Это было не простым делом, потому что технические революции повлияли не только на производительные силы, которые ощутили себя в более весомом качестве. Прогресс изменил и менталитет собственников, перед которыми глобализация открыла перспективы получения неограниченных прибылей и сформировала у собственников чувство неконтролируемой сверх жадности.

То есть мир кардинально изменился, но на первом этапе глобализации, это как-то осталось незамеченным. Все шло по инерции – по старому кейнсианскому сценарию, согласно которому подразумевалось, что и собственники, и производительные силы получали каждый свое в рамках ранее существовавшей модели государственного регулирования в перераспределении прибыли.

Однако, уже в середине 20-го века, то есть в период, предшествующий современному кризису, был зафиксирован беспрецедентный рост транснациональных монополий, который нарушил все ранее существующие договоренности и правила. А с приходом монетарной глобализации, роль государства в регулировании экономических противоречий между собственниками и производительными силами, стала совершенно ничтожной, в отличие от времен кейнсианской модели экономики.

Назревал и другой кризис, который, проявился не сразу и не был связан с промышленностью.

Доходы собственников-финансистов при монетарной глобализации стали расти более высокими темпами чем у промышленников, а тем более у производительных сил. Это привело к еще более глубокому имущественному расслоению и в элитах, и во всем современном обществе.

Именно все перечисленные выше обстоятельства, в положении и поведении сторон, уловила современная либеральная теория.

При этом современный либерализм подчеркивает, что собственники, а особенно государство, в компетенцию которого входит обязанность регулировать отношения между собственниками и производительными силами, в первую очередь и для собственной безопасности, должны быть заинтересованы в качественном отслеживании настроений общества.

А это значит, что следует постоянно менять правила игры, следуя за изменениями в обществе и экономике.

Либеральные идеологи предложили правящим элитам вариант, при котором могло сохраниться их право на максимальное, для данного уровня развития экономики, получение прибыли и этим вариантом было внедрение в общество ультралиберальной идеологии.

Подобное видение разрешения и предотвращения противоречий было заманчивым и сделало ультралиберальную идеологию востребованной.

В глазах правящих элит, в перспективе, этот вариант либерализма, обещал стать незаменимым регулятором отношений между собственником и наемным работником. Вся суть ликвидации или ослабления противоречий состояла в том, что, ультра-либералы предлагали привести личность к прежнему скотскому существованию, но в новых условиях содержания.

Для этого, ультралиберальная идеология должна была создать соответствующую модель, переформатирования личности и общества.

Внедряемая, в сознание личности либеральная трактовка взаимоотношений между производительными силами и собственником, должна был создать у личности иллюзию самодостаточности. То есть, пребывая в скотском состоянии, она должна была осознавать себя ценной и чувствовать себя в более весомом качестве.

Внедрение подобной либеральной модели, которая могла бы предотвращать всплеск противоречий через управление личностью, должно было удовлетворять и переформатированные производительные силы, и собственников, а особенно государство, которому в более комфортных условиях можно было ликвидировать возникающие противоречия.

Возрождение либерализма, как регулятора общественных отношений, приветствовалось и потому что в современной экономической модели капитализма восстанавливалась ранее существовавшая обратная связь между конфликтующими сторонами.

Принципы либеральной обратной связи были разработаны в США, во времена еще не очень монополизированного капитализма. Именно обратная связь, построенная первыми американскими президентами, сигнализировала обществу и государству о динамике и величине разрыва между прибылью меньшинства и доходами производительных сил.

Она прошла проверку временем и президенты, особенно из клана Рузвельтов, смогли ее так отладить на государственном уровне, что поступающие сигналы вынуждали стороны к необходимой реакции на негативные процессы. А это позволяло государству приступить к работе по ликвидации обнаруженных несоответствий.

Чуть подробнее об обратной связи.

Она необходима в каждой экономической модели, но существовала не всегда. Ранний капитализм вообще не нуждался в ней.

Его масштабы были невелики, он был прост и нагляден и все процессы могли регулироваться в ручном режиме. При всплеске волнений представители государства и собственники вынуждены были на них реагировать, как правило, собственники соглашались пожертвовать частью своих доходов.

Так регулировались возникающие противоречия на начальном этапе развития капитализма, по факту их появления, то есть по ходу революционных процессов.

Подобная система «революционной корректировки» до поры срабатывала и кризисные явления проходили довольно быстро.

Впервые потребность в необходимости создания качественной обратной связи в полной мере была осознана во время Великой депрессии в США, когда реакция молодого государства сильно запоздала и страна находилась на грани катастрофы. Именно этот кризис заставил задуматься и государство, и собственников о введении более эффективного регулирования экономических отношений.

А думать было над чем, потому что работать над этой проблемой пришлось с нуля, так как существовавшие в начале века капиталистические теории описывали в основном процесс получения прибыли.

Складывающаяся ситуация требовала незамедлительного разрешения, хотя обладание властью, а самое главное обладание мощными средствами подавления общества, длительное время создавало у американских элит иллюзию контроля над обществом.

Постепенно правящая элита США осознала, что именно переоценка элитами собственных сил и непонимание сути происходящего, привели к революциям и бунтам, которые в 20 веке потрясали основы капиталистического мира.

Вероятно, с этого и началась серьезная работа по созданию современной модели управления экономикой и обществом.

Сначала американскими элитами были сделаны соответствующие выводы из прошедших волнений. Они признали, что было упущением принимать протесты производительных сил только, как борьбу животного за право на существование.

Самый главный вывод из происходящего, который сделали американские собственники и государство состоял в том, что прошло время устранения противоречий путем мелких уступок, а требуется специальная идеология управления противоречиями.

К этому решения подтолкнуло и то, что у производительных сил, появились политические требования, а это было уже серьезно.

Право голоса, расовое равенство, свобода вероисповедания, а последним сигналом, стало требование о невмешательстве государства в дела личности и признании ее прав на самостоятельное принятие решений по любым вопросам.

Теперь немного об истории американского демократического либерализма, который реализовал в жизнь обратную связь.

Если уж быть до конца точным, то к пониманию необходимости предотвращения будущих противоречий между собственниками и производительными силами правящие элиты США думали с того самого момента, когда начинали проект по созданию нового государства и построению общества, которое, как предполагалось, должно было состоять в основном из изгоев и человеческих отбросов.

Сознавая сложность и опасность затеваемого проекта, элитам необходимо было создать идеологию, которая могла бы объединить столь разношерстные массы и заставила бы их работать на американскую экономику.

Именно усилиями отцов основателей американского государства появилась на свет идеология в виде обновленной либеральной идеи, которая на первых этапах развития американского общества получила название демократический либерализм и была изложена в Декларации прав человека, а потом и в Конституции США.