Вот кстати, Ринка до сих пор не встречала тут апельсинов. Яблоки, вишня, груши, сливы, персики, даже малина и голубика. А апельсинов не было. Странно.

Долго размышлять об апельсинах ей не позволил Людвиг. Едва они выехали за ворота, спросил:

– Рина, вы надели следящий артефакт?

Ринка смущенно пожала плечами и машинально прикрыла ладонью «ошейник» на Собаке:

– Я не знала, что нужно. Ведь вы и так будете знать, где я.

– Прошу вас, наденьте и не снимайте, – Людвиг взял ее за руку и заглянул ей в глаза. – Рина, вы же понимаете, мне необходимо иметь возможность найти вас, если что-то случится. И не надо делать вид, что вы наивная простушка и не понимаете, насколько опасная игра ведется вокруг вас.

Она только вздохнула и принялась снимать артефакт с кошки. Конечно, ее все еще грызла обида, ведь мог бы сразу сказать именно так, а не отдавать приказы, словно она какая-то… салага первого года службы, вот. Но ведь он прав. Если к ней запросто заходит франкская шпионка, кто знает – не появится ли следующим номером какой-нибудь Бонд или Штирлиц со спецзаданием «доставить иномирянку в Контору ради всеобщего блага».

– Вы удивительно непредсказуемы, – хмыкнул Людвиг. – Не могу сказать, что это мне очень нравится, но, по крайней мере, с вами не скучно.

– В условиях нашего контракта разве был пункт о предсказуемости? – в тон ему хмыкнула Ринка.

– С моей стороны было крайне непредусмотрительно его не внести. – Людвиг поднял ее руку с уже надетым артефактом и прижался к пальцам губами. – Но кто ж знал, что мне в руки упало столь редкое сокровище. Я бы даже сказал, уникальное.

– Это был комплимент, не правда ли?

– Разумеется, – в синих, как осеннее небо, глазах некроманта плясали чертики. И Ринке это определенно нравилось. – Я прошу вас, Рина, ни в коем случае не снимать кольца. Вы очень отличаетесь от аристократов нашего мира, ваш дар… нет, не спорьте, у вас есть дар, просто я пока не понимаю толком его природы. Ваш дар не защищает вас от проклятий, и мне не хотелось бы вас потерять только от того, что кто-то из сплетников и интриганов высшего света пожелает вам облысеть.

Ринка передернула плечами, вспомнив общение с драгоценной свекровью, Ктулху ей под юбку.

– Вы его зачаровали?

– Именно. Так что очень прошу вас, не ловите в графском саду кролика и не надевайте кольцо ему на лапку. Кролик все равно не оценит подарка.

– Кролики?

Кошка по имени Собака престала вылизываться и с возмущением уставилась на Людвига. Мол, что? Какие такие кролики? Зачем они вам, если у вас есть такая прекрасная я?

– Когда-то повар Германа купил на рынке пару кролей, чтобы приготовить жаркое под луковым соусом, – в голосе Людвига проскользнули нотки голодной ностальгии. – Но фрау Эмилия, увидев «этих милых пушистиков», категорически настояла на смене меню. Для графского садовника наступили трудные времена, кролики перекопали любимый цветник маленькой Аннабель, объели пряные травы на огороде и вырыли нору под старым вязом. Когда у бедолаги садовника случился очередной сердечный приступ, Герману надоело, и он велел огородить изрядную часть сада под выгон для ушастых монстров, которые размножаются, несмотря на стерилизацию самцов едва ли не с рождения. Как, науке неизвестно. Поэтому прошу вас, Рина, не принимать в подарок крольчат. Мне слишком дорог мой сад, а если монстры заведутся на кладбище… поверьте, это будет намного хуже, чем если все кладбище встанет и отправится плясать в ночь Святых Угодников.

Под его рассказ Ринка сама не заметила, как подвинулась к нему ближе, почти вплотную, и уже почти положила ему голову на плечо… ну, а почему бы и нет? Он, оказывается, умеет быть очень милым. И шутить умеет. Тонко, мягко и аристократично. И это его «не хочу вас потерять» прозвучало так… ну… совсем не как «по долгу службы».

Кажется, она все же влюбляется в собственного мужа. Хуже того, ей начинает казаться, что это вовсе не ужасно, а даже в чем-то и неплохо… или плохо? Любовь сделает ее слабой и зависимой, ранимой и беззащитной. Однажды она уже поверила в любовь, и эта вера стоила ей голоса и певческой карьеры.

Что она потеряет на этот раз? Свободу? Самоуважение? Разум?

Нет. Не стоит рисковать. Как бы ни был хорош Людвиг, она не может себе позволить любить его. Ей надо сохранять здравый рассудок и помнить: она для него – не более чем инкубатор для наследника и источник информации. Никакой любви.

Поерзав на сиденье мобиля, она отобрала у него руку, кашлянула, отодвинулась в дальний угол и закуталась в палантин.

– Я снова вас чем-то обидел?

Голос Людвиг похолодел, улыбка стала идеально светской, а Ринку словно обдало морозом и появилось ощущение, что в чем-то она ошиблась. Что-то сделала не то.

Неправильное ощущение! Все она сделала то и правильно. Она не имеет права довериться ему. Никому не имеет права довериться.

– Ни в коем случае, – она принужденно улыбнулась.

На несколько секунд повисло напряженное молчание. Людвиг очень внимательно смотрел на нее, и Ринке казалось – он видит насквозь все ее страхи и сомнения, и сейчас снова улыбнется, обнимет ее, и все станет хорошо.

Глупости. Не станет!

Видимо, он пришел к такому же выводу.

– Кстати, а где ваш микроскоп? Хотелось бы проверить его параметры.

– Стоит в шкафу. Я еще не решила, где мне его установить, – безразлично пожала плечами Ринка, лихорадочно соображая, как бы ей связаться с Рихардом, чтобы принес из лаборатории злосчастный микроскоп. – Лучше расскажите об обществе, которое соберется у ваших друзей. Мне стоит кого-то опасаться? Или, быть может, с кем-то стоит познакомиться поближе? И расскажите еще о фрау Эмилии…

Улыбаясь, Ринка думала – все же правильно. Нельзя терять бдительности. Стоило ей чуть расслабиться, и вот, пожалуйста. Ее уже пытаются подловить.

Гад чешуйчатый.

Нельзя в него влюбляться.

Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»

Людвиг

Врет, подумал Людвиг, сразу же вспомнив все свои подозрения. Альвы продали Рине почти секретную разработку, за которую Герман торговался битый месяц! При этом ушастый торговец не сказал ни слова о причине такой доброты, лишь улыбался и ссылался на дипломатическую неприкосновенность альвов, так что из Оранжереи его пришлось отпустить, да еще с извинениями.

И это ее сегодняшнее исчезновение! Людвиг мог бы поклясться, что она была где угодно, только не в саду! В то же время, территории виллы она не покидала.

А ее внезапная дружба с доктором Куртом, одним из самых высокомерных и опасных мерзавцев во всей Астурии? Доктор, видите ли, пригласил ее учиться! Лишь бы только не пронюхал, что Рина из другого мира. Тогда стоит Рине попасть на территорию Академии, по сути своей – территорию суверенного государства, и она останется там навечно, в лучшем случае помощницей этого самого доктора, в худшем и наиболее вероятном – подопытной мышкой.

Нет. Людвиг ни за что этого не допустит! Потерять по собственной глупости третью жену? Ладно, первую из жен, которую он выбрал сам и которая ему нравится… Да. Стоит признаться честно: еще как нравится! А сегодняшнее утро было… было…

Вот только ей опять что-то не так. Что?! Баргот поймет этих женщин! Даже Герман после двадцати лет счастливого брака – и тот предпочитает обращаться с супругой как особо опасной взрывчатой субстанцией. Просто на всякий случай.

– Фрау Эмилия прекрасная супруга и эталон аристократки, – он даже не покривил душой, только не сказал, насколько этот эталон кажется ему скучным. Хотя и удобным. Герману никогда не приходится искать супругу по всему городу, не зная, то ли она завербовалась к альвам, то ли ловит мифического водяного дракона в пруду Академии Наук. – Никогда не доставляет своему супругу проблем.

– Ах, – светски-непринужденно пожала укутанными в мех хрупкими плечами Рина. – Я непременно возьму у графини Эн несколько уроков. Ведь я должна быть достойной спутницей самому герцогу. И несколько уроков геральдики. Возможно, графиня будет столь любезна и объяснит мне некоторые тонкости астурийского этикета.