Д. Пучков: Еще больше любят американское…
Б. Юлин: Скажем так, на переговорах ни одного японца ты в кимоно не увидишь, они в костюмах. И это началось как раз с революции Мэйдзи.
Итак, Японии, чтобы развиваться как нормальной, богатой капиталистической стране (не Мексике какой-нибудь), нужны рынки сбыта и источники сырья. Значит, нужно грабить кого-то, кто рядом. Есть традиционный объект грабежа – Корея и ее сюзерен Китай, который и так уже рвут на части. Почему бы не попробовать отхватить себе кусочек.
Д. Пучков: Я обращаю пристальнейшее внимание зрителей на то, что к коммунизму это не имеет никакого отношения. Коммунизм никого не грабит. Сущность капитализма – ограбить окружающих и таким образом повысить благосостояние своих граждан. Не всех, но по мелочи долетает до многих.
Б. Юлин: Если при феодализме захватывают земли с людьми, так как главное – податное население, то капиталисты захватывают рынки и источники сырья.
Д. Пучков: Так, например, царская Россия напала на Среднюю Азию и Кавказ, организовав рынки сбыта.
Б. Юлин: Да, но сейчас мы уходим далеко в сторону от темы…
Д. Пучков: Извините. Итак, Корея, традиционный объект грабежа.
Б. Юлин: Как раз в это время Россия, отобрав у маньчжуров спорную территорию – Уссурийский край, вышла к Владивостоку. При Александре III у нас проводилась очень аккуратная политика: дальше Владивостока наши интересы не простирались. Жесткое самоограничение, чтобы избежать ненужных конфликтов. Мы не спорим ни с китайцами, ни с японцами, со стороны наблюдаем, как другие грабят Китай.
Когда эта картина начала меняться? С воцарением Николая II. Сначала Россия умудрилась влезть в японо-китайский конфликт. Япония, перевооружив армию, создав более или менее современный, хотя и небольшой, флот, сумела одержать победу в японо-китайской войне: разгромила лучшую китайскую эскадру (так называемую Северную), захватила Вэйхайвэй и Порт-Артур (вырезав в Порт-Артуре весь гарнизон). До этого японцы разбили китайские войска в Корее и взяли Корею под свой контроль, а потом навязали китайцам Симоносекский мирный договор, по которому Китай отдавал японцам Ляодунский полуостров с Порт-Артуром, Тайвань и Корею, вдобавок к чему выплачивал колоссальную контрибуцию.
Д. Пучков: Неплохо.
Б. Юлин: Это очень жирный кусок. На всех таких не хватает, и поэтому в ситуацию с ограблением Китая Японией вмешались другие государства, конкретно: Российская империя, Германская империя и Французская республика. Учитывая, как немцы и французы любят друг друга, их братское согласие очень показательно.
Флоты (наш, немецкий и французский) подошли к Японии и предложили японцам пересмотреть условия мирного договора.
Д. Пучков: Это и была «дипломатия канонерок»?
Б. Юлин: В общем-то, да. То есть у нас стволов больше и корабли мощнее, поэтому мы делаем предложение, от которого вы не можете отказаться. Японцы не отказались. Им были сохранены контрибуции, но деньги на выплаты контрибуций китайцам дала Российская империя (около 400 миллионов рублей золотом).
Д. Пучков: Так.
Б. Юлин: Корея, вместо того чтобы стать японской территорией, получила независимость от Китая. Тайвань ушел японцам, которые получили в Китае свою сферу влияния (тоже кусочек для ограбления, но официально не являющийся колонией). Порт-Артур отошел России в аренду.
Д. Пучков: В аренду?
Б. Юлин: На 25 лет. Вот, собственно говоря, каков был расклад. При этом для ограничения японских устремлений через год после окончания японо-китайской войны был заключен военный союз Российской и Китайской империй, направленный против Японии, автоматически в него включили и Корею. Это означало: если Япония нападает на Корею, на Китай или на Россию – остальные страны тут же вступают в эту войну и должны вести ее, не заключая сепаратный мир, до полного разгрома противника.
Д. Пучков: Хорошо.
Б. Юлин: Под этот союз и под выдачу денег Китаю наши получили концессию на железную дорогу через территорию Китая, КВЖД (Китайско-Восточную железную дорогу) – прямой путь на Владивосток. Через год эту концессию сумели продлить еще и на юг, проложив железную дорогу к Порт-Артуру. Все это строилось и управлялось Россией. А дальше начинаются более интересные моменты.
Но прежде чем к ним перейти, хотелось бы обрисовать следующую картину. Обычно у нас любят показывать, что Япония напала на Российскую империю, где войны не хотели. Так вот: сразу после японо-китайской войны у нас был проведен целый ряд военных совещаний и принято такое решение: «На главном театре должны быть расположены и главные силы, каковым в данное время следует признать Дальний Восток, силой обстоятельств в Балтийском море в нашей будущей кораблестроительной деятельности следует ограничиться постройкой только судов береговой обороны. Все же остальные усилия должны быть направлены для пополнения наших нужд на Дальнем Востоке». Это было 12 декабря 1897 года, до Русско-японской войны оставалось еще 7 лет. Решено было довести состав нашего флота на Дальнем Востоке до 10 броненосцев, перегнать туда все броненосные крейсера, разместив там 10 крейсеров 2-го класса и столько же 3-го класса, 36 истребителей и 11 миноносцев.
27 декабря 1897 года состоялось новое совещание, которое наметило дополнительную судостроительную программу (то есть несколько расширило прежнюю). Она получила название «Программа 1898 года» и требовала около 200 миллионов рублей сверх того, что было выделено раньше. Тут возник традиционный в то время для Российской империи конфликт между Министерством финансов и Военным ведомством. С. Ю. Витте возмущался и старался любой ценой уменьшить финансирование программы, потому что ему нужно было сводить дебет с кредитом. Он указывал, что Япония не в силах закончить перевооружение флота раньше 1905 года, пытался увеличить сроки выполнения и сократить выплаты на 50 миллионов рублей. Для примера: когда шло обсуждение, новейший эскадренный броненосец типа «Петропавловск» стоил 10 миллионов рублей, то есть речь была о пяти броненосцах.
Военные с доводами Витте не соглашались. Они считали, что, во-первых, японцы смогут вооружить флот раньше, во-вторых, доказывали, что денег просто не хватит для нужного усиления флота. Витте одержал частичную победу: было решено выделить все 200 миллионов, как и предполагалось (по завершении процесса у нас на Тихом океане должны были быть 10 эскадренных броненосцев, 5 броненосных крейсеров, 7 крейсеров 1-го ранга, 5 крейсеров 2-го ранга, 7 канонерских лодок, 2 минных крейсера, 20 истребителей-миноносцев и 24 миноносца), но полную реализацию этой солидной программы наметили на 1905 год.
Д. Пучков: А где их должны были строить?
Б. Юлин: Так как верфей уже не хватало (все были заняты в предыдущей программе)…
Д. Пучков: А где наши верфи находились?
Б. Юлин: На Черном море и на Балтике, где строились корабли как раз для Тихого океана и Балтийского моря.
Д. Пучков: А на Тихом океане – нет?
Б. Юлин: Только один сухой док во Владивостоке.
Д. Пучков: Почему? Не было необходимости или возможности построить?
Б. Юлин: Постройка верфей на Тихом океане оставалась в очень-очень далеких планах. Темпы развития инфраструктуры в Российской империи были достаточно низкие. Транссибирская магистраль, которую отгрохали за 10 лет, выделяется как безумно быстро реализованный колоссальный проект. Других аналогичных не было.
Д. Пучков: Я чайник, мне непонятно – если строят на Балтике, то надо плыть вокруг Африки или через Суэцкий канал, через полглобуса…
Б. Юлин: Так и плавали.
Д. Пучков: Если проплыть через полглобуса, механизмы изнашиваются, корабли неважно себя чувствуют… Разве такую массу плавсредств можно хотя бы ремонтировать в одном сухом доке?
Б. Юлин: Открыть тебе занятную тайну? Состав русских кораблей во Владивостоке постоянно менялся: одни приходили, другие уходили, например, на модернизацию или вообще в резерв…
