За окунями лесного озера

Озеро Лужъер, как и все лесные озера, скрытно и таинственно. Мне всегда казалось, что здесь живет местный лешак, зыбочник, лесной дядя, ну, то есть Хозяин лежащих окрест лесов и этого Озера. Сказки сказками, но, помнится, брал с собой на озеро детей, еще мальчишек тогда, и попросил у местного Хозяина удачи. Попросил искренне, мол, детям показать озеро, вдохнуть страсть к рыбалке. Когда еще вместе приедем с пацанятами?.. Язычество, конечно, но, кажется, не были славянские предки, живущие в ладу с природой, такими уж наивными и слабоумными, обращаясь за помощью к Даждьбогу, Стрибогу и Макоши? Слишком зависимы были от капризов ветра, солнца, дождя, снега. Помог и в этот раз местный лесной и озерный дядя. Дал нам достаточно крупной и средней щуки, окуней и мелких и горбачей, которые не всегда здесь ловятся со льда. Может, и случайность, но больше ни разу не попадали мы здесь на такую рыбалку. Наверное, потому что не приезжали сюда в том же составе и надеждой наивно-искренней на помощь Хозяина Озера.

С того времени много прошло зим. Построенная мной и отцом рыбацкая землянка разрушилась. Проломило ее крышу тяжелым снегом, а рядом с жильем пролегла широкая и странная просека из лежащих деревьев, вырванных с корнем или сломанных, как спички. Рядом с погибшими деревьями стояли совершенно нетронутые сосны. Видимо, Хозяин разбушевался, когда на озере был разбой «электроудочников» и приходили сюда недоноски, выбивающую рыбу и вырубающие живой лес. Разбушевался и покинул эти места. А потом и горело Озеро вокруг. Добавилось проплешин-горельников. Но не погибло. Так и ловится здесь окунек, бывает, говорят, и щучка схватит живца.

Но мы сюда почти перестали ездить. Так, иногда пройдем по лесной тропе на серый весенний лед: подышать воздуха смолистых боров и багульников, подергать окуньков. Мелких и черных, которых называют здесь «конголезцами». Больше ностальгия, чем полноценная рыбалка.

Так и сегодня. Времени у меня только один день. Далеко не поедешь с ночевкой и жерлицами. Словом, решил заглянуть на озеро своего детства – лесной Лужъер. Прошел по тропе, шелестящей сырым снегом, и вышел к светлому и широкому необхватью. После лесной сумрачной чащи – это свободный простор, дышащий теплым ветром и талым снегом.

Хотел, было, тут же, у тропинки, пробурить первые сигнальные лунки в лихорадочном нетерпении, но нет, лучше пойду к камышу, где и были пойманы все самые крупные щуки и окуни. Удивительно, как теснятся те самые крокодилы на семь с половиной кило в озере, где глубины не больше двух метров? А в этом торфяном междюнном озере глубже только в одном месте – за другим островком камыша, где, кажется, около трех метров глубины. Но там, видимо, выходит болотный газ со дна, так как на выставленных жерлицах тут же задыхаются окуни-живцы.

У камыша балуюсь ловлей окунишек. Клюют уже по мартовски весело и жадно. Вскоре набралось их с три десятка. Поставить что ли жерлицы, так, для проверки? Все равно уже наскучило ловить мелочь и дышать воздухом, пусть и чистым.

Выставляю десяток снастей за камышом по проверенным местам и щучьим тропам. Но уверенности нет. Слишком капризно озеро.

Когда я уже забыл о жерлицах, слушая новости и музыку по приемнику, вдруг что-то заставило меня взглянуть на лед. Там алел флажок. Подъем!..

Вскоре рядом с рюкзаком билась на льду щучка на полтора кило, а там и другая взяла. Не оставило Озеро и в этот раз без хорошей рыбы. До встречи, Лужъер!..

Утренние подлещики

Только я расчехлил поплавочные удочки, достал закидушки и фидер, мол, солнышко и дождь быстро лед приберут, но опять ночью завыл ветер, а к утру лужи остекленели от морозца, и все вокруг припорошило снегом. Эти возвращения зимы в средней полосе России – явление постоянное, но каждый раз негодуем: опять приперлась, старуха, а мы уже и не ждали… Все дело в том, что душа рыболова требует обновления страницы, надоел совсем еще недавно долгожданный лед. На воду! – требует она, непоседливая душа. На струи стремительной весенней реки, пахнущей талым снегом и рыбой. Но пока придется подождать. Хотя… Раз уж начал собираться на воду, так тому и быть.

Утром идем на пригородную речку, не замерзающую всю зиму, если спуститься ниже городской плотины. Да и у самой плотины – сплошные промоины. А совсем недавно здесь еще снегоходы лихачили. Это видно по следу.

Уходим ниже железнодорожного моста, подальше от так называемой цивилизации. Бредем тропинкой среди синих поутру сугробов, покрытых за ночь жестяной коркой наста. Как-то необычно видеть заснеженные еще берега, а под ними быструю открытую воду, в которой расходятся круги от лукавых игр мелкой верховки-чики. Иногда под кустом и довольно крупный хвост шлепнет по воде. Видимо, вспугнули язенка или подлещика, дремавшего у берега. От наших шагов рыба встрепенулась и пошла к середине реки. Спросонья, наверное, не сориентировалась и слишком высоко забрала – показала на поверхности торопливую черную спину…

– Э-э, да это лещ! – удивился Сергей, словно бы и не знал, что здесь лещи водятся.

– Чего это он наверх забрался? – не менее удивленно интересуется Рома.

– Дык, если ты ему по голове своими сапожищами прошелся!.. Полезешь тут наверх! Знаешь ведь как в воде слышно, если по берегу топать, – как всегда точно и цинично комментирует Леня Маленький.

– Откуда мне знать, я плавал там, что ли, – ворчит Рома.

Встаем за поворотом, где река бьет струей в обрывистый противоположный берег. Я собираю удочку-донку с колокольчиком на гибкой вершинке. Это все ностальгия по волжской рыбалке на «кольцовку». Давно на ней не был. Эта шестиметровая удочка давно уже и успешно ловит всякую рыбу. А фидер здесь, кажется, не пригодится. Под тот берег кидать не будешь – сплошные коряги. А на бровку с косы на русло как раз хватит моей донки. Зато она более проста и управляема.

Друзья тоже готовятся – кто во что горазд. Рома поплавочную удочку снарядил и уже уклеек пугает поверху. «Хлесь» да «хлесь» по воде толстой леской с поплавком-грушей из советского набора «Юный рыболов».

– Ты, Рома, глушишь, что ли, рыбу? – интересуется Леня Маленький

– Рыбачу я…

– Ну-ну, – кивает Леня и отодвигается от него. Он во всей красе: с новым фидером. Точный прицельный заброс и… кормушка за пятьдесят «р» висит на кусте ивняка, который торчит одиноко из противоположного берега.

Пока Леня пытался отцепить кормушку, Рома тащил через голову серебристого подлещика. На толстой снасти у него это получалось запросто. Потом еще одного и еще… А мы стояли и смотрели на эту необычную рыбалку. Подлещики хватали в этот раз поверху, на обычного червя. Когда мы спохватились, странный утренний клев закончился. И только Рома сиял как заморская Kuusamo…

С озера на Волгу

Выпадает у нас с Геннадием день рождения примерно в одно время. Подумаешь несколько дней разницы. Вот и решили вместе отметить, в моей землянке у лесного озера. Ну, понятно, вначале и церемонии были соблюдены в семьях: тортик, чмоки, пожелания. А потом – в лес…

Поскольку Геннадий – крепкий российский поэт, то устроили заодно и презентацию его новой книжки. После дня озерной рыбалки булькала на печке окуневая уха, потрескивали сосновые поленца, давая смолистый дух, и на фоне тихой этой идиллии звучали мягкие с хрипотцой строки стихов Гены Смирнова. Только здесь, среди соснового бора, у белоснежья лесного озера, у печки-буржуйки, раскаленной до румянца на боках, строки эти ложились сразу на душу, без фальшивинки городской завистливой.

Утро было хмурым. Серые надутые тучи лежали на сосняках и время от времени выжимали из себя мелкий весенний дождь-моросяк, от которого шуршал и плавился в лужи снег на льду. Туман, пахнущий проталинами, клюквой и багульниками, стелился по озеру и уползал в сырые низины. Все звуки словно вязли в тумане. Эту ватную тишину нарушало только «теньканье» какой-то настойчивой синички.