Когда он откликнулся на этот раз, Давид сказал:

– Такое впечатление, будто звук раздается под нами.

– Может, и нет, – возразила Зоя. – Акустика обманчива.

Мал прошел дальше по проходу.

– Нет, он прав. Должно быть, в той части туннеля провалился пол.

Нам потребовалось почти два часа, чтобы найти их и откопать – Толя рыл почву, Мал выкрикивал указания, шквальные поддерживали стены туннеля воздухом, а я обеспечивала тусклое освещение, в то время как другие встали в линию, чтобы передавать по цепочке камни и песок.

Когда мы откопали Стигга и Сергея, они были покрыты грязью и почти без сознания.

– Понизил пульс, – хрипло пробормотал Сергей. – Замедлил дыхание. Тратить меньше воздуха.

Толя и Тамара привели их в чувство, разогнали сердцебиение и наполнили легкие кислородом.

– Мы думали, вы не придете, – невнятно сказал изможденный Стигг.

– Почему? – удивленно воскликнула Женя, осторожно смахивая грязь вокруг его глаз.

– Он сомневался, что вам есть до нас дело, – ответил Хэршоу позади меня.

Послышались тихие возражения, некоторые виновато переглянулись. Я действительно считала Стигга и Хэршоу чужаками. А Сергей… что ж… мы давно уже его потеряли. Никто из нас искренне не пытался с ними сблизиться.

Когда Сергей и Стигг достаточно оправились, чтобы двигаться, мы вернулись в уцелевшую часть туннеля. Один за другим шквальные отпустили свою силу, и мы ждали, выдержит ли потолок, чтобы они могли отдохнуть. Затем смахнули пыль и грязь с лиц и одежды друг друга, насколько это было возможно, и передали флягу кваса по кругу. Стигг вцепился в нее, как ребенок в бутылку с молоком.

– Все в порядке? – спросил Мал.

– Лучше не бывает, – дрожа ответила Женя.

Давид поднял руку.

– А у меня бывало.

Все рассмеялись.

– Что? – спросил он.

– Как ты это сделала? – поинтересовалась Надя у Зои. – Тот фокус со звуком?

– Всего лишь один из способов создания акустической аномалии. Мы часто играли так в школе, чтобы подслушивать разговоры людей в других комнатах.

Женя фыркнула.

– Ну, кто бы сомневался.

– Можешь показать, как это сделать? – попросил Адрик.

– Если мне будет очень скучно.

– Шквальные, – обратился Мал, – вы готовы двигаться дальше?

Все кивнули. Их лица светились, как часто бывает после использования силы, но я знала, что они уже на пределе своих возможностей. С полмили они поддерживали тонны камней над нами – им требовалось больше пары минут передышки, чтобы восстановиться.

– Тогда давайте выбираться отсюда, – сказал Мал.

Я осветила путь, по-прежнему испытывая опасения по поводу того, какие сюрпризы могут нас ждать впереди. Мы шли осторожно, со шквальными начеку, петляя по туннелям и проходам, пока я окончательно не потеряла ориентацию в пространстве. Мы далеко отклонились от курса, который проложили Давид с Малом.

Каждый звук казался усиленным. Каждое падение камешков заставляло нас остановиться, застыть в ожидании худшего. Я пыталась думать о чем угодно, кроме веса грунта над нами. Если земля рухнет, а шквальных подведет сила, нас раздавит, и никто даже не узнает. Мы будем как полевые цветы, зажатые между страницами забытых книг.

Постепенно я начала замечать, что мои ноги стали больше напрягаться – уклон почвы пошел вверх. Послышались вздохи облегчения, несколько тихих и радостных восклицаний, и уже меньше чем через час мы столпились в каком-то подвальном помещении, глядя снизу вверх на крышку люка.

Земля здесь была влажной, местами собирались лужицы – признак того, что мы находимся рядом с речными городами. При свете, идущем из моих ладоней, мы заметиил, что каменные стены пошли трещинами, но был ли ущерб давним или нанесен недавними взрывами – кто знает.

– Как ты это сделал? – спросила я Мала.

Он пожал плечами.

– Так же, как и всегда. На поверхности есть дичь. Я просто отнесся к этому как к охоте.

Толя достал из кармана пальто старые часы Давида. Интересно, когда он их заполучил…

– Если эта штука правильно показывает время, солнце уже давно зашло.

– Их нужно заводить каждый день, – предупредил Давид.

– Я знаю.

– Ну, так ты их завел?

– Да.

– Тогда время точное.

Я задумалась, не стоит ли напомнить Давиду, что кулак Толи примерно того же размера в окружности, что и его голова.

Зоя фыркнула.

– С нашим везением кто-то непременно решит устроить полночную мессу.

Большинство входов и выходов из туннелей находились в святых местах – но не все. Мы могли оказаться в апсиде церкви или дворике монастыря, или же высунуть головы из подпола в борделе. «И вам доброго дня, сударь». Я подавила безумный смешок. Усталость и страх плохо влияли на мой рассудок.

Что, если кто-то поджидает нас наверху? Что, если Апрат снова переметнулся на другую сторону и натравил на нас Дарклинга? Я не могла рассуждать здраво. Мал считал, что взрывы в туннелях были случайным нападением, и это единственное, что имело смысл. Апрат не мог знать, где и когда мы окажемся. И даже если бы Дарклинг каким-то чудом пронюхал, что мы направляемся в Раевость, зачем использовать бомбы, чтобы выкурить нас на поверхность? Он мог просто подождать, пока мы выйдем сами.

– Идем, – сказала я. – Я начинаю задыхаться.

Мал подал сигнал Толе с Тамарой, чтобы они встали по бокам от меня.

– Будьте начеку, – сказал он им. – Уводите ее при любом намеке на опасность. Бегите по туннелям на запад так далеко, как только сможете.

Только когда мы начали подниматься по лестнице, я вдруг поняла, что все ждали, чтобы он пошел первым. Близнецы были более опытными бойцами, а Мал – единственным отказником среди нас. Так почему же он брал на себя основной риск? Мне хотелось окликнуть его, сказать, чтобы был осторожным, но это прозвучит абсурдно. «Осторожность» – больше не наш метод.

На вершине лестницы он подал мне знак, и я погасила свет, погружая всех во тьму. Послышался удар, звук несмазанных петель, затем тихий шорох и скрип открывающегося люка. Было темно, криков со стрельбой не последовало.

Мое сердце рвалось из груди. Я прислушивалась к шорохам, которые издавал Мал, подтянувшись наверх, к его шагам над нами. Наконец раздался чирк спички, и через люк полилось сияние. Мал дважды свистнул – все чисто.

Один за другим мы выбрались наверх. Когда я высунула голову через люк, по моей спине пробежали мурашки. Комната была шестиугольной, стены вырезаны из чего-то похожего на синий лазурит, каждая покрыта деревянными панелями, на которых нарисованы разные святые; их золотые нимбы блестели в свете фонаря. Углы густо укутаны молочной паутиной. Фонарь Мала стоял на каменном саркофаге. Мы попали в склеп.

– Чудесно, – сказала Зоя. – Из туннеля в гробницу. Что дальше, выход в скотобойню?

– Мезле, – отозвался Давид, указывая на одно из имен, вырезанных на стене. – Они были древним родом гришей. Одна из них даже училась в Малом дворце, прежде чем…

– Прежде чем все умерли? – участливо предположила Женя.

– Зива Мезле, – тихо произнесла Надя. – Она была шквальной.

– Нельзя ли помянуть ее где-нибудь в другом месте? – спросила Зоя. – Я хочу поскорее уйти отсюда.

Я потерла руки. Ее слова не лишены смысла.

Дверь была сделана из тяжелого железа. Толя и Мал навалились на нее плечами, шквальные выстроились позади них, вытянув руки, а инферны – кремни. Я заняла позицию позади всех, приготовившись орудовать разрезом, если появится необходимость.

– На счет три, – скомандовал Мал.

У меня вырвался смешок. Все обернулись.

Я залилась краской.

– Ну, мы скорее всего на кладбище, и сейчас выбежим из гробницы.

Женя хихикнула.

– Если там кто-то есть, мы их напугаем до чертиков.

Мал сказал с легкой улыбкой:

– Верно подмечено. Давайте еще дружно завоем «у-у-у-у-у-у-у». – Затем улыбка исчезла. Он кивнул Толе. – Не высовывайся.

Он закончил отсчет, и они принялись толкать. Болты застонали, и двери склепа распахнулись. Мы ждали, но нас не встретили криками тревоги.