Мисяне с радостью приняли посольство [25] , посадили девиц царской крови на повозки (женщины у мисян обычно разъезжают на повозках [26] ) и отправили их к василевсу Никифору, умоляя его как можно скорее прийти к ним на помощь, отвратить повисшую над их головами секиру тавров и обезвредить ее. И если бы [Никифор] пошел защищать мисян, он одержал бы победу над таврами, как и над другими племенами, против которых он выступал с ромейским войском, но небольшой толчок может поколебать [судьбу] человека; она, я бы сказал, висит на тонкой нити [27] и часто обращается в противоположное. Справедливо полагают некоторые, что какой-то гнев божества и людская зависть противостоят знаменитейшим и сильнейшим мужам, вводя их в заблуждение, сокрушают и обращают в ничто. То же самое случилось тогда и с василевсом Никифором, хотя все совершалось согласно его желанию и достиг он большего, нежели кто-либо из тех, которые правили до него. Я утверждаю, что Всемогущий с удивительной предусмотрительностью обращает благополучие людей в противную сторону, тем самым напоминая им, что они смертны, недолговечны и не должны возноситься выше положенного [28] . Ведь были уже люди, которые, достигнув успеха и отличившись в битвах, оскорбляли провидение тем, что осмеливались провозглашать себя богами. Примерами могут служить сыновья Алоэя от и Эфиальт, которые, согласно мифу, пытались взойти на небо [29] , Навуходоносор Вавилонский, воздвигший сам себе статую, а также сын Филиппа Александр, повелевший, чтобы его называли сыном Аммона [30] . Итак, деяния людей по справедливости непрочны и превратны [31] . Это испытали тогда и ромеи, которые вскоре лишились такого предводителя, какого прежде не было в ромейской державе. Если бы рок со смертью [Никифора] не обернул судьбу ромеев вспять, то ничто не помешало бы им при его жизни расширить границы своего владычества на востоке до Индии, а на западе до самых пределов обитаемого мира [32] . Но возвратимся снова к тому месту, где мы уклонились от нити повествования.
4. Итак, мисяне простирали с мольбою руки, заклиная императора прийти к ним на помощь. Но пока он готовился к походу, пришло известие о взятии Великой Антиохии [33] ; она была взята в точном соответствии с приказами, которые были даны оставленному для ее покорения войску [34] . Вследствие ежедневных набегов [Антиохия] была обессилена и испытывала крайний недостаток всего необходимого. Тогда, рассказывают, патрикий и стратопедарх [35] Петр [36] , который, хотя и евнух, был, однако, мужем деятельным и весьма храбрым, пришел туда с войском, пройдя через всю Сирию, и отрядил своего таксиарха [37] Михаила, по прозванию Вурца [38] , для обозрения города. [Михаил] с несколькими отборными воинами подошел вплотную к крепости, высмотрел удобное место в стене, вернулся назад в лагерь, соорудил лестницы, соответствующие высоте башен, и погрузил их на вьючных животных. В середине ночи он с отрядом смельчаков снова подкрался к стенам Антиохии; приставив лестницы к стене, они бесшумно взобрались по ним и пронзили мечами спавших глубоким сном стражей-агарян. Овладев таким образом стенами, ромеи спустились с башен и подожгли город со всех четырех сторон. Антиохийцев, пораженных неожиданной [бедой], охватило страшное отчаяние: они вопили и рыдали, не зная, что предпринять. Наконец они решились положиться на свое мужество и отважно сражаться вплотную с противником, пока совсем не рассветет, но стратопедарх Петр предупредил их намерение. Он вступил с войском через ворота, которые ему открыли проникшие туда прежде ромеи. Антиохийцы не осмелились даже встретиться лицом к лицу с такой силой; побросав оружие, они стали молить о пощаде. Стратопедарх обратил их в рабство, потушил пожар, отобрал себе лучшую часть добычи, овладел всем городом и поставил охрану на уязвимых участках стены.
5. Таким образом была взята и опустошена ромеями великая и славная Антиохия. Когда до василевса дошла весть об этом, он обрадовался и воздал благодарственные молитвы Богу [39] . Говорят, что во время происходившего тогда празднества в честь сонма бесплотных сил [40] к императору подошел какой-то монах из отшельников, вручил ему письмо и внезапно скрылся из виду. Он развернул его и прочел; вот каково было содержание письма: «Провидение открыло мне, червю, что ты, государь, переселишься из этой жизни на третий месяц по прошествии сентября». Несмотря на длительные поиски, василевс не нашел монаха.
С тех пор василевс впал в уныние и печаль. Он решил никогда более не отдыхать на своем ложе, а спал на шкуре барса и пурпурном войлоке, расстелив их на полу [41] , укрывал же он свое тело плащом своего дяди монаха Михаила по прозванию Малеина [42] . Он спал таким образом до наступления одного из праздников господних, когда намерен был причаститься непорочных христовых тайн. В те же дни переселился из этой жизни кесарь Варда, отец василевса Никифора, проживший на свете более девяноста лет, созревший и состарившийся в многочисленных сражениях, увенчанный благодаря славным воинским подвигам множеством побед. Оплакав, как подобает, смерть отца, государь проводил его тело от дворца до самого дома, стоявшего в южной части города, на крутой дороге, ведущей к морю, где простирается гавань Софии [43] , и уложил здесь в гробницу.
Спустя несколько дней, когда скорбь василевса по отцу несколько улеглась, василисса Феофано, воспользовавшись удобным случаем, пришла к нему одна и с большой силой убеждения неотступно просила, заклинала и слезно молила [44] о прощении магистра Иоанна, прозванного Цимисхием [45] . Приводя при этом следующие законные основания, она говорила: «Во всех своих решениях ты, государь, соблюдаешь меру и достоинство, тебя считают воплощением справедливости и непревзойденным образцом целомудрия; почему же ты оставляешь без внимания столь благородного и доблестного мужа, отличающегося славными подвигами и -непобедимостью в битвах? Почему ты допускаешь, чтобы он валялся в грязи наслаждений и вел жизнь изгнанника [46] и бездельника? Ведь он в расцвете лет и полон сил, к тому же он – двоюродный брат твоего величия и ведет свое происхождение от блистательного рода. Вели ему, если тебе угодно, как можно скорее приехать к нам из деревни, в которой он теперь живет, и вступить в супружескую связь с девицей из благородных. Ведь ту, с которой он был соединен брачным законом, сразила, как ты знаешь, жестокая, разлагающая члены смерть. Послушай же меня, государь, последуй моему верному совету. Не допускай, чтобы дерзкие языки насмехались и издевались над мужем, происходящим из твоего рода и восхваляемым всеми за его ратные подвиги!»
