Литмир - Электронная Библиотека

Прадеду девяносто семь лет исполнилось, когда он умер. Как-то сразу. Вроде здоровый, вон дрова наколол у бабы Нюры, у которой мы уже неделю квартировали, а тут лёг на кровать и сказал мне:

– Всё, Корней, ухожу я. Настало и моё время.

Так я и просидел у его кровати, пока тот не угас. Ну а дальше хлопоты с похоронами, сами похороны и поминки. Боль от утраты была, но я не показывал её, учили меня так, в себе держал. Горевать можно, но не на виду. И вот тут, так кстати, предупреждение от внучки бабы Нюры, что за мной приехали. В детдом повезут. Ага, сейчас прям. Свободу я ценил куда выше неволи. Быстро собрался и дёрнул. Вот так эти побегушки и начались. Вроде срок жизни у меня немалый, почти четырнадцать лет, а опыт выживания в дикой местности я имею неслабый, но почему-то всё не мог сбросить преследователей с хвоста. Нет, всё же упорные какие. Поскользнувшись на круглом склизком окатыше, я с трудом удержал равновесие, хотя и обрызгался с ног до головы, и рванул дальше. Рюкзак у меня хороший, да сумка с ноутом на боку водонепроницаемая, специально такую подбирал. А одежду высушу, это не страшно. Винтовки не было, двустволку деда брать я не стал, а моя винтовка у кузнеца деревенского осталась, ремонтировал тот её. Да и менять пора, нарезов в стволе почти не осталось за годы активной эксплуатации. Однако я прихватил крупнокалиберную разборную винтовку деда. Трофей из Африки, прадед ею очень дорожил, снял с тела одного венгерского наёмника. Не знаю, где тот её достал, но винтовка эксклюзив, возможно в единственном экземпляре, ничего подобного не в инете, ни на военных сайтах, посвящённых новейшему вооружению, я не нашёл. Ею прадед пользовался редко, да и патронов не так много осталось, едва сотня. Надо будет пополнить при возможности, патрон хоть и не самый распространённый, не натовский стандарт, но заказать вполне можно.

Заметив возвышенность, я выбежал на открытую местность и побежал к скале, за ней начиналось ущелье, места хорошо знакомые, там точно оторвусь, тем более сомневаюсь, что у преследователей есть альпинистское снаряжение, а у меня оно было. Всё же я смог оторваться и уйти в сторону, сбив собак со следа. Как те так долго шли за мной, я уже понял. Использовали по одной, остальных в тылу держали. Как разные мои домашние заготовки нюх у очередной собаки отбивали, обходили это место и дальше пускали следущую. Действенный метод, надо сказать. Поднявшись на скалу, тут мои старые крюки оставались вбитыми, я снял с себя всю поклажу и, достав из бокового карман рюкзака цифровой бинокль, стал изучать группу преследователей. Не стоит удивляться, откуда у меня столько навороченной электроники. Деньги есть, вон целая пачка в кармане, но ещё есть золотые монеты, вот уж точно универсальное платёжное средство. Двадцать штук в целлофан запаяны, НЗ на крайний случай. А так деньги добывали разными методами, корни женьшеня продавали, трофеи разные, да отчисления на карту прадеда шли. Бандитов по всему миру хватало. Так что было нам на что жить. Мы даже в разных местах планеты схроны организовали, с оружием, деньгами и всем необходимым. От ближайшего меня отрезали, но впереди китайская граница, там ещё два есть, туда я и направлялся. Мы с дедом в одной труднодоступной долине дом отстроили, вот там и проживу ближайшее время, отойду от потери деда. Хотя, может, бродить по миру пойду, так оно вернее поможет изгнать тоску. Бродить я любил, каждый день что-то новое. Хотя и от нового устаёшь, бывает, появляется желание пересидеть в одном месте, просто отдыхая и живя спокойно.

Увиденное меня удивило. Когда я уходил огородами из деревни, то не стал рассматривать, кто за мной направился, думал фору набрать. Кроме трёх знакомых охотников, это их собаки были, некоторых я по лаю узнавал, имелось шестеро военных. Форма, рюкзаки, оружие. Тут ошибки быть не может, именно армейцы. Ни сотрудников полиции, ни участкового, ни работников социальной службы на виду не имелось. Странно. Надо бы разобраться. Когда те проходили подо мной, семьдесят метров отвесной скалы, попробуй заберись, я свесился и крикнул:

– Ну, и что вам от меня надо?

– Корней? – почти сразу откликнулся один из камуфлированных.

Мне моё имя нравилось, и, несмотря на то что имя мне дали в доме малютки, оно было вполне созвучно с фамилией. Корней Чуковский. Отец не имеет отношения к этому поэту, просто однофамилец, да и по отчеству совпадения нет. Александрович я, а не Иванович.

– Да, это я.

– Может, спустишься, поговорим?

– Мне и здесь хорошо. Так что надо?

– Поговорить. Сейчас я отошлю лишних, и поболтаем.

Ждать пришлось минут сорок, осталось нас трое, я и двое камуфлированных внизу. Остальные сопроводили охотников наружу. Если они надеются подняться ко мне в каком другом месте, то зря, единственная возможность это сделать тут, где я забирался. Уж мне-то это хорошо знакомое место, я тут в детстве играл. А когда поднимался, крюки выдёргивал, не помогут они им. Пока было время, подумав, я достал из сумки с ноутом свой спутниковый телефон, другой связи тут всё равно не было, и набрал один нужный номер:

– Слушаю, – почти сразу ответили с той стороны. Ещё бы, в Москве сейчас самое рабочее время, четверг, полдень.

– Здравствуйте, Андрей Павлович. Это Корней.

– Здравствуй, Корней, конечно же я узнал тебя. Что-то случилось?

– Дед умер. Три дня уже как. Я не звонил, не до того было. Вот что, вы, как наш нотариус, займитесь делами. Позже, возможно, времени не будет позвонить, вот и выкроил минуту. Я за границу ухожу, а паспорт мне уже через несколько месяцев получать. Если появлюсь, загребут в детдом. Оно мне надо? Так вот, у вас же есть связи? Получите на меня паспорт, я ведь в Москве прописан, фото я вам сейчас на «мыло» вышлю, хорошее фото, и перепишите на меня квартиры деда. Ну как только получите официальное извещение о его смерти.

– С этим могут возникнуть проблемы.

– Скажит, сколько нужно, я перекину деньги на ваш счёт. Карта деда тоже у меня, проследите, чтобы её не заблокировали. Я на вас надеюсь.

– Когда тебя примерно ждать?

– В ближайшие полгода точно не появлюсь, а там посмотрим. Постараюсь быть на связи, но не тревожьтесь, если пропаду. Есть некоторые планы на ближайшее будущее.

– Хорошо, сделаю всё, что смогу.

Мы разъединились, я достал ноут и, запустив его, отправил нужные фото нотариусу. Мужик тот хоть и скользкий, но слово держит. Встретились мы с ним случайно, когда тот отдыхал на курорте. От толпы озверевших нациков спасли. Помяли, конечно, его, но хоть жив остался. Так у нас и появился свой нотариус в Москве. Время ещё оставалось, так что я даже успел подкрепиться бутербродами, что сделал ещё в доме бабы Нюры. Да и чай в термосе не остыл, пол-литра легко ушли под вкусные бутерброды. Я как раз убирал пустой термос обратно в рюкзак, когда снизу предложили вернуться к нашей беседе.

– Дед твой письмо прислал. Описал, кого из тебя сделал. Ты ведь в любой стране что рыба в воде, за своего сойдёшь. Языки знаешь…

– Не в Африке, – откликнулся я. – Цвет кожи белый.

– Да и там останешься незаметным. В общем, предложил взять тебя на службу, начав со спецшколы. Письмо при мне, если не веришь.

– Нет, не верю. Прадед с детства мне внушал неуважение к существующей власти и системе, показывая на примере, что ей доверять нельзя. Он патриот, но Союза, не России, и такое письмо вам отправить не мог. Скорее всего, с кем-то из своих учеников общался, а тот вам меня слил. Поэтому не стоит врать, говорите по существу, что надо. И честнее надо быть, честнее. Доверие вы моё уже потеряли, а его ой как трудно восстановить. Да и не было его, откровенно говоря.

После моих слов возникла заминка, видимо, офицер, а это был именно офицер, обдумывал, что ответить. Такого твёрдого и вполне обдуманного ответа на своё сообщение он явно не ожидал. Да и я понимал его мысли, отловить и отправить в спецшколу. Это сейчас я настроен к ним враждебно, а после нескольких лет учёбы под присмотром опытных военных психологов я стану их человеком, заставят, есть методики. Прадед мне про них рассказывал. Если долго крутиться в одной среде, среди тех же курсантов, чувствуешь единение с ними, становишься частью системы. А мне этого не надо.

2
{"b":"623530","o":1}