Очнувшись, я долго лежал с закрытыми глазами. Меня разбудили чьи-то громкие вопли. Я слышал стоны, ругань и хороший такой храп, а главное - размеренный гул двигателей "Изгнанника".
Открыв глаза, я попытался приподняться, но не смог. Во всем теле была сильная слабость, под повязками на животе сильно чесалась кожа, а когда я пошевелился, в левой ноге ниже колена вспыхнула острая боль.
- Ирвин!
Ко мне кинулась встревоженная Алисия. Она была в белом халате, запятнанном засохшей кровью, и платке, закрывавшем волоса.
- Тихо, лежи, тебе нельзя напрягаться. Я сейчас позову врача!
Оглянувшись по сторонам, я понял, что лежу на койке в самом дальнем углу корабельного лазарета. Там, где обычно размещали тяжелобольных.
- Как вы себя чувствуете?
У врача были такие круги под глазами, да и в целом он выглядел столь уставшим, что мне сразу стало стыдно от того, что я не помнил его имя.
- А..г.. - из пересохшего горла вырвался лишь хрип, я откашлялся и попросил: - Можно воды... горло сильно пересохло...
- Да, разумеется, - врач кивнул Алисии. - Вам сейчас лучше поспать, вставать ни в коем случае нельзя, у вас перелом ноги. Так что отдыхайте.
Он сразу же повернулся и ушел. А я выпил стакан воды и сразу же заснул.
На следующий день я уже окончательно проснулся. Во всем теле была сильная слабость, но мне хотя бы хватило сил на то, чтобы немного приподняться в постели. Алисия опять была рядом со мной.
- Лежи! Тебя нельзя вставать!
Я попросил её подвинуть подушку, чтобы лежать немного повыше. Даже это небольшое усилие меня вымотало. Откинувшись на спину, я разглядывал Алисию. Она заметно осунулась, даже похудела (хотя, казалось бы, куда ей худеть?), а под серыми глазами темные круги.
- Ты сама, когда спала нормально? - спросил я. - Много раненых?
- Очень, - тихо ответила Алисия. - Чтобы быстрее забрать тебя с пляжа, Изабелла опустила корабль и в этот момент сразу три снаряда попали по правому борту. Первые дни в лазарете никто почти не спал, времени очень не хватало. Сейчас уже полегче стало.
- Долго я спал?
- Пять дней.
- Так долго? - поразился я. - Меня ведь всего-то немного обожгло!
- Немного? - Алисия удивленно приподняла брови. - Ирвин, когда тебя принесли, врач предложил усыпить тебя. У тебя на ногах местами ожоги четвертой степени и...
Она вдруг осеклась и отвела взгляд в сторону.
- Что еще? - спросил я.
- Перелом ноги, несколько ран и потеря крови.
Я уже почувствовал какую-то странность, да и Алисия вела себя подозрительно. Я откинул в сторону одеяло и замер, до боли сжимая зубы, не давая крику вырваться... правая нога заканчивалась чуть ниже колена...
В ушах раздался противный звон, а в глазах потемнело. Я понял, что не дышал несколько минут. Алисия что-то отчаянно говорила, пыталась меня успокоить, но её слова не доходили до меня.
Я - калека. Калека...
Несколько дней я провел, просто тупо глядя в стену. Меня расспрашивали врачи, Алисия постоянно прибегала и пыталась утешить, кажется, кто-то еще заглядывал. А я молчал и даже не поворачивал голову в сторону гостей. Мне пытались объяснить, что выбора не было, что организм просто не справлялся с чересчур сильными ожогами, осколок раздробил кость и что без ампутации я бы просто умер.
Они не понимали, что мне было бы проще сгореть в самолете, чем жить теперь так... какой смысл жить калекой? Какой смысл жить, если больше никогда не сможешь взглянуть на облака сверху?
Когда я немного набрался сил, от меня потребовали подробного доклада. И если Илия еще могла потерпеть, то вот Рэла ждать не желала ни минуты. Она оставляла меня в покое до тех пор, пока я не пересказал во всех подробностях, что именно я видел в городе эйрхатов. А потом заставила нарисовать его план и карту. Последнее было сложнее всего. Навигационный журнал сгорел вместе с самолетом, а я никогда не отличался хорошей памятью на цифры, поэтом смог назвать лишь примерные координаты.
- Ну что ж, - немного разочаровано проговорила Рэла. - Хоть шерсти клок... с подбитой куропатки.
Скрипнув зубами, я отвернулся к стене.
- Да не скрипи как кровать под шлюхой в портовом борделе! Меня тоже сбивали и не раз.
Я ничего не ответил. Рэла пожала плечами и вышла.
"Изгнанник" шел полным ходом, видимо Изабелла спешила вернуться в Облачный город. Раненых постепенно выписывали, и в лазарете становилось спокойней. Мне несколько раз меняли повязки, и каждый раз врач говорил, что ожоги заживают довольно быстро.
А я продолжал смотреть в одну точку... через какое-то время я даже думать перестал. Вообще никаких мыслей в голове не было. Я просто лежал, ел когда меня кормили, пил, когда предлагали воду и механично отвечал на вопросы, не задумываясь над их смыслом. И я даже не замечал, кто и зачем приходит ко мне...
Конечно, меня пытались растормошить. Рэла однажды даже от души врезала, после чего её несколько врачей и медсестер силой вытолкали из лазарета. Заходили ко мне знакомые летчики и механики, все хотели помочь мне. А я все глубже и глубже увязал в депрессии.
- Просто сесть на землю любой дурак сможет! Главное не просто приземлиться, а так, чтобы после этого можно было еще раз взлететь! Желательно на том же самом самолете!
От напряжения у меня перехватило дыхание, потемнело в глазах и зашумело в ушах. Даже просто встать с постели оказалось тяжело. Отдышавшись, я, опираясь на стену, подтянул к себе костыли и встал на них. После долгого бездействия тело неохотно меня слушалось, под повязками зудела молодая кожа и... до боли хотелось почесать правую ногу ниже колена.
Как ни странно, но меня никто не заметил. Выбравшись из лазарета, я медленно поковылял по коридору к лестнице. Отрезок пути, который я раньше проходил меньше чем за минуту, сейчас занял у меня минут десять. Причем мне пять раз приходилось останавливаться и отдыхать, прислонившись к переборке.
Лестница оказалась для меня почти непреодолимым испытанием. Один раз я запнулся на ступеньке и упал. А потом долго лежал и собирался с силами, чтобы встать. В конце концов я приноровился подниматься по лестнице с помощью костылей и смог подняться на наверх и выйти наружу.
От свежего воздуха, пахнущего морем, я захмелел как от крепкой выпивки. Я кое-как сел на палубе и положил костыли рядом. Над головой горели яркие тропические звезды. Вспомнив уроки Алисии, я прикинул, какой сейчас час, и понял что "Изгнанник" уже перешел экватор, а значит и что до Облачного города осталось недолго.
Подумав об этом, я задумался и о том, что делать дальше. Хотя все было очевидно - собрать все имеющиеся у меня средства, если не хватит - занять у знакомых, и заплатить за хороший протез... плохо, что все собранные драгоценности пропали в сгоревшем самолете.
Сидя на палубе, я задремал. Разбудил меня один матрос, он же помог мне вернуться в лазарет. Но в тот же день я перебрался в нашу с Алисией каюту. Врачи, конечно, пытались настоять на том, чтобы я долечивался под их присмотром, но особо не упорствовали.
Лежа на своей койке, я часами наблюдал за тем, как Алисия работает над очередным платьем. Казалось бы, это мало чем отличалось от безделья в лазарете, но разница была огромна. Глядя на напарницу, я чувствовал странное спокойствие и уют.
А в один прекрасный день Алисия меня сильно удивила. Она зашла в каюту, пряча за спиной какой-то сверток. Я сказал ей, что книги, которые мне дали, скучные и совсем неинтересные.
- Ирвин, я тут... - Алисия вдруг зарделась и молча, протянула мне сверток. - Это тебе.
Удивившись, я взял подарок и развернул его.
- А...
- Тебе не нравится? - испугано спросила Алисия.
- Как ты узнала? - растерянно поинтересовался я. - Ты сама все это вышила?
