– Вот скотина! – воскликнула Ленка. – Хоть бы скрывал…
– Ну, вот не считает он нужным скрывать! Специально меня доводит!
– Почему ты терпишь такое унижение? – удивилась я.
– Развестись? Да ты что? Я столько лет терпела его, а сейчас, когда он начал зарабатывать нормальные деньги отпустить к какой-то бабе? Ни за что! И развода ему не дам! – продолжала Люська. «Развод он получит и без твоего согласия», подумала я. Дети у всех уже были взрослые, поэтому никакого согласия не требовалось. Меня изумило другое: жить с мужиком, который открыто унижает тебя перед твоими же дочерями.
– Он носит обручальное кольцо? – неожиданно спросила я.
– Кольцо? Он вообще никогда его не носил! – парировала Люська. – Видеть его не могу! На все праздники сама себе подарки делаю, а ему плевать!
– Ой, и не говори, кума, у самой муж пьяница, – подхватила Светка, – я своему говорю: «хочу шубу! Раз хочу, значит, куплю!» пошла и купила! – ее последние слова не обретали смысл в моем уже хмельном сознании. Я не видела связи между черствостью Люськиного мужа и молчаливостью Светкиного.
– А, мой, все со своими раками! Вечно на рыбалке, да на рынке! – подхватила разговор Лариска. – Надоел уже!
– Да ладно, Ларис, потерпи, – заступилась Ленка, – зато вон, квартира какая, в Турцию ездите часто, шмотки, побрякушки всякие покупаешь себе.
– Что правда, то правда, – отозвалась Лариса, – да вот живу с ним двадцать лет, и думаю, что я в нем нашла?
– Да мы все так думаем, – ответила Светка, – правда? – спросила она меня.
– Правда, – сказала я, а сама подумала, что уж кто-кто, а я-то точно знаю, что я нашла в своем Сашке. И умещалось все это в одном слове: «любовь».
Дальше разговоры за столом потекли про всех мужиков, которые сволочи. Про тех, кто крадет лучшие годы нашей жизни. И про то, как хорошо найти его, настоящего, «чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил», чтоб, как собака понимал ход женских мыслей, чтоб зарабатывал миллионы. И дальше… Дальше они не могли придумать, потому, что Светка была в состоянии мечтать только о шмотках, Люська, работая в ювелирном магазине – о золоте, Лариска– о песчаных турецких пляжах, Ленка– о памперсах для внука.
Миллионы! Чтоб на тебя обратил внимание миллионер, нельзя пить самогонку и часами трындеть по телефону с тупыми подругами. Ему надо соответствовать. И, самое странное, что все четверо со своими восемью классами образования и швейным училищем, знали, как ему соответствовать. А я, со своими двумя высшими – нет. Я выпила еще рюмку, прислушиваясь к их пьяному бреду. Постепенно мысли унеслись в фантазии о настоящем миллионере. С настоящей любовью. Нет, моя любовь к Сашке не была подделкой, но она больше была похожа на жертву. По крайней мере, так выглядело со стороны. Однажды, моя лучшая подруга Наташка, с которой мы дружили с первого класса, сказала, глядя на нас с Сашкой: «он тебя очень любит, это видно, а вот ты его?». Я задумалась: действительно ли я его любила? Считается ли любовью то, что для меня не существовало других мужчин, что я не допускала и мысли об измене? Разве это не настоящая любовь? Я заботилась о нем и терпела его выходки, хотя и плакала на плече у подруг, и все прощала. Снова и снова. Он любил меня. Как сказала его сноха, однажды поздравляя меня с женским днем: « я желаю тебе мужества, потому, что ты живешь с мужчиной, понятие любви у которого очень специфическое. Честно, я не знаю, как ты его выдерживаешь». Я рассмеялась. Однако, задумалась. Да, Сашкино понятие о любви отличалось от нормального ее понимания. Нет, он не был сексуальным извращенцем, или моральным уродом. Он просто ни к чему не стремился в жизни и никогда меня не поддерживал. Когда я получала медицинское образование, при этом занимаясь двумя детьми, когда я плакала по ночам от усталости и желания все бросить, он никогда не говорил: «ты сможешь, ты справишься», он говорил: «смотри сама». И я смотрела, сжимала зубы и шла к своей цели. Шла напролом, набивая шишки, не обращая внимания на усталость. И побеждала. Только не всегда вкус победы был сладок. Со вкусом слез и пота, или с амбициозным: « я это сделала». Только мои победы всегда оставались незаметными для него. Он называл меня «сладкий», да, именно так, мужского рода, он приносил кофе в постель, готовил завтраки, и не понимал мою тягу к переменам, к движению, к развитию. А мне всегда чего-то не хватает. Я не могу усидеть на месте, без движения вперед. Так мы и жили: вместе тесно, порознь скучно.
Миллионер. Да пусть даже не миллионер, а такой, как Макар – муж Наташки, мой одноклассник и по совместительству крестник моего сына, один из директоров нашей конторы или как Стас, его партнер, мой непосредственный начальник. У Макара было свое дело, семья, три машины, хорошая квартира, дом за городом. Его дети учились в одной из лучших (читай: дорогой) школ нашего города, летом ездили на языковые стажировки, его семья четыре раза в год выезжала в Европу на отдых. Да, он не был миллионером, но он любил свою жену и мог обеспечить своей семье достойную жизнь. А главным было то, что он не нагружал ее проблемами, а просто по-мужски их решал.
Стас не был настолько крут, но и его семья ни в чем не нуждалась. У них не было дорогой и престижной квартиры, но его жена никогда не думала о том, сколько блюд можно приготовить из одной курицы. Где можно купить сапоги, рублей за триста, а джинсы за сто пятьдесят?
Завидовала ли я их женам? Да, просто потому, что им не приходилось брать на себя функцию обеспечивать семью, решать возникающие проблемы.
Миллионер. Просто мужчина, который может держать слово. Делать приятные вещи для любимой женщины.
Водка была выпита, мы собирались по домам. Светка, естественно, оставалась ночевать у меня. Мы вышли на остановку. Свежий осенний воздух холодил щеки, хмель постепенно выходил. Светка что-то трещала про свою шубу, и про то, какой козел ее Васька, а вот Виталька совсем другой. И как хорошо они сегодня пообщались, и как он ее любит и хочет, через столько-то лет!
– Анька, смотри, какая машина! – Светка дергала меня за рукав, показывая куда-то в сторону. Недалеко от остановки стоял китайский джип. – Наверное, хозяин богатенький буратинка! – предположила она.
– Сомневаюсь, – я начала ее разочаровывать. – Машине лет семь, старая модель, битая…
– Да ладно? – удивилась Светка, – с чего ты все это взяла?
– Из богатого жизненного опыта, – проговорила я, а про себя подумала: и из собственной начитанности и образованности. В подтверждение моих слов из пивнушки вышел лысеющий мужчина лет пятидесяти с трехлитровой бутылкой пива, сел в джип, который завелся со второго раза, и, шлифуя почти лысой резиной по ледяной жиже, умчался прочь.
– А сколько стоит эта машина? – не унималась Светка.
– Тысяч четыреста.
– А твоя?
– Шестьсот.
Светка потерла нос: – То есть получается, ты круче?
– Получается, да! – Я рассмеялась. Ну что за детский сад?
Мы приехали к нам домой, Светка долго показывала фотографии своей шубы, потом, около часа ночи попросила расстелить ей постель и улеглась спать. Мне не спалось. Я сидела на кухне, пила кофе и думала, каким мог быть мой миллионер. Наверное, старше меня, хотя, нет, немного моложе. Его будут звать Александр, блин, нет, Алексей, нет, Андрей, короче, на «А». Машина… машина не очень дорогая, не «Ламборджини», не «Астон Мартин», даже не спорт-кар премиум класса, а какой-нибудь «Ниссан», или «Мицубисси». Бизнес, впрочем, какая разница, какой у него будет бизнес! Квартира где-нибудь в центре, с прекрасным видом из окна. Небольшой загородный дом с верандой и, обязательно, с камином. Садик с беседкой и мангалом. И я. Осенние ночи длинны и холодны. Закутавшись в плед, лежа в кровати, я продолжала мечтать. Как мы с ним могли бы познакомиться? Аэропорт? Я лечу в Москву в командировку, он тоже. Наши кресла рядом, мы случайно касаемся руками, неловкая пауза, легкий смех. Мы спускаемся по траппу, в аэропорту он меня догоняет и предлагает выпить чашечку кофе. В кафе мы знакомимся, он ненавязчиво спрашивает, когда мне возвращаться обратно…
