Он оборачивается к Магнусу с ярко-горящим румянцем на щеках. Хочет отступить хотя бы на шаг назад, потому что в чужих объятиях слишком душно, жарко и немного стыдно.

Но Бейн не дает ему этого сделать, крепче сжимая свои руки на его талии.

– Они уже ушли, – с намеком произносит Алек и снова делает попытку вырваться.

– И что?

Магнус лишь закусывает губу, и это совпадение, что у Алека именно в этот момент перехватывает дыхание.

– Почему ты все еще меня держишь?

***

– О боги, это он!

– Да, Стайлз. Это он. Дерек Хейл. Твой парень.

Алек закатывает глаза. И с чего он вообще взял, что что-то изменится? Он все так же вынужден выслушивать про великолепного Хейла, только теперь в двойном объеме. Но он не жалуется, потому что и сам кое-как сдерживает себя, чтобы не начать воспевать оды Магнусу Бейну.

Хотя одно все же изменилось. Стайлз теперь не думает о том, что у Хейла большой член. Он это знает наверняка.

========== Часть 15. Магнус/Мэттью ==========

Комментарий к Часть 15. Магнус/Мэттью

Нестандартный пейринг. Небольшая зарисовка.

– Мэтт, – Магнус хрипит и двигает бедрами вперёд. Умелый рот на его члене, горячий язык и обжигающее дыхание творят невообразимые вещи. По телу прокатывается волна дрожи, доводя до безумства, и Магнус комкает в кулаках простынь.

Ему даже плевать, что она не шелковая.

– Мэтт, – жар рта и розовые пухлые губы на головке.

Мэттью расслабляет горло и берет глубоко, выпускает изо рта, чтобы насадиться вновь, втягивая щеки.

– Мэтт, – Магнус кончает бурно, изливается в рот любовника и обессилено отпускает простынь из ослабевших пальцев.

Даддарио доводит себя до разрядки двумя рваными движениями ладони. Терпкая, теплая сперма попадает на бедро Магнуса, на смятую простынь, и Мэтт падает рядом.

Матрац глухо скрипит.

Комната 23 в дешёвом мотеле на затерянной между проспектами улочке Бруклина давно стала их вторым домом. Потёртые стены, потёртая мебель. Потёртая жизнь.

Номер, как отражение их душ.

В номерах 22 и 24 за тонкими стенами так же скрипят матрацы, спинки кроватей бьются о стены, страстные стоны разрезают тишину ночи. За окном лают дикие, не прирученные собаки, беснуясь под полной луной. По коридору мимо двери проходит консьерж, шлёпая тяжёлыми ботинками по скрипящему полу.

Спертый воздух смешивается с ароматами секса и забивается в ноздри.

Магнус никогда бы не предположил, что будет спать с мужчиной из другого мира в захудалом мотеле.

Магнус никогда бы не признался, что в этом мотеле он почти счастлив.

Почти.

На большее он не может рассчитывать.

Здесь его хотя бы понимают и дарят необходимый покой.

Потому что Магнус в глазах Мэтта видит тот же холод, в прикосновениях читает ту же тоску, в движениях различает ту же рваность и недосказанность.

Они стоят на краю обрыва и умирают от фантомной боли, сдавившей ребра.

Они одинаковые.

И их души одинаково разделены на две части, из которых им принадлежит лишь одна.

***

Их знакомство начинается в одном из многочисленных баров Нью-Йорка, куда Магнус открывает портал. Точнее, он вообще не знает куда открывает портал. Просто хочет убраться подальше от пронзительных голубых глаз и яркой руны союза на руке. Она причиняет почти физическую боль. Заставляет задыхаться от безысходности и тонуть в безмолвной ярости.

Жизнь проваливается в тартарары вслед за попытками ненавидеть или хотя бы держаться подальше. Вслед за доводящим до хрипа криком, разнесшимся над Бруклином. Вслед за злостью на себя за то, что открыл сердце человеку, которому это не нужно.

Точнее, который никогда не признается в том, что ему это нужно.

В ненаправленном портале можно потеряться. И Магнус думает, что теряется, когда оказывается у барной стойки, за которой сидит… Его Александр. Без единой руны на теле.

Их знакомство начинается с глупой ошибки и боли четырехсотлетнего мага, ничего непонимающих взглядов и нескольких шотов текилы.

Их знакомство начинается с тихих признаний.

– У него жена.

Заботливый взгляд и нежная улыбка Шелби.

– У него жена.

Яркая помада на губах и прямая спина Лидии.

***

Родные обшарпанные стены, изученные вдоль и поперек все горизонтальные поверхности номера, вызывающее улыбку число “23”.

Завтра Мэтту с утра вставать на съемки, завтра Магнусу открывать портал и возвращаться в свой мир. Они не увидятся еще неделю, но сейчас они вместе.

Они разбиты, но целы друг для друга.

========== Часть 16. Малек. ==========

Комментарий к Часть 16. Малек.

«Книжный вор» каждый раз выбивает почву из-под ног. Но вдохновляет.

Задумывалось, как нечто крохотное, но что-то пошло не так.

Мы просто есть. Ни люди, ни звери. Ни живые, ни мертвые.

Вершители судеб и злой рок. Карающие за грехи и отбирающие жизнь. Но в то же время ничто из этого.

Мы в тенях, в гранях песка, в отражениях или на дне океана под толщей воды. Сотканные из света и несущие тьму. Или наоборот?

И неважно, боитесь вы нас или ждете, мы неумолимо приближаемся к каждому.

***

Магнус один из них. И даже он считает, что в этом описании слишком много пафоса.

***

Алек Лайтвуд благоговейно проводит пальчиками по выведенным буквам и прикрывает глаза одновременно от страха и восхищения. Он еще не может разобрать написанного сам, но знает значение фразы. Папа с мамой иногда читают эту книгу вслух.

***

Впервые Магнус видит его, когда приходит за девочкой лет шести-семи.

За девочкой с удивительно-рыжими волосами.

Бейн смахивает с лица нависшую челку и оглядывается. Вокруг мрачно – серые стены, грязно-коричневые шторы, черный от копоти пол, даже когда-то светлый потолок сливается с темнотой ночи.

Он наверняка бы поморщился от спертого густого воздуха, если бы мог его почувствовать. Но он глубоко вдыхает на автомате и не ощущает ровным счетом ничего. Делает шаг вперед, туда, куда тянет едва ощутимая связь с теплой душой в пока еще живом теле.

Ему не вредят ни осколки, попадающиеся то тут, то там, ни огромные гвозди, торчащие из деревянного, местами прогнившего, пола, но он видит их. Видит и дает волю тоске по ушедшим временам, когда вокруг было куда больше красок, улыбок и ярких чувств. Но люди – странные создания: всегда губят то, что им преподносится на блюдечке, и в итоге сами не понимают, как их действия привели к концу.

Магнус усмехается. «Конец света!», «Мы все умрем!», «Апокалипсис сегодня!» – он слишком хорошо помнит кричащие заголовки газет, края которых трепал ветер, безнаказанно гулявший в заброшенной бакалейной лавке.

Люди чувствовали, что что-то грядет, и старались как можно больше времени проводить со своими семьями. Даже не увольнялись – просто не выходили на работу.

Но можно сколько угодно ждать наступления беды, а она все равно придет неожиданно. Выпрыгнет из-за угла, словно черная кошка, и перебежит дорогу, навсегда меняя ход жизни. Вырвавшуюся из-под контроля болезнь, выведенную в военных лабораториях, не смогли остановить, и она, распространившись слишком быстро, выкосила почти половину всего населения Земли.

Магнус вздрагивает от воспоминаний: слишком много работы для него, слишком много боли для окружающих смертных, копошащихся, как муравьи в своем муравейнике. Только те знают, что делают и куда идут, а эти слепо бредут, на ощупь разыскивая выход.

И души… Много теплых, трепещущих душ, которые сами плыли в руки и растворялись в холодных ладонях, ступая в новое путешествие. Магнус не знает, что там, за гранью. Никто из них не знает. Они лишь мост, застрявший между реальностями, мост, которому иногда нравится представлять, что бы ждало его там. Они не говорят об этом, да и вообще общаться между собой не видят смысла, но Магнус догадывается, что Катарина, прикрывая глаза, мечтает однажды перейти черту. Наверное, Рафаэль тоже.

Он возвращается в реальность, где на всей планете не осталось и тридцати процентов ее бывшего населения. Кучка людей, до которых болезнь добирается слишком долго, убивая, но не сразу. Словно издеваясь.