Илья Ильич Малышев
Прошу разрешить премирование т. Колыхматова А. Я. в сумме 50 тыс. рублей.
Приложение: проект распоряжения Совета министров СССР.
И. Малышев»[2].
Необходимо пояснить, что в 1937 году, когда Колыхматов открыл первое в стране алмазное месторождение, в СССР не существовало специальных знаков отличия за открытие месторождений. Сталинская премия, которую позже присуждали за подобные достижения, была учреждена в 1939 году, а почетное звание «Первооткрыватель месторождения» – только в 1970 году. Колыхматов получил медаль «За трудовое отличие», но, к чести руководства Министерства геологии, оно сочло эту награду слишком скромной. 50 000 рублей – это денежный эквивалент Сталинской премии 2-й степени, присуждаемой в том числе в области геолого-минералогических наук.
«Секретно.
Совет министров СССР.
Распоряжение № 11273-рс от 19 августа 1947 г.
Москва. Кремль.
Разрешить Министерству геологии выдать старателю Колыхматову А. Я. денежную премию в сумме 50 тыс. рублей за открытие месторождения алмазов.
Указанные расходы произвести за счет бюджетных ассигнований на геологоразведочные работы на 1947 год.
Зам. председателя Совета министров Союза ССР
Н. Вознесенский»[3].
Это был первый случай присуждения премии государственного масштаба в отечественной алмазной индустрии. Так что приоритет первооткрывателя алмазных месторождений Урала установлен совершенно определенно[4].
Николай Алексеевич Вознесенский
Открытие Колыхматова активизировало геологоразведочные работы по алмазной теме:
«При Комитете по делам геологии в 1938 г. было создано Алмазное бюро. К участию в исследованиях по алмазоносности Урала были привлечены институты ВСЕГЕИ, ВИМС, трест „Золоторазведка“. В разработке технологии обогащения алмазоносных песков участвовал институт „Механобр“… Начиная с 1938 года и на протяжении ряда лет бассейн р. Койвы являлся основным районом проведения поисковых работ на Урале. В результате поисковых работ, проведенных в 1938–1939 гг., здесь было подтверждено наличие алмазов в россыпях. Была подтверждена алмазоносность известных ранее россыпей – Крестовоздвиженской (1938) и Адольфовской (1939), были обнаружены и новые россыпи: Кладбищенская (1938) и Среднеполуденская (1939)… С 1940 г. работы на алмазы были усилены. Приказом Комитета по делам геологии при СНК СССР № 214 от 8 августа 1940 г. на базе сформировавшихся алмазных партий ВСЕГЕИ и ВИМСа была создана Уральская алмазная экспедиция, которая продолжила поисково-разведочные работы на Среднем Урале. База экспедиции располагалась в пос. Кусье-Александровский. Руководителем был назначен М. Ф. Шестопалов. В течение 1941–1942 гг. была организована давшая положительные результаты опытная добыча алмазов на нескольких россыпях. На базе выявленных месторождений Комитет по делам геологии при СНК СССР организовал на первой в стране Тырымской алмазодобывающей фабрике опытную добычу алмазов, которую с 1941 г. производило Теплогорское алмазное приисковое управление, организованное трестом „Уралзолото“. В 1942 г. ему были передано шесть разведанных месторождений. С этого же года там началась добыча алмазов вначале вручную (старателями), а с 1943 г. – гидравлическим способом. Добыча алмазов производилась из эфелей отработанных золотоносных россыпей рек Полуденки, Горевки, Поперечной, Алмазного Ключика, Адольфовского Лога, а также на Кладбищенской, Крестовоздвиженской и др. россыпях бассейна р. Койвы. В 1942 г. Уральской Алмазной экспедицией без утверждения ВКЗ были переданы Теплогорскому алмазному прииску запасы алмазов по первым разведанным россыпям верхнего и нижнего течения р. Койвы в количестве 8 тыс. карат»[5].
Осенью 1940 года при подготовке очередного постановления Экономического совета при Совете народных комиссаров СССР по развитию поисков и добычи алмазов на Урале было принято решение об использовании в алмазной индустрии труда заключенных. Автором этой инициативы был М. Помазнев[6] – секретарь Экономического совета, в то время курировавший вопросы, связанные с алмазами.
Положительное решение об использовании заключенных в алмазной отрасли было утверждено заместителем руководителя НКВД, начальником ГУЛАГа В. Чернышовым. Однако Чернышов был категорически против отображения этого факта в готовящемся постановлении:
«Народный комиссариат внутренних дел.
Секретно.
5 октября 1940 г.
Секретарю Экономического совета
при СНК Союза ССР тов. Помазневу.
Выделить 200 человек для работы в экспедиции по добыче алмазов НКВД может только при условии предоставления Комитетом по делам геологии соответствующих помещений для размещения заключенных и их обслуживания. Записывать это в постановление специальным пунктом не следует.
Заместитель народного комиссара
внутренних дел Союза ССР Чернышов»[7].
Василий Васильевич Чернышов
Условие Чернышова было выполнено: заключенные в алмазной геологии использовались с 1940 года, но этот факт фиксировался только секретными документами НКВД[8].
Если в поисковые партии Уральской алмазной экспедиции направлялись сотни «засекреченных» заключенных, то в собственно добыче алмазов в 1940-е годы царил редкий для сталинской эпохи либерализм. Фактически ставка была сделана на вольных старателей, которым была предоставлена возможность работать на самых перспективных участках: реке Полуденке, Адольфовом Логу, реке Тискос, реке Журавлик. Наркомат цветной металлургии СССР разработал специальную оценочную шкалу оплаты старателям за сдаваемые алмазы. В частности, цена за карат для алмазов размерностью от 1,0 до 1,5 карата устанавливалась в 2100 рублей (средняя зарплата в СССР в это время была 350 рублей). Причем в расчет принимался только вес – дефекты и цвет кристалла не оценивались. Мотивировка этого, весьма спорного, решения была приведена в письме от 13 февраля 1941 года народного комиссара цветной металлургии П. Ломако в адрес Экономического совета при СНК СССР и выглядела так:
Пётр Фадеевич Ломако
«1. Шкала разработана применительно к ценам, оплачиваемым Технопромимпортом, с учетом курса рубля и удорожания, связанного с европейской войной, плюс увеличение на трудность добычи и создание интереса к этому делу старателей.
2. При составлении шкалы учитывалась чрезвычайная рассеянность алмазов в известных нам россыпях и содержание их порядка 0,5 карата на 100 куб. метров песков»[9].
Ломако изрядно лукавил, утверждая, что привязывает закупочные цены для уральских алмазов к ценам импорта. По импорту поступали дешевые технические алмазы, сырье ювелирного качества СССР не импортировал. В своем прейскуранте Ломако сохранил пропорции импортной шкалы оценок, но помножил данные на поистине чудовищный коэффициент, очевидно, для «создания интереса к этому делу»[10]. Такая позиция Наркомата цветной металлургии вызвала резкую критику наркома финансов А. Зверева:
