Кристина М.Кэрри

Трое

Где-то на улице сейчас, должно быть, летний полдень, и солнце вовсю накаляет крыши, заставляя горожан открывать окна, опускать жалюзи и покупать новые мощные кондиционеры. Но в комнате Аллена прохладно, сюда не проникает ни один солнечный луч. Комнату освещают лампы "дневного света", закрепленные на низком на потолке. Для обладающего чувствительными глазами вампира такое название звучит издевкой, ибо спектр излучения лампы не имеет никакого отношения к настоящему дневному свету.

Комнату на барже трудно назвать просторной, как трудно и назвать особенно уютной - очень широкая кровать, стеллаж с книгами и компакт-дисками, музыкальный центр на кронштейне и компьютер в углу. Обстановка, близкая к аскетической. Но для прячущейся от солнца и жары троицы бессмертных комната вполне приемлема. Они уже успели насытиться и роскошью, и богатством.. теперь им достаточно минимального комфорта.

Центр играет популярную молодежную музыку. Это одна из многочисленных европейских радиостанций. Гарет, разлегшаяся на кровати в позе сытой кошки,отстукивает ладонью ритм звучащей мелодии. Гэбриэл завладел пультом и каждые пять минут пытается поймать другую волну, но все его выборы тяжелый металл, американское кантри, джаз отметаются Гарет, как мало пригодные для ее нежных современных ушек. Аллен сидит, по своему обыкновению, за компьютером. Его пальцы летают над клавиатурой с немыслимой скоростью.

- Хэй, Аллен, в скольких чатах ты сидишь?

Аллен на миг замедляет печать, но сосредоточенно молчит. Когда Гэбриэл уже забывает, зачем задал вопрос, тот отвечает.

- Четыре канала на IRC, на одном три привата, на другом четыре.. и еще парочка.

- Ping 5 минут, - ехидно говорит Гарет. - Гэб, да мы в лаге.

- Говори нормально хоть ты, пожалуйста. - Гэбриэл делает комично-трагичную физиономию и закатывает глаза.

- Я хочу сказать, что время от твоего вопроса до получения его ответа 5 минут. Это очень много. В норме три-четыре секунды. Вот примерно так, как отвечаю я.

- Хэй, Аллен! А о чем вообще можно говорить с этими несчастными идиотами? Да еще и круглые сутки?

На часах проходит ровно пять минут, прежде чем Аллен отвечает:

- Там не все идиоты.. Бывают даже вполне нормальные. Вот вчера я говорил.. Так, погоди минутку.. Картинка, увы, не шлется.. В общем, с девушкой. Она очень хотела бы поговорить с настоящим вампиром.. Я притворялся, что тоже этим интересуюсь. Нормальная такая девушка, только по-английски плохо понимает..

- А по-какому она хорошо понимает?

Гарет отсчитвает еще пять минут. Ответа нет.

- А? Что ты говорил? По-какому понимает? Не знаю. Она из Литвы.

- Литва - это где? - удивленно спрашивает Гэбриэл.

Гарет щелкает его по носу и отвечает сама:

- Это на Балтийском море. Бывшая часть Советского Союза. Рядом еще есть Польша. Слышал про такую, неуч?

- Угу. Только давно. - отвечает нимало не смущенный Гэбриэл.

Через пять минут Аллен отвечает сам:

- Литва - это в Польше.

И совершенно не понимает, почему его ответ вызывает такой громкий смех. Пока они смеются, Гарет, с трудом выговаривая слова, которые перебиваются у нее хихиканием, что-то негромко говорит Гэбриэлу на ухо.

Устав смеяться, Гэбриэл подходит к Аллену и кладет ему на плечи теплые ладони.

- Хватит стучать по кнопкам, посиди с нами.

- Подожди, дай мне договорить.

Гэбриэл делает вид, что внимательно рассматривает переднюю панель системного блока.

- Ой, какая красивая кнопка! А что будет, если ее нажать? - и прежде, чем Аллен успевает его остановить, нажимает на Reset. С противным воем компьютер входит в режим перезагрузки. Аллен вскидывает голову, в глазах его отблеск истинного возмущения, и ссора кажется неминуемой.

- Что за идиотские шутки...

Но Гэбриэл просто прикладывает излучающие тепло ладони к его щекам, смотрит снизу вверх, молча, но взляд его более чем красноречив. Этот жест кажется неуместным в тесной комнате, слишком интимным для такой простой ситуации. И так много еще всего отражается в череде коротких взглядов, которыми они обмениваются едва ли за миг.

"Посиди со мной".

"Да, конечно. Но тебе не следовало делать этого".

"Я соскучился".

"Я тоже. Веришь?"

"Хочу верить. Постараюсь"

"Тебя не было долго".

"И скоро я опять уйду".

"Я не хочу этого".

"Ну, посиди же с нами, хоть недолго!".

Нет, они не умеют читать мыслей друг друга. Но есть нечто, большее чем наблюдательность, основанная на знании друг друга - то, что рождается между бессмертными из взаимной приязни, дружбы, симпатии. Тайный шифр на двоих, код, понятный только им. Жесты, взгляды, улыбка и движение ресниц. Так рождается язык..

- Мальчики, кончайте секретничать, - кокетливо говорит Гарет, - я уже тут соскучилась в одиночестве.

Через несколько минут, после возни и препирательств вокруг диванной подушки, они устраиваются все втроем. С непринужденностью котят в корзине, они образуют тесный круг, и наслаждаются ощущениями тел друг друга. Мысль, по обыкновению, приходит ко всем одновременно, но высказывает ее Гарет.

- Мы все дальше и дальше уходим от нормального общества. Даже в мелочах. Посмотрите сами, - она окидывает взглядом Аллена, который одной рукой обнимает ее за плечи, а другой небрежно гладит по щеке и волосам Гэбриэла, уютно положившего голову ему на бок, а руку на колено Гарет, вот это все едва ли вписывается в нормы общения. Нас сочли бы поклонниками группового секса.

- Глупости, - говорит Гэбриэл. - Просто лежать рядом приятно и здорово. Почему сразу надо думать о сексе? Это все ерунда.

- Это не ерунда, ma chere. Потому что в том мире, что ожидает нас за стенами этого дома, нас с тобой сочли бы любовниками. - Аллен отвечает, не прекращая движения руки. - Видишь ли, чем ближе люди живут друг к другу, тем менее приличным они считают прикасаться друг к другу. Это привилегия сексуальных партнеров. Неразрешенное прикосновение - сексуальная агрессия. Разве ты не заметил этого?

- Не могу сказать, что до сих пор вообще задумывался о подобном.

Разговор затихает на несколько минут. Гарет, не вставая, тянется к своей куртке, достает из кармана сигарету и с наслаждением затягивается.