– Нет, не против, – с улыбкой сказала я. – Да и смешно это как-то, особенно если учесть, что через неделю нас назовут мужем и женой.
Густав кивнул и нагнулся. С натужным полустоном вытащил из-под кровати…
О, это была не сумка. Это была огроменная сумища! Больше моей, наверное, раза в три или четыре.
– Клео решила забрать с собой весь дом с его обстановкой? – с иронией поинтересовалась я.
– Она любит всякие эти женские штучки, – Густав виновато пожал плечами. Затем густо покраснел, кашлянул и почему-то шепотом сообщил: – Нижнее белье она уже упаковала. Остались платья, что-нибудь теплое для прохладного вечера. И…
Задумался, явно не в силах придумать, что еще может потребоваться его возлюбленной на пару дней.
– И косметика, – пришла я к нему на помощь. – Ну что же, приступим.
И первым делом зарылась в глубины платяного шкафа.
Ох, чего тут только не было! От обилия разноцветных платьев тут же зарябило в глазах.
Но, если честно, я совершенно не хотела, чтобы Клео щеголяла по дому Северина в каком-нибудь столь же вызывающем наряде, как сегодня. Тогда у деда Густава обязательно возникнут вопросы, что это за девица непонятная и почему она разгуливает в таком виде и то и дело липнет к его внуку. Вопрос свадьбы которого, кстати, почти решен.
Поэтому я вытащила самое скромное темно-серое платье, отыскала к нему туфли на низком каблуке. Присовокупила графитного цвета жакет.
Густав не вмешивался в мои действия, лишь наблюдал за ними с плохо скрытым скепсисом.
– Боюсь, завтра Клео лично явится сюда, – все-таки не удержался он от замечания. – Скажет, что не собирается ходить подобно бедной сиротке.
– А самое забавное, что она и есть бедная сиротка, – огрызнулась я. Нырнула в шкаф поглубже и нащупала нечто странное.
Хм-м, что это? На ощупь на бархат, шелк или сукно не похоже.
Тяжело пыхтя, я потянула загадочную вещь наружу. И быстро захлопала ресницами, когда увидела, что именно стало моей добычей.
Я держала в руках кожаный корсет, снабженный многочисленными металлическими заклепками. Снизу от него волнами расходилась тоже кожаная юбка, правда, самой короткой длины, что я когда-либо видела.
Хм-м, Клео выше меня. А если эту страсть приложить ко мне, то подол даже колени не закроет.
– Дай сюда! – прорычал в этот момент Густав, багровый, словно переспелый помидор. Подлетел и отобрал у меня загадочную одежду.
– Что это? – не удержалась я от резонного вопроса.
– Не твое дело, – огрызнулся Густав. – И вообще, заканчивай тут. Хватит Клео и одного платья.
Ага, сдается, эта парочка любит пошалить. Впрочем, и мы с Фредериком неплохо проводили время вдвоем. Правда, до таких извращений дела у нас не дошли.
Я попыталась прикрыть дверь гардероба, но тут мне под ноги для полноты счастья вывалилась еще кроваво-красная семиплетка с весьма оригинальной ручкой, больше всего напоминающей…
– И это отдай! – взвыл Густав.
На беднягу сейчас было смешно смотреть. Раскраснелся, на лбу аж пот выступил, а глаза так и бегают по сторонам.
– Да пожалуйста. – Я пожала плечами, протянула было ему плеть, держась за рукоять. А потом вдруг представила, где эта рукоять могла побывать. И принялась с нескрываемым отвращением вытирать ладонь о подол платья.
– Это не то, что ты подумала! – затараторил Густав. – Это… Это подарок.
– Твой для Клео или наоборот? – все-таки не удержалась я от резонного вопроса.
В самом деле, любопытно же! К тому же очень забавно смотреть, как Густав смущается. А ведь двадцать пять лет ему. Я бы на его месте и бровью не повела. Лишь обронила бы снисходительно: ну да, мое, любим мы по вечерам друг друга хорошенько отшлепать.
– Это, это… – Густав запутался в словах. Откинул злополучную плеть подальше, затем вцепился в отчаянии себе в волосы и выдрал хороший такой пук волос.
Я неодобрительно зацокала языком. А это-то зачем делать? Эдак к свадьбе мой жених рискует лысым остаться.
– Да не переживай так, – постаралась я его успокоить. – Честное слово, твоя постельная жизнь меня никак не касается. Мы же вроде договорились, что не будем требовать друг от друга выполнения супружеского долга.
И впрямь не понимаю, почему он так разволновался. Как будто его родители за чем-нибудь непотребным застали.
– Ну хорошо, мы с Клео иногда развлекаемся различными способами, – вдруг выдохнул Густав. – Иногда – это очень редко. Это была ее идея. Сразу скажу: она мне не понравилась. Ну и… – Я думала, что сильнее покраснеть Густав просто не сможет, но теперь он стал стремительно бледнеть. Ой, как бы у бедняги с сердцем плохо не стало! А то придется мне стать вдовой еще до замужества. Но несчастный все-таки совладал с волнением и признался: – Я вообще думал, что Клео это все выкинула. Зачем ей такое безобразие?
– Видимо, как раз ей ваша забава понравилась, – резонно заметила я. Кашлянула и все-таки спросила: – А кто кого стегал при этом?
– Мелисса! – возопил Густав подобно раненому дракону. И ринулся прочь из комнаты.
Ишь, какой чувствительный. И не скажешь даже, что принадлежит к богатому роду. Эти шалопаи уже к двадцати годам стремятся перепробовать все возможные наслаждения, как разрешенные, так и запрещенные.
Недоуменно пожав плечами, я вернулась к процессу сбора вещей Клео. Естественно, более чем вызывающее платье я засунула обратно в шкаф. А то ведь у нее хватит ума нацепить его на завтрашний семейный ужин. Вот старик Чейс-то порадуется! Только, боюсь, останутся тогда деловые компаньоны без обещанных денег, потому что бедолагу на месте удар хватит.
А вот плеть я все-таки засунула на самое дно сумки. Не сумела удержаться от этой крохотной гадости. Вряд ли Клео будет разгуливать по дому, поигрывая столь своеобразным предметом. Зато поймет, что я в курсе ее развлечений с Густавом.
Поверх серого платья в сумку полетело еще темно-синее с туфлями в тон. Так, а теперь займемся косметикой.
Когда я подошла к столику, то у меня в буквальном смысле глаза разбежались. Ого! Да у меня и малой толики всего этого нет. По всей видимости, Клео действительно неплохо зарабатывает.
Поскольку в сумке оставалось достаточно места, то я, недолго думая, просто сгребла все со стола. Скляночки и тюбики полетели внутрь с отчетливым стеклянным звоном. Ну, буду надеяться, я ничего не разбила.
В этот момент дверь за моей спиной распахнулась.
– Да иду я, иду, – ворчливо проговорила я. – Вот, последнее упаковала.
– Милая девушка, а что вы тут делаете? – вместо голоса Густава вдруг раздался старческий и скрипучий.
У меня душа рухнула в пятки. Сразу же вспомнились рассказы Клео о том, что она боится оставаться в этом доме одна. А что, если ко мне пожаловал призрак ее недавно усопшего дяди?
Очень медленно я обернулась, готовая увидеть перед собой некую полупрозрачную субстанцию. Хорошо еще, что голос отказался служить мне, как бывает в минуты крайнего волнения. А то заорала бы на всю округу.
Но вместо сурового призрака я увидела невысокую полную пожилую женщину в платье старомодного покроя. Она угрожающе сжимала в руках кухонную скалку.
– Тетушка Маргарет? – осипшим от испуга голосом спросила я.
– Для вас – Маргарет Райнс, – с достоинством исправила меня женщина. – Ну и что вы тут делаете? Вздумали поживиться, пока дома никого нет?
– Нет, что вы! – воскликнула я. – Вы все неправильно поняли!
Интересно, а куда Густав запропастился? Как бы мне в полицию местную не угодить. Конечно, недоразумение быстро разрешится, но не хотелось бы оставлять Фредерика и Клео одних надолго.
– А как это можно понять, милочка? – проворчала Маргарет. – Я возвращаюсь от сестры, вижу дом распахнутым настежь. А в комнате моей племянницы хозяйничает некая девица, которая деловито сгребает все имущество Клео.
– Меня зовут Мелисса, – поторопилась представиться я. – И я… Я будущая жена Густава Одрона.
– Еще замечательнее, – Маргарет неодобрительно покачала головой. – Во-первых, почему я вам должна верить? Густав, насколько я знаю, на днях готов сделать предложение Клео. А во‐вторых, повторяю свой недавний вопрос: что вы тут забыли?
