Слышно, как сзади, издалека, приближается третья машина, похоже, немаленькая. Логично предположить, что это грузовик с пулеметом выбрался из карьера, а можно и что-то другое заподозрить – похуже и поопаснее. Там, внизу, он стоял с заглушенным двигателем, так что Трэш его по шуму идентифицировать не сможет.

Что бы это ни было, но оно усилит преследователей, а они и без того сильны. И самое плохое в этой ситуации то, что чем дольше он стоит на краю зарослей, размышляя об этом, тем ближе к нему подбираются.

Овраг оказался ответвлением громадной балки, именно она открылась впереди. Дальше склоны резко расходились в стороны, становились пологими и постепенно сливались с бортом главной низменности. Серьезная растительность в ней почти отсутствовала, зеленели лишь отдельные кусты и некрупные деревья, тоже одиночные. Трава низкая, что с учетом наличия пятен коровьих лепешек неудивительно, спрятаться в ней даже у человека не получится, а Трэш несопоставимо больше.

С его позиции невдалеке внизу просматривалась дорога, тянущаяся вдоль ручья, протекавшего по дну балки. Судя по нарастающему гулу мотора, именно ее используют преследователи. Должно быть, собираются не позволить беглецу спуститься, задумали удержать в овраге, запертым среди глинистых обрывов. Не торопятся, планомерно обкладывают, у них тут целая операция по его уничтожению. Очень уж нервирует звук третьего мотора, он временами становится двойным, а то и тройным. Если предположить, что это группа машин, получается, враг устраивает кольцо окружения.

Овраг – единственное место, где есть укрытия, других таких поблизости Трэш не знает. Но это одновременно и ловушка, там не так много мест, откуда можно выскочить. Да и сверху он просматривается отлично, его легко взять под наблюдение малыми силами, не позволяя беглецу даже нос высунуть. Значит, возвращаться туда нельзя, хочешь не хочешь, а придется выбираться.

Прикидывая варианты дальнейших действий, Трэш уловил звук еще одного мотора, откровенно странный, не похожий на все прочие. Что-то явно некрупное, и направление на источник с трудом определяется.

Разобрался с причиной он быстро, как только сумел разглядеть, что двигатель установлен на мотодельтаплане. Ажурное летательное средство, приблизившись, начало описывать круги, держа овраг под контролем.

Ну все, теперь что ни делай, заметят. Но это, возможно, и к лучшему, не то Трэш уже задумал деревце с густой кроной вывернуть из земли и прикрываться им от взглядов врагов, которые вот-вот могут показаться на дороге.

Теперь подобные ухищрения бесполезны, вряд ли бегающее дерево укроется от взглядов с воздуха. Даже обнаружения с земли избежать таким способом – маловероятное везение. Значит, можно не тратить время на малоэффективные хитрости.

Трэш решительно развернулся направо, вышел из зарослей и, ковыляя изо всех сил, начал взбираться по склону оврага. Здесь он все еще оставался крутым, но нет отвесных обрывов, как в самом начале, даже в сложных местах можно удерживаться на ногах.

Если они в этот момент не устроят очередную забастовку.

Спроси сейчас Трэша, какое существо в мире является самым пакостным, он бы, не задумываясь, назвал мотоцикл. И что с того, что это техника, а не живое создание?

Ведь действительно, пакостнее не придумаешь.

Если быть точнее, пакостили ему два мотоциклиста, а техника, конечно, лишь косвенный виновник происходящего. Но Трэша сводил с ума именно стрекот мотора.

Людишки выбрали примитивную и беспроигрышную тактику. Пользуясь тем, что беглец двигался по лишенной укрытий степи, они подъезжали к нему метров на пятьсот, после чего спешивались и открывали огонь из огромной крупнокалиберной винтовки. Попадали не всегда, но частенько. Пули броню не пробивали, но лупили по ней с такой дурью, что удары в корнях зубов отдавались и хотелось жестоко наказать виновников.

Трэш поначалу пытался. В смысле – наказать пытался. Но стоило ему только дернуться в сторону обидчиков, как трусливые твари забирались на мотоцикл и, не сильно торопясь, начинали удирать. Догнать их, ковыляя и все на свете проклиная, нечего и думать, зряшная потеря времени. Приходилось разворачиваться.

После разворота история повторялась: парочка подъезжала метров на пятьсот и начинала обстрел.

Оставалось одно – мчаться от них что есть сил, надеясь, что виднеющийся вдалеке провал окажется для них непреодолимым. В любом случае им приходилось то и дело оставлять винтовку в покое и раз за разом забираться на мотоцикл, чтобы уже не убегать, а, наоборот, сокращать дистанцию. Эти действия выгодны для Трэша, можно отдохнуть от колотящих по броне пуль.

Мотоцикл остановился в очередной раз, но стрельбы не последовало. Трэш наконец добрался до провала. Он не прогадал, это очередной заросший зеленью овраг. Вряд ли мотоциклисты через него переберутся в этом месте, им придется делать объезд.

Надо успеть за выигранное время добраться до по-настоящему безопасных мест, пока еще кто-то не появился. Уши улавливают не такой уж далекий гул серьезных моторов. Преследователям на машинах тяжело приходится среди лабиринта овражно-балочной сети, но они не отстают.

Дельтаплан нервировал, пролетая на недосягаемой высоте, не выпуская то шагающего, то бегущего корявой трусцой Трэша. Он не оставлял его в покое от того самого оврага, быстро разглядел, поразительно быстро. Такое впечатление, что на этом легком аппарате установлен радар, замечающий костяную броню, или что-то другое.

Спасибо, что вооружения там нет, в таком случае Трэш бы далеко от оврага не ушел.

Да он и так не очень-то успеет от него удалиться, ведь рев двигателей нарастает, боевые машины забираются по крутому склону балки, скоро они окажутся наверху. И тогда Трэш умрет, потому что прятаться здесь негде. У него всего одна надежда, один шанс – впереди виднеется понижение, возможно, это очередной овраг и, возможно, его не успеют быстро обложить, оставят возможность ускользнуть.

Хотя надежды на это маловато, ведь шум нарастает и за спиной. Те самые, еще ни разу не показавшиеся машины подключились к преследованию. Должно быть, у дельтапланериста есть рация и он их наводит.

Впереди на траве что-то белело во множестве мест, ничего подобного Трэш до сего момента здесь не замечал и потому подобрался, изготавливаясь к новым напастям. Но это оказались всего лишь кости коров и телят, они почему-то дружно умерли на пастбище, или их останки зачем-то сюда привезли. Последняя версия вызывает сомнения, потому что в таком случае разбрасывать их по округе нет никакого смысла, но картина именно такова – разбросали.

За спиной, в направлении ни разу не увиденных машин, загрохотали пулеметные очереди. Слишком далеко, чтобы испугать, явно не по Трэшу отрабатывают, но все равно напрягло.

Чего это они расшумелись? От нетерпения в воздух палят?

Все, он почти добежал, вот-вот – и долгожданный овраг.

Лишь бы только он оказался таким же заросшим, как и первый, все прочие варианты приведут к быстрой гибели.

Выскочив на край, Трэш настолько удивился и был сбит с толку, что даже остановился, не понимая, что же делать дальше. А все потому, что вместо оврага перед ним открылось нечто другое – река.

Широченная, не меньше пары сотен метров, если верить единственному, болезненно слезящемуся глазу. Течет меж возвышенных, местами обрывистых берегов, причем правый, тот, на котором сейчас стоит Трэш, лысый, а вот левый порос густым молодым сосняком, где дельтаплану придется худо. Там тяжело будет наблюдать за землей, а машинам вообще делать нечего, не проедут.

Контраст между берегами разительный, складывается впечатление, будто они принадлежат разным планетам или как минимум местностям. Выжженная летним зноем степь и сочно-зеленый сосновый бор – какое-то странное соседство, нестандартное.

Как же сильно хочется там оказаться…

Трэш понятия не имел, почему он хорошо ориентируется в некоторых далеко не очевидных вещах: в названиях боевых машин; в калибрах вооружения и принципах его действия; прекрасно понимает язык мучителей и определяет совсем уж скрытые от взора детали. Вспомнить хотя бы монитор, на который, по мнению Трэша, таращился господин Грэй из совета директоров. Пустяк?