– Это случилось сегодня утром, – ответил ей Джек. – Пока ничего страшного, но…
– Ребята! – запаниковала Наташа. – Невыход на съемку исполнителя главной роли – происшествие чрезвычайное! Такого себе даже самые капризные «звезды» не позволяют! Ну, так нет Тима… Кто-то же из вас ведь объясняется с мистером Мартыном-Кысей? Боб! Я же видела, как вы с ним прекрасно разговаривали…
– Моего словарного запаса явно недостаточно для объяснения актерских задач Мартыну со слов нашего режиссера – мистера Спенсера.
– Братцы!.. Вы просто сошли с ума!.. Вы знаете, сколько стоит срыв съемочного дня?!
– Слышали уже, – сказал Джек. – Что-то около полутора сотен тысяч долларов.
– Сегодняшний день будет стоить вдвое больше! Там зафрахтованы два самолета, а весь этот городок Сан-Хуан-Капистрано в ожидании приезда нашей группы – мэр, полиция, подводники, пожарники, парашютисты – буквально стоит на ушах!!! Мать вашу…
Нет, не вытравили двадцать лет жизни в Америке из Наташи нашей русской манеры выражения сильных чувств! Но от этого она мне еще больше понравилась. И Джеку тоже… Это я просто кончиком хвоста почувствовал!
– Да если такое произойдет, меня… Мне просто-напросто оторвут голову! – И Наташа умоляюще посмотрела на Джека.
И чтобы не подставлять ее под гнев режиссера и продюсера, я тут же принял решение, которое, с моей точки зрения, должно было отвести удар от нашей новой подруги – Наташи Векслер.
– Передай ей, – сказал я Бобу по-шелдрейсовски, – что все убытки – ЗА МОЙ СЧЕТ! Из моего гонорара. Сейчас мне наплевать на все деньги мира!..
Боб помялся, но перевел. Наташа схватилась за голову и пулей вылетела из трейлера.
Браток с трудом вылез из-под письменного стола, облизал меня и потрясенно сказал наполовину по-шелдрейсовски, наполовину по-Животному:
– Шеф!.. Я – в отпаде! Если честно, я из вашего базара ни хуя не понял, но вы, Шеф, бля буду… Равных нет!!! Говорите, че делать? Приказывайте, Шеф!..
Конечно, со стороны могло показаться, что я действительно стал этаким Жутко Крутым Новым Русским Котом, проживающим ни больше ни меньше как в «Беверли-Хиллз-отеле» за пять сотен в сутки, швыряющимся сотнями тысяч долларов (которых у меня пока еще нет…), имеющим своего Полицейского Телохранителя – детектива Джека Пински, собственного переводчика – Тимурчика Ист-лейка, и в придачу – мощную «крышу» в лице сержанта полиции Лос-Анджелеса Чжи-Бо и в морде могучего и хищного южнокалифорнийского Кугуара, безмерно преданного мне – Бандита Братка…
И я отчетливо понимаю, что Личность, обладающая всем этим, теряет свое ОБАЯНИЕ, как бы ей это ни было прискорбно. Все с завистливой враждебностью разглядывают лишь внешнюю атрибутику, а она не может не вызывать сопротивление всех – ЭТИМ не обладающих…
А заглянуть в душу такого вот «Нового Кота» – никому в голову не приходит. И только самые Близкие тебе Существа понимают, что ЖИЗНЬ РЕБЕНКА не измерить никакими деньгами! А тем более – нашего Тимурчика. Мало ему было когда-то в России…
Я просто КУПИЛ себе эти сорок восемь часов, которые нужны были мне для личного участия в спасении нашего Ребенка.
И ПЕРЕВОДЧИК мне тоже необходим. Не для себя, а для вас, ни хрена не умеющих с нами общаться!.. Не желающих даже попытаться понять, что нужно, предположим, сейчас тому или иному Коту…
И Джек Пински – никакой нам не ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ! Он друг нашей семьи. И мы с Тимуром в равной степени такие же ТЕЛОХРАНИТЕЛИ Джека, как и он для нас… И «крыша» нам необходима! Потому что пока Государство не может защитить нас от ТЕРРОРИЗМА, мы обязаны защищаться сами.
Я помню, как на первой встрече в кабинете продюсера зашла речь о приключенческом боевике студии «Двадцатый век фокс» – «Правдивая ложь». Оказывается, что еще до выхода фильма на экран разные арабские и мусульманские организации сильно разволновались. Они узнали, что злодеи-террористы в фильме неизвестно с какой стати изображены мусульманами. И возмутились! Ах, вот с ними, дескать, сражается великолепный Арнольд Шварценеггер, всех побеждает и вообще… А фильм обошелся в сто миллионов долларов! Тимурчик шепнул мне, что это кошмарная сумма… Зато фильм потрясает какими-то «спецэффектами» и радует чувством юмора…
Хотя теперь, когда мы столкнулись не с кинематографически придуманным, а с НАСТОЯЩИМ ТЕРРОРИЗМОМ, я все никак не могу понять, как они там отыскали хоть крупицу юмора?..
Так «Двадцатому веку-фокс» под давлением разных организаций восточного толка пришлось снабдить фильм надписью, что ФИЛЬМ НЕ ОТРАЖАЕТ ДЕЙСТВИЙ ИЛИ ВЕРОВАНИЙ КАКОЙ-ЛИБО КУЛЬТУРЫ ИЛИ РЕЛИГИИ.
И, помню, старик Стив предостерег нашего постановщика Клиффорда Спенсера от всяческих, как он сказал, «националистических педалирований».
А Клифф еще вольготнее развалился в кресле и заявил:
– У терроризма нет национальности! И мне глубоко плевать, куда эти типы ходят замаливать свои вонючие грехи – в мусульманскую мечеть, в католический собор, в русскую церковь или в еврейскую синагогу. Терроризм есть терроризм. Он слеп, беспощаден и омерзителен. Просто на Востоке, а сейчас и в России он получил большее распространение, чем у других народов. И с этим пониманием я и хотел бы начать снимать эту картину!
Но как же я-то со всеми своими врожденными и благоприобретенными, почти мистическими способностями ВТОРГНУТЬСЯ В БУДУЩЕЕ, ПРЕДУГАДАТЬ ВОЗМОЖНОЕ… или, на худой конец, УВИДЕТЬ ПРОИСХОДЯЩЕЕ в нескольких милях от нашего трейлера смог так завалить ухо?!
Ведь до самого появления Джека в дверях нашего «Стар вагоне» в моем мозгу ни на мгновение даже не проскользила мыслишка об опасности…
Да и Браток – тоже хорош, мудозвон калифорнийский! То он демонстрирует чуть ли не равноценные моим возможности ЗАГЛЯНУТЬ по ту сторону Человеческого понимания, а то в момент самой напряженки и ухом не ведет, дубина стоеросовая!
Зато сейчас, стоило мне только так о нем подумать, он – тут как тут:
– Напрасно вы так уж, Шеф…
– Чего «напрасно»?! – зашипел я на него.
Браток отодвинулся от меня на безопасное расстояние:
– Напрасно вы и на себя тянете, и на меня наезжаете… Я, к примеру, когда перееб… Извиняюсь. Когда перетрахаюсь, потом еще долго ни хера соображать не могу. Исключительно всю дорогу об этом думаю… Наверное, и у вас так же.
– С чего бы это?
– А вы, Шеф, посмотрите на себя и на меня. После того как тот, которого я тогда в саду замочил, мне ухо прошмалял из своей пушки, я же – вылитый вы, Шеф. Как ваш патрет увеличенный…
– Не «патрет», а «портрет», деревня-матушка!
– Как скажете, Шеф. Хули я буду спорить… Вам виднее. Вы мне только помогите эту шелупонь в пакет запихать.
И гляжу, Браток своей жуткой лапищей пытается запихнуть запаянный пластиковый мешочек со Слоновьим слабительным в бумажный пакет из-под продуктов.
– Елки-палки, чтоб не сказать хуже! – взъярился я. – Нашел время! Чего тебе присралось этим заниматься?!
– А вот чует сердце – пригодится! – уж слишком уверенно сказал Браток. – Помогайте, Шеф. А нашим скажите, что я себе жратухи на дорогу запас.
И я помог. Браток прихватил бумажный пакет клыками и прикрыл его лапой. Чтобы ни Джек, ни Боб не увидели.
В это время Боб подогнал наш «линкольн» к трейлеру, поднял крышку багажника и скомандовал:
– Браток! Выходи из дома и залезай в багажник. Кыся, переведи ему…
– И так ясно, – проворчал Браток. – А где чемодан?
– Без чемодана! Не возись, вылезай… И в темпе, чтобы тебя никто не увидел.
– Тогда-то что! – сказал Браток на вполне приличном шелдрейсовском и прыгнул…
Но как?!
Впервые в жизни я видел, как может прыгнуть настоящий Кугуар! Это, как говорит Шура, была «картинка маслом».
Уж на что я себя считаю Крупным Специалистом в области самых разных прыжков – и Обольстительных, и Развлекательных, и Угрожающих, и Боевых, когда уже не на Жизнь, а на Смерть, но такого мне наблюдать не приходилось…
Держа в зубах бумажный пакет со Слоновьим слабительным, Браток оттолкнулся от середины пола большой комнаты нашего трейлера, вылетел сквозь, слава богу, открытую дверь трейлера, пролетел по воздуху, на глазок – метров восемь-девять и оказался в багажнике нашего «линкольна».
