-Что касается Ви… Ви, прости! — тут заржали в голос и победители, и побеждённые. — Но, кажется, ты ни разу сегодня не коснулся мяча?

+++

-Шуга-хён, разреши идти! — жалобно канючит Чонгук.

-Нет, мелкий, — Юнги с удовольствием вытягивает уставшие ноги и жестом приказывает макнэ приступать к массажу.

Кажется, он был рождён рабовладельцем! И почему современный мир настолько уныл, что прислуге нужно платить, да и ещё и необходимо быть с ней милым и вежливым?!

-Хеееён, я подам на тебя в суд за сексуальную эксплуатацию! — ноет Гук.

Юнги фыркает:

-Показать тебе настоящую сексуальную эксплуатацию?

Макнэ принимает вид беззащитного оленёнка, над которым вот-вот надругается серый волк. И куда только подевался тот дерзкий мачо, советовавший «подставлять попец»?

-Юнги, пожалуйста! — доброе сердце Чимина не выдерживает.

Его раб Джин уже переделал все дела: приготовил ужин, постирал вручную Чиминову майку (Чим никогда бы этого не позволил, но Юнги не знает пощады), убрал их комнату и был отпущен до утра.

-Пусть работает! А заодно учится за языком следить и старших уважать, — отрезал Мин.

Гук понял, что нытье не поможет, смирился и прилежно стал массировать его тело.

-Ты такой худой, хён! — Чонгук и раньше видел его без одежды, но как-то не присматривался. А сейчас острые плечи и торчащие ключицы были у него прямо под пальцами. Кажется, надави посильнее — и переломятся! Кожа у Юнги нежная, словно у девушки. Гук невольно делает свои движения мягче, чтобы не причинить ему боли.

-А ты мускулистый свин. Заткнись и работай руками.

Что ж, пусть и не очень вежливо, зато честно! Хёну явно нравится. Чонгук замолкает и старается сделать ему приятно. Ему удаётся: Шуга не сдерживает довольное урчание.

Они оба часто дышат: Чонгук от усердия, Юнги — от ощущений. Забыв о перепалке, они полностью поглощены своим занятием. Гук видит только тёплую молочную кожу, которую гладит подушечками пальцев, а Мин — цветные круги перед глазами. От удовольствия он вообще забывает, на каком свете находится и что происходит. Как будто со стороны он слышит свой хриплый стон. И вслед за ним — Чиминово дрожащее:

-Продолжайте, не стесняйтесь! — и хлопок закрывшейся двери.

Юнги дергается, как от удара. Приходит в себя. Подрывается, сбрасывая Гука. Мелкий сильный, но отлетает от него как пушинка.

Чимина он находит на кухне. Он приткнулся у стеночки, спрятал лицо в колени. Маленький, беззащитный комок. Юнги садится рядом, пытается обнять за плечи, упорно игнорируя отталкивающие его руки Пака.

-Я люблю тебя, Чим.

Чимин вскидывает на него глаза, до краев наполненные обидой, болью, недоверием. Они подозрительно блестят.

-В первый раз слышу!

Это чистая правда. Юнги говорит ему о любви впервые, хотя их отношениям уже год. Хотя Чимин признаётся ему в любви каждый день. Хотя они проводят вместе каждую свободную минутку, спят в одной постели, едят из одной тарелки, смеются над глупыми шутками и делятся сокровенными мыслями. Разве это всё делают с нелюбимыми?! В представлении Шуги — нет.

Какой глупый этот Чимин! Неужели он думает, что Юнги вёл бы себя с ним так же, если бы ничего к нему не чувствовал? А может, он так думает потому, что сам делал всё это с теми, к кому ничего не чувствовал?! Нет, не может быть! Чимин не такой!

У Юнги дрожат губы, дрожат руки, и Чим внезапно понимает, что сейчас видит его без маски. Это странно: без одежды Пак его видел много раз, а вот без маски — в первый! Юнги, оказывается, уязвимый. Такой, что у Чима сердце щемит и хочется его защитить и уберечь.

Но Паку всё ещё больно от недавней сцены, его отталкивает маска Шуги — жестокость, цинизм, черный юмор, приправленный невыносимым самомнением, — и он недоверчиво, зло шипит:

-Да что ты говоришь, Мин Юнги!

-Правду.

Шуга сразу гаснет и закрывается. Чимин не может этого видеть после того, как мгновение назад смотрел на него настоящего. Он срывается и трясёт Юнги за плечи, бьет его кулачками в грудь. Он не должен вести себя как раньше, носить эту ужасную маску, потому что они оба теперь другие!

Но Шуга под градом его ударов только улыбается и целует. Чимин чувствует на губах соль, а ресницы у Юнги почему-то мокрые. Чимин, не веря, тянется к его щеке — вот и след от капли, влажная дорожка!

Шуга не выдерживает его взгляда. Отворачивается и бросает:

-Наверно, аллергия на твой парфюм.

«Не заставляй меня ходить без маски, Чим. Я без неё, как черепаха без панциря.»

Чимин слышит эту немую мольбу, понимает её и согласно гладит его руку. Юнги твердо берет его пальцы, сжимает и тянет его назад в комнату. Даже если бы он вёл на казнь, Чимин всё равно пошел бы за ним!

-Мелкий, не надейся, что я тебя отпущу, — говорит Шуга Чонгуку, и глаза у Чимина округляются от этого неожиданного поворота. Он ведь был уверен, что теперь эта дурацкая игра в рабство точно отменяется!

Кажется, он снова недооценил Юнги. А уж пора бы получше его знать, чтобы не обжигаться каждый раз! Возмущение и обида затопляют Чимина, он задыхается и отчаянно пытается вырвать у блондина свою руку.

— …но оставшиеся дни ты будешь прислуживать Ви. Он ведь, как ни крути, тоже был в нашей команде.

Ловко притянув к себе Чимина, Мин выразительно покосился на макнэ — мол, ты ещё здесь? Гук поспешно выскочил.