— Я сидела здесь пятнадцать минут! — вспыхнула она. — Ты сказал, мы тронемся в любую минуту…

— Любая минута вполне может быть пятнадцатой, — ухмыльнулся Малфой.

— И зачем было так торопить меня со сборами?

Малфой уже было открыл рот, чтобы выдать очередной глумливый ответ, но тут его часы внезапно издали неприятный сигнал.

— Элай! Пора ехать! — прокричал он, дважды ударяя кулаком в стенку кареты, и Гермиона почувствовала лёгкий толчок, когда экипаж тронулся с места.

Она сделала глубокий вздох, пытаясь успокоиться, но спокойствие было последним, что она могла сейчас чувствовать: карета неотвратимо ускорялась — Гермиона была уверена, что этот экипаж легко даст фору магловским гоночным автомобилям. Она выглянула в окно и, заметив крутой поворот впереди, почувствовала, как сердце бешено заколотилось, норовя вырваться из груди.

«Поворачивай!» — мысленно закричала Гермиона, неотрывно следя за стремительно приближающимся виражом.

«Поворачивай! — снова беззвучно воскликнула она. — Ну же, пожалуйста!»

Одной рукой Гермиона крепко схватилась за своё сиденье, другой — вцепилась в ткань одной из подушек, едва не прорвав её насквозь, сердце стучало в ушах, пульс учащался в геометрической прогрессии. Поворот был всего в нескольких футах, а карета даже не собиралась изменять траекторию движения.

— Поворачивай! — уже вслух прокричала Гермиона, не в силах больше скрывать своё напряжение, и зажмурила глаза. Горло словно сдавили клещами, покалывающее чувство страха расползлось по всему телу. Она ожидала, что карета на полной скорости улетит в овраг или врежется в ближайшее дерево, но ничего не происходило. Гермиона с опаской открыла глаза, чувствуя, как лёгкий ветерок треплет её волосы, и замечая искрящиеся в воздухе пылинки.

Осмотревшись по сторонам, она сразу поняла, почему экипаж не разбился. Гермиона несколько раз глубоко вдохнула прохладный воздух и выпустила из рук подушку, на которой остались чёткие следы от ногтей. Выглянув в окно, она окинула взглядом дома внизу, становившиеся всё меньше и меньше. Карета летела.

Малфой привстал с места с крайне довольным выражением на лице и посмотрел на Гермиону.

— Она летает, — надменно сообщил он.

— Да, я догадалась, — холодно отозвалась Гермиона.

— Никогда бы не подумал, что ты боишься летать, — усмехнулся Малфой, всё ещё наслаждаясь её недавней паникой.

— Я не боюсь летать, — огрызнулась она. — Я боюсь разбиться и умереть.

— Жалкое зрелище.

— Что именно? — раздражённо осведомилась Гермиона.

— Волшебница, которая боится разбиться. Хотя, полагаю, волшебницей тебя можно назвать с натяжкой. — Малфой положил руку на подлокотник и вернулся к небрежному разглядыванию природы за окном.

— Ты действительно собрался доставать меня своими детскими издёвками? — спросила Гермиона, стараясь, чтобы голос звучал холодно и спокойно, но внутри всё клокотало от нарастающего раздражения.

Малфой не ответил. Вместо этого он достал из-под сиденья чёрный мешочек из драконьей кожи и осторожно переложил себе на колени, невольно позволяя Гермионе хорошенько его рассмотреть. Внутри она заметила перья, пергамент, одежду и книги. Когда Малфой сместил мешок чуть вправо, чтобы засунуть руку поглубже, Гермиона увидела золотую вышивку в форме буквы «Л», которая сверкала в лучах солнца.

Малфой вытащил из мешочка книгу в зелёной обложке, после чего убрал его назад под сиденье и начал бережно перелистывать страницы. Гермиона поняла, что в ближайшее время на её вопросы никто отвечать не будет. Не сильно расстроившись, она с удовольствием вернулась к созерцанию пейзажа под каретой: они как раз пролетали над незасеянными полями.

Теперь, когда она смотрела на проплывающие пашни внизу, мир начал казаться намного проще и понятнее. Природа представала просто мазком зелёной краски, оставленной художником на холсте. Гермиона часто именно так и представляла себе мир, или, скорее, ей нравилось так его представлять — как простую картину. Сначала невидимый художник использовал синюю краску, изображая небо, затем добавил немного зелёного, обозначая траву и луга. Потом смешал жёлтые и оранжевые оттенки, оживляя картину ослепительным блеском солнца, а затем украсил небо облаками при помощи белой краски.

Луга и поля выглядели так красиво, они… Постойте, луга?!

Гермиона замерла на несколько мгновений, обдумывая пришедшую в голову мысль.

— Эй! — громко позвала она.

Малфой оторвал взгляд от книги и раздражённо посмотрел на девушку.

— Неужели несколько минут тишины так сильно тебе досаждают? — недовольно осведомился он.

— Почему мы летим над полями? — спросила Гермиона, не обращая внимания на издёвку в его голосе.

— Прошу вашего долбанного прощения?! — возмущённо воскликнул Малфой, не веря, что из-за такой ерунды его оторвали от чтения.

— Ты сказал, нам нужно будет добраться до Косого переулка! — не менее возмущённо напомнила Гермиона.

— Сказал.

— Тогда мы сейчас должны лететь над Лондоном, но я что-то не вижу зданий, дорог или машин!

Лёгкая улыбка искривила губы Малфоя.

— Очень умно, Грейнджер, — похвалил он, забавляясь её непониманием.

— Вот только не надо оскорблять мои умственные способности! — огрызнулась она.

— Прошу прощения, — усмехнулся Малфой, и голос его звучал как угодно, но только не искренне.

— Может, уже объяснишь, почему мы летим не над Лондоном? — раздражённо бросила Гермиона. Она ненавидела, когда с ней разговаривали как с ребёнком.

— Мы летим напрямую в поместье, — после секундной паузы признался Малфой.

Он отложил книгу в сторону и теперь оглядывал карету в поисках чего-то ещё.

— Но… — Гермиона запнулась от неожиданности. — К чему тогда были все эти разговоры?

Малфой наконец нашёл то, что искал, — свежий выпуск «Ежедневного пророка», который обнаружился под одной из подушечек, и раскрыл его на коленях.

— Какие разговоры? — осведомился он.

— О том, что нам надо сесть на поезд, воспользоваться каминной сетью в Косом переулке и…

Улыбка Малфоя стала заметно шире. Он не удостоил Гермиону ответом, начав вместо этого небрежно перелистывать страницы газеты.

— У тебя шутки такие? — вспыхнула Гермиона.

— Это была не шутка, — невинно ответил Малфой. — Все именно так и добираются до поместья. Просто это не тот путь, который используем мы.

— Ничего не понимаю! — распалялась Гермиона. — Мне пришлось собираться впопыхах и быстро прощаться со всеми…

— Я лишь подумал, что, дав тебе срок на сборы, я значительно ускорю процесс.

— Выдуманный срок? — воскликнула она. — Я даже с Роном как следует не попрощалась!

— Что ж, уверен, с Уизли всё будет в порядке, — проворчал Малфой. — У него есть мамочка на случай, если ему захочется обнимашек.

— Заткнись, — резко оборвала Гермиона.

— Эй, ты сама начала этот разговор, — резонно заметил Малфой. Он словно наслаждался неприкрытым презрением в её глазах.

— Ладно, — раздражённо ответила она. — Мне жаль, что я вообще с тобой заговорила.

— Хорошо.

— Отлично.

Гермиона хлопнула ладонью по подлокотнику и теперь рассеянно глядела в окно, Малфой вернулся к просмотру газеты и медленно листал страницы, уделяя внимание всем мало-мальски интересным статьям, которые находил. Гермиона была уверена, что тишина в карете не будет нарушена до самого конца поездки, но ошиблась.

— Мистер Малфой, — позвал голос снаружи.

Гермиона подскочила от неожиданности и высунула голову из окна, чтобы посмотреть, что происходит. На первый взгляд снаружи не оказалось ничего интересного, но она подняла голову чуть выше и заметила невысокого человека, сидевшего в передней части кареты — совсем как кучер.

Гермиона тихо ахнула и снова опустилась на своё место с озадаченным выражением на лице.

— Там человек, — сообщила она.

Малфой оторвал взгляд от газеты.

— Ну да.

— Мистер Малфой! — снова позвал мужчина.