-Я и не волнуюсь. – Ири усмехнулся.

Они отправились в холмы.

-Операция по отвлечению прошла успешно. Пойдём и мы, у нас ещё дела.

Вирен и Полушкин посмотрели вслед двоим музыкантам.

-Кого это вы там отвлекать собрались? И зачем?

Генка нервно подскочил.

-Суслик, изыди!

Кирей неторопливо и безмолвно развернулся.

И сразу прогонять стало некого, только кусты зашелестели.

2.

По сути, то, что она собирается предпринять, называется расследованием. Значит, надо допросить не только самого подозреваемого, но и побольше свидетелей. Начать стоит, пожалуй, с детей, точнее, с подростков. Им тоже скоро предстоит инициация и главное испытание в том числе, значит, они что-то должны уже о нём знать.

Но несколько мальчиков, которых она застала врасплох возле озера, ничего не смогли сообщить, заранее их не просвещают насчёт того, что им предстоит. Или они не хотели рассказывать, возможно, им не велено.

Скорей всего, дети, которых она расспрашивала, предупредили остальных, потому что эти самые остальные при виде Эо просто убежали. А больше никого из подростков она отыскать не смогла. Хоть что – они попрятались до того момента, как недопустимо любопытная вирджана уйдёт из деревни?

Взрослые от девушки не разбегались, но и на вопросы не отвечали, отмалчивались, делали вид, что заняты делами и не слышат. Или говорили, что точный текст предсказания не знают, потому что оно личное. А в чём заключается обряд, тоже никто не сказал, тайный он, видите ли, женщинам о нём не положено знать, даже вирджанам, которым шаман вроде бы разрешил узнавать всё.

Старики, которые мирно грелись на солнышке и степенно беседовали, сидя кружком на вершине ближайшего холма, посоветовали маленькой вирджане не вмешиваться. Неизбежность есть неизбежность, и никому не дано изменить того, что предрекли духи. Даже если воспрепятствовать судьбе намереваются небесные пришельцы. Даже они – не выше судьбы. Только поплатиться можно за самонадеянное вмешательство в замыслы высших сил.

Эо растерянно остановилась посреди пустынной, залитой жарким солнцем, деревенской площади. Следствие временно зашло в тупик. Со свидетелями никакого толку не вышло. Остаётся главный субъект – шаман.

Вот только его ещё найти надо.

Она принялась бегать по деревне уже в поисках тингвештара. Его нигде не было, и никто не мог сказать, куда он ушёл.

Она бегала долго, взмокла, хоть выжимай, но тингвештара не нашла. От отчаяния обнаглела, огляделась и забралась по верёвке в хижину на скальном карнизе, рискуя нарваться на разъярённого кхеирипо. Но археоптерикс шамана, так же, как и его хозяин, обретался не пойми где. Хижина была пуста.

При этом Эо всё время чудился пристальный взгляд в спину, аж лопатки чесались. Или они от пота чесались? И всё же чётко ощущаемый взгляд неотступно следовал за девушкой, сверлил затылок. Специально, что ли, тингвештар бегать за ним заставляет? Прячется от неё нарочно? Хочет, чтобы настырная вирджана полностью вымоталась перед важным разговором?

Ну, что ж, в этом он преуспел. Она уже взмылена, как загнанная лошадь, мысли разбегаются, дыхание напоминает древний пыхтящий паровоз. И всё же от разговора шаману не отвертеться.

Вот почему так происходит? Ей охотно пересказывали легенды, сказки, ход различных празднеств… Но доклад по практике – это не самое важное. А когда речь зашла о жизни конкретного человека, люди, которые вроде бы ценят каждую жизнь, резко изменились. Прежде улыбчивые, разговорчивые, они начали хмуриться, отмалчиваться, уходить от ответа и просто уходить, даже откровенно убегать. Почему всё вот так?

В конце концов, кто-то из тлоров ей сказал:

-Тингвештара найти нельзя. Когда надо, он приходит сам.

Эо страшно разозлилась. Но спросила спокойно и мирно:

-А если тингвештара надо найти очень срочно, например, для врачевания? Как тогда можно его позвать?

-Тогда надо сказать его сыну Ашшантару или кому-нибудь из учеников, например, Кахане. Они передадут.

Ага, приехали. Теперь ещё искать Ашшантара или Кахану? Так Кахана же сейчас вообще – в лагере землян. Вот ведь… бюрократия каменного века.

Девушке постоянно слышался приглушённый, отдалённый бой барабанов, похожий на тот, что записал Андрей в первую ночь на Тлоре. Вероятно, и сам шаман обнаружится там, где звучат барабаны?

Но направление, с которого доносился звук, определить никак не удавалось. Он тоже словно убегал, ускользал, непрерывно менял место.

Эо встала в тени одной из хижин и подумала, что останется ночевать в деревне, но шамана дождётся. До инициации – ещё целый месяц, время есть.

Вскоре после этого к ней подошли и позвали на вершину одного из ближайших холмов.

3.

Холм был покрыт только травой, ни одного дерева на нём не росло.

Шаман сидел прямо на земле, перед вырытым и выложенным камнями углублением. Хворост в уличном очаге никак не хотел разгораться, чадил, дымил и пах травами. Рядом лежали два небольших барабана с ремнями, чтобы носить их через плечо.

Мужчина поднял голову на едва слышный звук шагов. Распущенные волосы чуть не полностью занавешивают лицо, свисая вдоль щёк, и, того гляди, попадут в костёр. Ореховые глаза стали жёлтыми и ярко горят в тени волос. Как глаза тигра среди зарослей, на охоте. Как глаза маньяка в засаде.

Шаман молчал, взирал спокойно и холодно. Наблюдал.

Ух. Ну и взгляд. Выдержать невозможно.

А он очень опасен. И ссориться с ним нельзя. Не то, чтобы опасен для неё, Эо. Но Ири здесь жить, в одном посёлке с ним. Эх, увезти бы Ири с собой! Да вот только согласится ли?

Ей стало очень тоскливо.

Эо заставила себя собраться и сосредоточиться. Её не должно смутить ничто, ни холодный, неприветливый приём, ни обескураживающее молчание, которое она не привыкла встречать у тлоров.

-Илэоро, великий тингвештар Кшарэф! Могу я поговорить с вами?

Кшарэф неожиданно улыбнулся, Эо чуть не вздрогнула.

-Разумеется, маленькая вирджана, разумеется, можешь. Присаживайся к огню. И не надо обращаться ко мне так, словно здесь много тингвештаров. У тлоров это не принято, поэтому называй меня на «ты».

Девушка кивнула и присела – не прямо напротив, а чуть сбоку, как рекомендуется делать… хм… в отделе кадров при поступлении на работу.

-Я ждал, что ты придёшь ко мне.

Эо всё-таки вздрогнула. Шаман ехидничает? Разве так ждут?

-Маленькая, любопытная вирджана, которая собирает знания об обычаях. Не может же такого быть, чтобы она не заинтересовалась знаниями о колдовстве другого народа. Я прав?

Эо кивнула. Управление ходом беседы с самого начала ускользало из её рук. Это было плохо, очень плохо.

-И ты не испугалась прийти ко мне. Другие вирджаны нередко… опасаются. Несмотря на то, что они – вирджаны, тоже колдуны.

Точно, ехидничает. Ладно, это она переживёт. Даже если он откровенно станет смеяться именно над ней.

-Тлоры – люди чести, - сдержанно проговорила она.

-Тлоры – люди чести, - бесстрастно согласился шаман. И вдруг усмехнулся. – И ты тоже так считаешь. Это хорошо.

Он сделал паузу, многозначительно посмотрел на неё и прибавил:

-Это очень хорошо. Значит, ты тоже – человек чести, маленькая вирджана.

Он снова помолчал. То ли время тянул, то ли нервы мотал. Эо постаралась не раздражаться, изо всех сил постаралась – это ей удалось только ради Ири.

-А также, ты, я надеюсь, человек здравого смысла. И, как человека здравого смысла, я тебя настоятельно прошу – не вмешивайся в то, чего не понимаешь.

Он прочёл её мысли? Или ему просто доложили, о чём она сегодня всех подряд расспрашивала?

-Вообще-то, я понимаю, - осторожно заметила Эо. – Нам даже в школе преподают азы… колдовства.

Она внутренне поёжилась. Что сказали бы преподы, услышав, как она обозвала их предмет?