Силуэт девушки взят с открытого сайта – https://www.pinterest.com/pin/300474606366787214/
ГЛАВА 1.
Море подобно любовнику; порой жестокому, порой ласковому. Оно обрывает на корню всякие надежды, но и дарит необыкновенное страстное чувство. Сейчас его настроения располагали – оно нежно гладило побережье, играя галькой, как необыкновенным музыкальным инструментом; ему вторил хор чаек, что кружили вокруг островка. Это было так завораживающе, и легкий бриз нежными поцелуями щекотал волосы, щеки, губы, оставляя после себя романтичный солоноватый привкус. Эта песнь природы проникала в любое приморское поселение, даже в неприступные замковые башни, нависшие над непредсказуемой стихией. Белые камни ограждали город от морских пучин, от морских пиратов, от всего неизведанного, но опасного. За стенами текла жизнь, порой размеренная, но ближе к закату, пустынные улицы наполнялись человеческой волной, что текла в разные стороны, не подвластная порывам ветра и такая же непредсказуемая. Жил своей жизнью и главный форд, когда-то созданный для обороны, но потом расширенный для жилищных нужд. Отныне эта твердыня – резиденция местного владыки – правителя Тераккотии. Он обитал здесь со своей свитой, принимал гостей и послов. Одно крыло было открыто для всевозможных собраний, второе – личные покои, куда допускались только поверенные слуги. Эта вторую половинку форда приспособили для вельможи, отстроили крытые арки и балконы, что выходили на море, то самое, что ласкало побережье.
Этого нежного любовника услышали, в тон его рокотанию, нежно дышали девичьи губы, вдыхая поглубже, отчего грудь вздымалась, и тонкая шелковая одежда не могла удержать красивый стан, обтянутый лифом. Девушка лежала на пологой кровати, утопленная в мягкой перине, будто в пене морской. Она приподымалась, выгибалась вперед и нежно дышала, страстно дышала. А ветер лишь легонько касался ее тела, но она вторила ему. Будь воздух материален, они бы занялись любовью, ибо девушка вся трепетала, вся вожделела объятий. Но была одна в красивой комнате, с балкончиком, огражденным балюстрадой. Совсем одна. Она немного приоткрыла ротик, застонала, схватилась за перину, сминая красивую простынь, выгнулась навстречу порыву морского ветра. Потом сжала губы и выдохнула носом, словно пытаясь себя сдержать. Так повторилось несколько раз, и каждый раз ее грудь вздымалась, а натянутая ткань так отчетливо очерчивала красивый стан, ее сосочки проявлялись бугорками. Красивые ноги упирались в перину, отталкивались от нее, барахтались, словно плыли. Девушка не выдержала пыточного томления, легонько повела от ключицы вниз, плавно очертила свой стан, и как напряглось тело от этого прикосновения. Ее рука опускалась все ниже, нырнула в потаенный вырез юбки, спряталась в укромной ложбинке. Пальчики начали разыскивать сочные лепестки лона, растянули их, впорхнули вглубь. Она снова выгнулась, снова приоткрыла ротик и застонала, ублажая свое тело, которое истекало соками. Нащупала самую чувствительную точку, затеребила бугорок, хрипло и прерывисто задышала, уперлась в перину, раздвинула ноги на встречу ветру, пусть ласкает ее призрачная стихия, если больше некому. Она совсем одна, коротающая часы неги в одиночестве.
На какое-то мгновение девушка замерла, прижала указательным пальчиком пульсирующий бугорок, прислушалась к себе, потом плавно продолжила. Внутри нарастал импульс, все тело напряглось, приготовилось выплеснуть сладостные ощущения. Мгновенье, легкое прикосновение и юнона застонала, покусывая нижнюю губу. Как только возбуждение улеглось, перевернулась на живот и уткнулась в подушку, отдыхая. Потянулась, как кошечка, плавно выгибаясь.
Так продолжаться просто не может, она достигла апогея чувственных желаний, где ее утешитель, где ее плотолюбец, почему он не ублажает это страстное тело, сколько можно ему томиться в одиночестве? В эту же минуту, дверь в покои отворилась, и в дверях застыл пыхтящий боров, со старческой отдышкой, усмиряющий дыхание. Седина его волос посеребрила вески, на челе проступила плешина, лицо давно напоминало перезревший помидор – красный и сморщенный. Холенное тело отдавало жаром и неприятным запахом старости. Он прижал правую ладонь к груди, пытаясь успокоить колотящееся сердце, ему давно уж нужен покой, но нет, решил навестить свою молодую супругу.
– Милая моя Измир, я пришел к тебе. Голубка моя ясная.
– О, Декаракс, мой сладостный жеребчик, я ждала тебя в своих покоях, томилась без твоего внимания и ласки, – супруга подошла к нему, мягко обняла и поцеловала в макушку, блестящую от капелек пота и отсутствия волос.
Ее престарелый муж, наконец, перевел дыхание и побрел к семейному ложе. Уселся важно на него, уперев левую руку в голень, а правой продолжая удерживать сердце:
– Голубка моя, сейчас я буду тебя возжелать, ложись скорей в кровать, твой жеребчик готов к исполнению супружеского долга.
Девушка дикой тигрицей скользнула по кровати, наклонилась к супругу, от чего ее прелести просто неприлично приоткрылись, и чмокнула в губы. Потом плавно переместилась на положенное место, раздвинула ноги и принялась ожидать. Тем временем жеребчик отдышался, плеснул воды на голову, охлаждаясь; развязал свой наряд, оголяя пухленький животик и упитанное тельце, полез на молодую жену. Он долго возился, мостился, пытался войти в нее, но увы, его организм слишком устал, чтобы сегодня предаться плотоядной любви. Короче, он поцеловал жену в ложбинку меж грудей и рядышком умостился, захрапев. Измир полежала ещё немного, раздумывая, правильно ли она поступила, согласившись, стать женой правителя Тераккотии, этого престарелого вдовца, за которым вестник смерти чуть ли не по пятам ходил? Она снова обратилась в мир людей, чтобы подзарядится их сладостной энергией, что даровала ей красоту и молодость. Но дряхлый старик, разве мог он ублажить юное и строптивое существо, довольно ненасытно в своих желаниях обладать сильным полом, сколько бы особей не попалось на ее пути? Единственное, что удерживало похотливую полубогиню – свита владыки, ведь здесь так много мужчин и женщин, которые молоды и горячи, которые могут наполнить ее энергией. Полубогиня встала, тряхнула роскошной шевелюрой, стянула с себя сковывающий наряд, облачилась в полупрозрачную тунику и пошла гулять дворцовыми коридорами. Измир проделывала свою прогулку с того времени, как только Декаракс ввел в дом свою молодую супругу. Поначалу это вызывало пересуды, но она нравилась всем, и никто уж не посмел обвинить сладкую, как нектар, и любвеобильную владычицу в супружеской измене. Да и многие ее любовники просто умалчивали, как каждую ночь предавались плотским утехам с этой горячей ланью.
Девушка знала, куда шла, она направлялась в сторожевую башню, где несли караул несколько стражников. Они выглядели вполне устрашающе – плечистые, мускулистые, рослые. Зачастую выражение их лица не менялось, они открывали рот лишь для того, чтобы отдать честь или доложить о случившемся. Такие неприступные, как скалистый берег Тераккотии, но только не в ее руках, Измир умело вертела этими скакунами, этими валунами, разжигая самые похотливые их желания. Караульные издалека заметили прогуливающуюся фигурку, их лица озарила улыбка, она шла к ним, как делала это которую ночь подряд, когда неподозревающий супруг мирно похрапывал в царской опочивальне. Ее глаза горели в предвкушении, какие они заведенные, порой резвые, но такие сочные. М-м-м, она не могла дождаться полуночного свидания в башенке. Сглотнула слюну, как хищник, перед броском. Ноги становились ватными, внутри порхали бабочки, заключенные в колбу, нужно их побыстрее освободить. Полубогиня истекала соками, только заметив неподвижные фигуры, но не могла добавить шагу, дневное томление полностью обессилило ее. Еще немного терпения, а потом она отдастся вся сполна.
Измир вошла в башенку, поднялась на положенную высоту. Это было довольно просторное помещение, хотя со стороны так не казалось. И самое главное – посреди был деревянный стол, уж сколько повидавший он от новой владычицы. Дерево пропиталось ее соками, оно пропиталось мужским семенем, оно запомнило все ее выпуклости, все ее изгибы, ее стоны и аромат. Измир вошла, как повелительница – не спеша, уверенно, величественно. Она протянула руку и первый стражник подлетел к ней, галантно поцеловал перстень владычицы, поклонился. Он мог бы лебезить ее ноги, прямо сейчас. Впрочем, девушка позволила ему это сделать, подняла правую ногу и уперлась о его спину, толкнула в пол, к своим ногам. Мужественный воин покорился победительнице, прильнул к ее левой лодыжке. Она все еще повелительно удерживала его, ощущая свое превосходство и взглядом раздевая остальных участников, которые уже хрипло дышали, стоило ей появится. Измир кокетливо откинула прядь волос, захлопала ресницами, кончиком язычка очертила губы. Потом томно прикрыла очи, улыбнулась воинам, представив всех у своих ног и не только поэтому: жаркие поцелую поднимались все выше, стражник не спешил, он испытывал небывалое возбуждение от каждого прикосновения к своей госпоже, его манила каждая ее частичка тела, будь это икры или колено. Она позволяла ему подыматься, убрала ногу. Тот прикрыл глаза, лишь жаркое дыхание вожделения будило все ее внутренние ощущения. Предательски заныло внизу живота, но не нужно торопиться, в распоряжении столько времени, пока благоверный спит. Рассвет не скоро озарит белокаменный форд, а значит торопиться некуда. Издалека доносились отголоски шумных граждан, там город жил на полную, а море приносило легкую прохладу и так же спокойно рокотало, узорчато выкладывало гладкое дно, подбирая камешек к камешку. Так приятно окунуть ноги в прохладные воды морской стихии, прогуляться в предрассветной тишине, подставляя лицо алеющему светочу. Так приятно жмурится от лучей восходящего солнца. Тераккотия – прекрасный край, страна, нависшая над деятельным морем.
