— Что это? — спросил он, кивая на кувшин.

— Антидот для заклинания Адского пламени, — пояснила Гермиона.

Драко не мог не почувствовать лёгкого дежа-вю, вспомнив последний раз, когда она давала ему то же самое противоядие. Тогда Гермиона предлагала свою помощь, а он яростно её отвергал, не забыв приправить отказ парочкой оскорблений. Тот спор был полон криков и ругательств, но сегодня всё было совсем по-другому. Грейнджер казалась гораздо более внимательной и тихой. Она не пыталась завести разговор об Адрии или о шрамах Драко и даже не предложила свою помощь. Он также обратил внимание на то, что она вновь облачилась в одежду Пэнси, на этот раз более повседневную: вязаный свитер глубокого изумрудного цвета и тёмные джинсы. Новый образ придавал всему её виду зрелости.

Драко сжал губы и окинул Гермиону пристальным взглядом, попутно решив, что такая она ему нравится ещё меньше. С Пэнси произошла та же перемена: она забыла свои кокетливые ужимки и привычку постоянно флиртовать, которые словно растворились в мрачных тенях поместья. По правде говоря, Драко и сам чувствовал гнетущее давление замка, под которым былая весёлость казалась как минимум неуместной.

— Ты ещё ни о чём меня не спросила, — заметил Драко.

Гермиона перевела на него удивлённый взгляд.

— О чём?

— Обо мне, о Лестрейндже, о поместье… обо всём…

Она едва заметно нахмурилась и теперь выглядела искренне озадаченной.

— Мне казалось, ты ненавидишь моё любопытство.

— Так и есть, — не стал спорить Драко. — Но когда тебя останавливали мои чувства по этому поводу?

Гермиона уставилась на него в замешательстве.

— То есть ты хочешь, чтобы я продолжала заваливать тебя вопросами?

— Я хочу, чтобы ты была… нормальной, — произнёс Драко. Он никак не мог подобрать нужных слов, чтобы выразить свои мысли, и считал, что выставляет себя настоящим дураком. — Ты всегда была одной из самых назойливых людей, которых я знал, а сейчас… Сейчас ты почти терпима.

Гермиона не смогла подавить усмешку.

— Что ж, могу сказать то же самое о тебе, — парировала она. — Вчера вечером мы орали друг на друга, а сейчас ты такой спокойный и вменяемый, что разговор с тобой — почти сюрреалистичный опыт.

— Что ты хочешь этим сказать? — усмехнулся Драко, даже не пытаясь подавить улыбку.

— Что мы находимся в серьёзной опасности найти общий язык, — ответила Гермиона с сарказмом. — Но раз уж ты сам завёл разговор об этом, у меня действительно есть к тебе вопрос.

— И о чём же ты хочешь узнать?

— О Скейде.

Драко приподнялся на локтях и сел на кровати, задумавшись над услышанным. Он ожидал вопросов об Адрии или даже о Натали, если Грейнджер прислушивалась к его бормотаниям во сне. Но Скейд был вполне безобидной темой для разговора, хотя Драко с трудом представлял, что именно она хотела узнать. Как бы то ни было, она только что спасла его жизнь во второй раз, к тому же Малфой почему-то пребывал в добродушном настроении этим утром.

— Ладно, я отвечу, но только на один вопрос, — наконец произнёс он с лёгким беспокойством, которое, тем не менее, никак не отразилось на его интонации.

— Ты рассказал ему, что Лестрейндж будет охотиться за мной, верно? Ты сам организовал всю эту «Министерскую защиту»?

Вопрос застал Драко врасплох, но парень не подал вида и лишь вопросительно изогнул бровь.

— И с какой стати мне это делать?

— Потому что, пока я жила в твоём доме, Лестрейндж не мог до меня добраться, не встретившись с тобой. — На лице Гермионы сияла победная улыбка.

— С чего вдруг меня это должно волновать? — не сдавался Драко, хотя всё было понятно и без его признания, — просто ему хотелось услышать версию Грейнджер.

— А потому, — воодушевлённо начала Гермиона, — что ты вовсе не такой мерзавец, каким пытаешься казаться.

Так вот к какому выводу она пришла. Догадалась, что у Драко Малфоя есть светлая сторона.

— Да неужели?

— Ты защитил меня, — не останавливалась Гермиона. — Ты знал, что Лестрейндж возвращается в Лондон, и не хотел, чтобы он меня нашёл, поэтому держал меня в замке до тех пор, пока не убедился в моей безопасности. А потом, как раз перед тем, как Лестрейндж должен был приехать в поместье, ты сказал Скейду, что опасности нет и что я могу возвращаться домой. Таким образом ты мог постоянно контролировать местоположение хотя бы одного из нас.

— То есть ты считаешь меня хорошим парнем во всей этой истории?

— Я считаю, что если бы ты хотел меня убить, то уже давно бы это сделал. Видит Мерлин, причин у тебя было достаточно, как и возможностей.

Драко пристально изучил выражение триумфа на лице Гермионы и вздохнул.

— Не обнадёживай себя, Грейнджер, — наконец произнёс он. — Дело не в тебе лично, а в принципе: я бы поступил так же, будь на твоём месте любой другой человек. Слишком многие погибли от рук Родольфуса, я просто не могу позволить ему продолжать убивать невинных.

Улыбка на лице Гермионы померкла.

— Кажется, я испортила весь план, — виноватым тоном произнесла она. — Мне не следовало возвращаться.

— Нет, не следовало, — согласился Драко, вставая с постели и только теперь заметив, что выше пояса на нём нет никакой одежды. — Чёрт возьми, Грейнджер! Всякий раз, когда ты здесь, я просыпаюсь полуголым и не помню ничего о событиях предыдущего вечера.

Гермиона закатила глаза.

— Угадал. Я пользуюсь твоим беспомощным состоянием, пока ты спишь. — Она протянула Драко его рубашку, которая до этого валялась на полу возле кровати.

— Ты просто боишься признаться себе, что находишь меня невероятно обольстительным.

Гермиона фыркнула:

— Прошу прощения?

Малфой знал, что, приложив немного усилий, сможет вывести её из себя.

— Ну же, Грейнджер, в этом нет ничего постыдного. Можешь смело признать, что считаешь меня привлекательным.

Гермиона изогнула бровь в удивлении.

— Да ладно, Малфой, неужели у тебя нет дел поважнее? Например, некий Пожиратель, от которого надо избавиться?

Несмотря на её относительно спокойный тон, Драко уловил перемену в настроении Грейнджер: лёгкое раздражение, которое начинало разрастаться.

— Тогда, быть может, дико привлекательным?

Она усмехнулась.

— Я считаю парней из Пушек Педдл привлекательными. Тебя я бы описала другим словом.

— Красавец? — подсказал Драко с ухмылкой. — Как Адонис?

Слова приходили к нему совершенно естественно, без усилий и лишних раздумий. Чувство свободы и вместе с тем желание подурачиться захлестнули его с головой. Драко поддался охватившему его игривому настроению и глубоко вдохнул утренний воздух, внимательно следя за реакцией Грейнджер на свои слова.

— Я не считаю Адониса красивым, — парировала Гермиона, очищая кувшин от остатков зелья. — Он вёл себя слишком распущено во всём, что касается… скажем, любви.

— Значит, ты у нас против полигамии? — усмехнулся Драко.

— К сожалению, да, — ответила Гермиона с сарказмом. — Так что плакал наш единственный шанс быть вместе.

Драко улыбнулся. Он явно нащупал нужный нерв: она начинала ощутимо злиться.

— То есть ты всё же думаешь об этом, а, Грейнджер? — спросил он, расплываясь в широкой самодовольной улыбке.

Гермиона нервно прокручивала в руках недавно очищенный заклинанием кувшин, снимая с него несуществующие пылинки.

— Что так подняло тебе настроение с самого утра? — подозрительно спросила она, решив сменить тему.

— О, всего лишь чудесный крепкий сон на этой замечательной кровати, — наигранно произнёс Драко, наблюдая, как раздражение гораздо более явно проступает на лице Гермионы при воспоминании о том, как он разделил спальные места прошлым вечером.

— Какой же ты придурок, — проворчала она.

— Между прочим, тебе никто не запрещал присоединиться ко мне, — добавил он, ухмыляясь. С каждой репликой, приближавшей Гермиону к точке кипения, настроение Драко заметно улучшалось. Он и сам не смог бы объяснить, почему в тот момент вёл себя именно так — просто ему вдруг очень захотелось вывести Грейнджер из себя.