролировать порядок в городе.

А ситуация была весьма неоднозначной. По городу уже в конце июля поползли самые невероятные слухи: «Немцы на Дону!» – а это всего 60–70 километров к западу. «Немцы под Красноармейском и скоро выйдут к Волге!» – а это уж и вовсе рядом, на юге. Но в целом сами сталинградцы относились ко всем этим слухам весьма спокойно, если даже не сказать, скептически. Пугались, в основном, пуганые: беженцы из Украины, Белоруссии, Молдавии, европейской части России. Те, кто уже испытал на себе ужасы нового европейского порядка, принесенного на штыках дивизий СС – с черепами, костями, паучьими свастиками и двойными молниями.

Через волжскую степь тянулись к пристаням на том берегу повозки и вереницы людей, нагруженные нехитрым домашним скарбом. Что можно унести на плечах?.. Совсем немного…

Виктор помнил своей уникальной «памятью попаданца» и другую эвакуацию: вереницы легковых машин с надписями на лобовых стеклах и капотах – большими буквами: «ДЕТИ». Эти машины нескончаемой чередой шли по Макеевской трассе в сторону Донецка, и дальше – на восток к границе с Россией. Стояло жаркое лето 2014 года – мирные жители спасались от «освободителей», на сине-желтых знаменах которых красовались свастики и двойные молнии, символы «волчий крюк» и скрещенные череп и кости рядом с трезубцами.

Лейтенант Ракитин понимал: эта война не закончилась в победном 1945 году – она продолжится до тех пор, пока окончательно не будет уничтожена сама суть нацизма – во всех его проявлениях!..

Беженцы изрядно прибавляли хлопот Государственной безопасности и милиции в городе. Сотрудники проверяли документы, тщательно устанавливали личность, а иногда и задерживали шпионов, дезертиров и предателей. Так, с 17 по 22 марта 1942 года части 10-й стрелковой дивизии НКВД в Сталинграде провели оперативные мероприятия по проверке документов у населения города, было задержано девять шпионов, 106 преступников, 187 человек с подозрительными документами.

В июне 1942 года дело доходило уже и до открытых боевых столкновений с диверсантами! Бойцы 273-го стрелкового полка НКВД недалеко от станицы Новоанинская уничтожили десант противника, вооруженный советским оружием и обмундированный в форму красноармейцев. В этом бою было уничтожено сорок семь диверсантов и еще двоих взяли в плен.