Квилл смеялся, когда у меня на подбородке свисал сыр, а я никак не могла его убрать языком. Я не стеснялась вести перед ним себя как свинья, потому что он меня и не такой видел. В итоге я просто вытерлась салфеткой.
Когда мы доели, а у меня остался лишь чай, я решила продолжить разговор.
— Я же вижу, что с тобой что-то происходит. Ты нашел другую школу?
— Нет.
— В смысле? Тебя не приняли?
— Я не искал, Лея. Я не собираюсь больше возвращаться в школу, понимаешь?
Вот сейчас я его совершенно не понимала. Какого черта вообще происходит?
— Остался же всего последний класс, Эндрю. Ты чего, вообще? Как насчет колледжа? Как насчет твоего будущего? – я вскидываю руки, отказываясь заранее принимать его глупые доводы.
— Ты правда веришь, что я мог бы пойти в колледж? У моей семьи нет на это денег, а меня вытурили с футбольной команды еще в десятом классе, если ты забыла. Так что у меня нет надежды даже на спортивную стипендию.
— Но это же только в нашей школе, черт возьми!
— Блять, ты реально не понимаешь? Ты не видела мое личное дело, кажется. С ним мне светит только тюрьма, как сказал мой дед, — парень начинал закипать.
Сейчас мы снова поругаемся.
— Больше слушай человека, который сам в жизни ничего не добился. Ты вспомни, что он рассказывал. Мистер Квилл бросил школу еще в четырнадцать лет, только потому, что ему, видите ли, было лень ходить на эти тупые уроки. Он сам сдался и ничего не сделал, чтобы не работать потом как лошадь на заводе. Ты хочешь его участи? Хочешь горбатиться?
— Лея, ты не понимаешь…
— Нет, слушай сюда, Эндрю, — пусть только попробует меня сейчас перебить. – Ты просто обязан попасть в школу. В любую, блять, школу. Если ты сдашь хотя бы средне экзамены, то сможешь взять кредит на обучение в колледже, а потом совмещать учебу с работой, как ты делаешь уже столько лет. Не сдавайся, когда даже близкие люди тебе это говорят. Уж кого-кого, так твоего деда я бы стала последним слушать.
Парень молчит, лишь разрывает на мелкие кусочки салфетку.
— Все, что тебе нужно, так это научиться сдерживать свои эмоции.
Я говорю ему это миллионный раз и никогда не перестану это делать. Он мне так же сильно дорог, несмотря ни на что. Я всегда буду за него волноваться и переживать. Буду всегда стараться поддержать, потому что именно с ним у меня были первые серьезные отношение, которые, конечно, я в итоге просрала. В этом вся я.
Только сейчас начинаю понимать.
Привыкаешь принимать вещи как должное, а потом, упустив их, начинаешь жалеть и скучать. Так было всегда в жизни и у меня сейчас так же было с Эндрю. Не знаю, есть ли у меня к нему еще какие—то глубокие и сильные чувства, но я знаю, что никогда его не любила той любовью, о которой говорят мои родители. Это совершенно не то, я знаю это, но все равно скучаю по этому человеку и ничего поделать с этим не могу.
— Я подумаю, — доносится голос Эндрю.
— Хорошо, — легкая улыбка трогает мои губы.
Он немного поджимает губы, скрыть ту милую улыбку, что рвалась наружу. Такой милый, на самом деле и не скажешь, что его выгнали из школы из-за того, что он вечно всем разбивает носы.
— Что за пацан с тобой вечно таскается?
— Ревнуешь? – вскидываю бровь и отпиваю чай с кружки.
— Который раз вас вместе вижу.
— Это мой друг – Джастин. Он очень хороший и я невероятно счастлива иметь такого друга. Если бы не он, я бы, наверное, давно забрала документы из школы, — так и было, быть честной.
Обсуждать Джастина с Эндрю для меня не было неловкой вещью. Все же Бибер был просто моим другом, а не парнем—другом, который мне нравится. Так что, я могла спокойно о нем говорить.
— Ты аккуратней в этой школе психов…
— Кто бы говорил?
— Нет, Бейл, я серьезно. Просто будь аккуратней.
От этих слов так тепло и хорошо на душе, поэтому я улыбаюсь Квиллу и киваю.
— Кстати, а где Гарри?
— Он умер два месяца назад.
— Что?
— Гарри сдал свою смену, отправился домой и умер в своем кресле. Просто пришло его время, Лея. Такое происходит – старые люди умирают.
Я не могла поверить в это. Не могла поверить, что не попрощалась с этим восхитительным человеком. Больше он никогда не даст мне хороший и дельный совет, который всегда так спасал и помогал мне. Мне жаль, что я сюда не приезжала и не навещала его. Гарри был одним из связующих моего прошлого.
Да, старые люди умирают и это неизбежно, но они забирают с собой некую частичку жизни с собой. И я сейчас понимаю, что Гарри забрал с собой мою прошлую жизнь, когда я вечно таскалась с Эндрю, катаясь с ним на байке. Когда приходила сюда и болтала с Гарри за барной стойкой, а потом возвращалась к своему парню, с которым мне всегда была весело и интересно. Забрал то время, когда я жаловалась ему на то, что мой парень полный кретин, который не хочет меня слушать и продолжает мудохать всех подряд из-за своей эмоциональности.
Это все в прошлом, которое с собой забрал добрый афроамериканец Гарри, который обожал старый и прекрасный джаз.
— Лея? – голос Эндрю тревожный и я понимаю почему.
В моих глазах стоят слезы, которые я смаргиваю и они быстро стекают по моим щекам. Не поддаюсь истерике и вскоре слез совсем нет.
Смотрю на Эндрю и начинаю осознавать на все сто процентов, что мы с ним больше никогда не будем. Что наши дороги давно разошлись. Он мне всегда будет дорог, но никаких отношений больше не построить. Что-то внутри говорит о том, что, возможно, я сейчас полностью отпускаю его. Отпускаю его от себя.
— Прости меня за все, Эндрю, — наконец произношу я. – Мне жаль, что наши отношения так ужасно закончились, что я вела себя как безразличная сука и делала вид, будто мне плевать на твою заботу, но это не так. Я просто всего этого боялась, понимаешь? Ты всегда будешь мне дорог, и я даже не могу передать все слова, которые бы хотела тебе сказать.
Это похоже на прощание. Мы оба понимали, что так будет.
— Я не знаю, встретимся ли мы снова, но если тебе захочется поговорить, то ты знаешь, где я живу. Правда, я желаю тебе только самого хорошего. Пожалуйста, вернись в школу, это важно для тебя самого и я знаю, что ты совсем не глупый парень, ведь будь ты таким, не думаю, что смогла бы с тобой встречаться.
Прощаться с прошлым тяжело, но все равно рано или поздно всем приходится делать это. Все проходят этот, как кажется на этот момент, тяжелый путь. Я знаю, потом уже не будет так сложно, и вспоминать об этом будет легко. Отношения, дружба, ссоры и еще какое-то дерьмо, которые вы отпускаете, со временем не будет чем-то значимым. Мне легко, потому что я понимаю это и ко всему отношусь проще, нежели мои сверстницы.
Я всей своей гнилой душой желала, чтобы у Эндрю все было хорошо. Поэтому, обняв его на прощание, я ухожу одна из этого бара, чувствуя такое облегчение, которое пришло ко мне, после того, как перешла порог.
Поймав такси, я отправилась домой. Разговорчивый таксист рассказывал о том, какой серьезный мужчина ему попался до меня. Говорил о том, что тот мужчина с кем-то ругался по телефону, смешно матерясь. Потом таксист рассказ мне о своей девушке и о том, как он облажался на прошлом свидании. Я лишь смотрела в окно и иногда поддакивала, совсем не заботясь о сути разговора.
Мне было так плевать на то, что он говорит, я была погружена в свои мысли.
Приехав домой, я поняла, что очень устала и ужасно хочу спать. Единственным желанием было принять душ и завалиться в теплую и такую мягкую кровать. Но как только я вошла в дом, я услышала крики своих родителей.
Они ссорились.
Ох, только этого не хватало. Несмотря на то, что они безумно друг друга любят, не могу сказать, что в этом доме не было ссор. Они бывают у всех, но у нас очень редко, зато какими они все запоминающимися были. Последний раз, когда были такие крики, Мия и Джексон не разговаривали больше недели. Папа даже спал в гостиной на диване.
Не хотелось думать, что причиной их криков являюсь я. Но скорее всего, так и есть, ведь это меня всего несколько часов назад вытащили из полицейского участка. Так что других причин их криков я не вижу. Наверное, спорят о том, чтобы забрать меня из школы и отправить меня к родителям Джексона или вообще к тете Кире – младшей сестре моей мамы, что живет в Нью Орлеане.
