И теперь эта проклятая лошадь. Хесу надоело терпеть дурного коня, и он со всей силы вытянул его по храпу хворостиной. Животное завопило от боли, но присмирело, с ужасом косясь на хозяина.

– Как вы с боевым другом-то обращаетесь, – раздался возмущенный голос сбоку.

Охотник развернулся, сжимая кулаки. Рядом, держа под уздцы смирного гнедого мерина, стоял давешний рыжий паренек, с затаенной злобой глядя на Хеса. На лице багровел кровоподтек, а губы были растрескавшимися – последствия жестокого удара в лицо.

– Чего тебе надо? – буркнул мужчина, отворачиваясь.

– Я с вами поеду, – по голосу парнишки было понятно, что его, равно как и охотника, данная перспектива в восторг не приводила, да и вчерашнего простить охотнику долговязый юнец явно не мог.

– Темный, за что мне это все? – взмолился отчаявшийся Хес. – Сопля, ты хоть раз в жизни меч в руках держал?

Рыжий насупился и, вскинув острый подбородок, сверкнул голубыми глазами:

– Истинному служителю Семерых не нужна презренная сталь! Я усмиряю Порождения Ночи святой Силой, данной мне свыше!

Хес расхохотался:

– Ты хоть до послушника-то дорос, мальчишка?

– Дорос, – буркнул съежившийся юноша, злобно посверкивая глазами.

– Как звать? – более дружелюбно поинтересовался охотник, сладив с упрямым жеребцом и легко взлетая в седло.

– Исэйас, – мальчишка гордо задрал голову и неловко забрался на гнедого.

Хес, косо поглядев на неуклюжие движения непрошенного спутника, тяжко вздохнул и пришпорил палевого, покидая Альфонзул. Паренек, не слишком уверенно державшийся в седле, упрямо сжал зубы и последовал за своим спутником.

– Что ты пыхтишь, как медведь после спячки? – раздраженно рявкнул охотник, когда ему надоело выслушивать печальные вздохи и постанывания Исэйаса.

Солнце медленно клонилось к закату. В пути они были совсем ничего, по меркам охотника, – часов девять, не больше. За это время они останавливались всего один раз, чтобы дать лошадям передохнуть, да и самим перекусить не мешало. Хес знал, что через четверть часа возле леса будет небольшой постоялый двор, в котором можно остановиться на ночь. Да и с жеребцом, совершенно переставшим воспринимать хозяина как дружелюбное ему существо, надо было что-то делать.

Мальчишка на вопрос промолчал, лишь страдальчески поморщился, ерзая в седле.

– Задницу отбил, что ли, герой? – осведомился Хес, сдерживая усмешку.

Исэйас возмущенно посмотрел на теперь уже хохочущего в голос охотника и что-то прошипел, мстительно косясь на спутника, чем вызвал лишь новый взрыв смеха.

На постоялом дворе Хес наблюдал за мальчишкой: движения были неловкими, неуклюжими. Когда он передавал поводья подскочившему конюху, охотник бросил взгляд на его руки. Изнеженные, не державшие ничего тяжелее пера. Трудно с ним будет.

Во время ужина мальчишка не проронил ни слова, хотя по его глазам было видно, что на языке у послушника крутится целая сотня вопросов, но не понаслышке зная тяжелый нрав охотника, он предпочитал молчать и сверлить осоловевшим взглядом столешницу.

– Иди, ложись, – Хес за шкирку поднял из-за стола клюющего носом паренька.

– А ты куда? – вскинулся тот, сонно моргая глазами.

– Пойду, осмотрюсь, не водятся ли здесь какие Твари, которых ты потом изгонишь, – насмешливо ответил охотник, накидывая плащ.

Мальчишка побледнел, но упрямо заявил:

– Я с тобой!

– А я сказал – спать, – нахмурился Хес.

– Нет! Мне магистр… сказал… – съежился под испепеляющим взглядом мужчины юнец.

Хес, не слушая возражений, схватил Исэйаса за руку, отвел в отведенную ему комнату, резким толчком в грудь заставив того повалиться на кровать.

– Выйдешь – прирежу, – спокойным тоном сказал он, незаметно для мальчишки складывая пальцы в знак.

Исэйас закрыл ставшие тяжелыми веки и, спустя секунду, мирно засопел, отвернувшись к стенке.

Хес вышел за ворота притихшего постоялого двора и быстро направился к лесу, темной полосой видневшемуся невдалеке.

Не доходя до него пары сотен метров, остановился. Запрокинул голову, всматриваясь в мигающие точки звезд; глубоко вздохнул, с затаенной тоской чувствуя окружающую его ночь. Потом мотнул головой, отгоняя наваждение, прикрыл глаза цвета расплавленного серебра, мягко замерцавшие во тьме, и чуть слышно выдохнул слова.

– Приветствую тебя, Ловец Душ, – шелестом ветра в траве пронесся женский голос.

– Приветствую тебя, Благая, – тихо ответил Хес.

Перед ним, свиваясь из струй воздуха, возникла фигура невыразимо прекрасной в лунном свете нагой девушки.

– Что привело тебя ко мне в столь тяжкое время? – сильфида¹⁰ медленно приблизилась к неподвижно стоящему мужчине.

– Простая, – Хес слегка улыбнулся нечеловечески красивой женщине, которая ласковым дуновением ветра дотронулась до его щеки. – Мне нужен мой рабикан¹¹.

– А как же простые лошади? – в нежном голосе сильфы проступило удивление.

Охотник только развел руками. Фейри нахмурилась.

– Ты слабеешь, Ловец, – ее прозрачные глаза пристально изучали замершего в шаге от нее мужчину. – Почему ты сжигаешь себя ради людей?

Хес промолчал, прикрывая мерцающие глаза:

– Ты выполнишь мою просьбу?

– Ты помнишь плату, молодой господин? – сильфа отстранилась.

– Да, помню. Может, еще и коня заберете? Жалко животину вот так просто оставлять.

— Конечно, – мягко улыбнулась дух воздуха.

Охотник закатал рукав рубашки, вытащил нож и полоснул по запястью. Из пореза заструилась густая, серебряная в свете луны, кровь.

Сильфа подставила сложенные руки под струю – и капли крови у нее на ладонях перекатывались, блестя появляющимися гранями и превращаясь в темные рубиновые камни.

Она вновь улыбнулась и рассыпалась потоками ветра. На ее месте закружился темный вихрь, уплотняясь и приобретая форму. Мгновение спустя в протянутую руку Хеса ласково ткнулся огромный вороной жеребец с золотыми глазами.

– Ну, здравствуй, Силест, – мужчина прижался к могучей шее, вдыхая исходивший от ветряного духа запах свежей травы и легкого бриза.

***

– Вот это да, – восхищенно крутился вокруг жеребца, косившего желтым глазом на назойливого человека, Исэйас. – Господин охотник, где ты его взяли?

– Обменял на палевого, – Хесу надоели глупые вопросы мальчишки, и он жестом велел тому отойти от лошади.

– Быть такого не может! – возмутился юнец, топнув ногой. – Тот был просто клячей по сравнению с этим твоим Силестом!

– Значит, я ограбил умалишенного, – раздраженно отозвался охотник, прикрепляя чересседельные сумки.

– Или… – Исэйас сверкнул глазами. – Может, ты колдовал?

Это было последней каплей. Хес мгновенно оказался рядом с парнишкой.

– Ты, инквизиторский выродок, – прошипел он, хватая юношу за грудки и рывком притягивая к себе. – Еще одно подобное предположение, и я утоплю тебя в ближайшей канаве.

– Магистр Гайюс тебе этого не простит! – злобно выкрикнул мальчишка, неловко шлепаясь в пыль, отброшенный крепкой рукой.

– Не смеши меня, – равнодушно бросил охотник, разворачиваясь. – Ты думаешь, он выбрал тебя потому, что ты какой-то особенно выдающийся? Да своей неуклюжестью и неумением, мальчишка! Он отправил тебя со мной только потому, что ты не сможешь выжить даже рядом с охотником. И, когда я вернусь один, он с полным правом, заручившись поддержкой негодующих идиотов вроде тебя, отправит меня на виселицу или на костер. Он ждет, что ты его не подведешь и сдохнешь в этом походе.

С каждым словом лицо Исэйаса все больше бледнело, губы задрожали, на глаза навернулись слезы, которые он тщетно пытался сдержать.

– Ты лжешь! – в бессильной ярости закричал юнец.

– Если слепец чего-то не видит, то это не значит, что этого не существует, – пожал плечами Хес, вскакивая на коня и молча выезжая со двора.