– А как думаешь, мы без Севки на острова поедем?

–А ты сам как думаешь? Ты бы обрадовался, если бы тебя в больнице оставили, а сами на Сейшелы укатили?

– Я бы понял, – начал выдумывать Славка, – семье надо отдохнуть на островах, искупаться в океане. А то, как же? И билеты на самолет есть. Самолет же без нас улететь не может?

– Ну, ладно! Тогда я Наде скажу, чтобы они с Федором одни летели. Я с тобой буду, Севка в больнице. Все пристроены.

– А почему это ты со мной? Я же не болен, я могу лететь.

– Да так, на всякий случай. Вдруг, у вас это заразное… Пойдем лучше чайку попьем, а то я замерзла в вашем лесу, да еще переволновалась, когда волка встретила.

– Волка в нашем – то лесочке? – голос мальчика задрожал от возбуждения. Ему не терпелось услышать рассказ.

* * *

Через несколько часов, когда я уложила Славика спать, рассказав ему в сотый раз про мою встречу с волком в Новогоднем лесу, вернулись усталые родители.

– Все, прооперировали. – Всхлипнула Надежда. – Надо же, как не вовремя.

– Наоборот, вовремя! – Утешила я подругу. – Представь, если бы это случилось в самолете или на ваших островах?

– Теперь придется Новый год здесь встречать, – вздохнула Надя. – К праздникам его должны выписать, но лететь все равно будет еще нельзя.

– Тогда я завтра елку привезу! – оживился Федор.

– А я домой поеду, – сказала я бодрым голосом.

– Даже не думай! – строго произнесла подруга. – С нами будешь! И не ной мне про свою болезнь нелюблюновыйгод. Танюш, у меня нет сил с тобой спорить, я тебя просто не отпускаю. Ты нужна мне здесь! И к тому же все наши друзья и любимые соседи разъехались, а с нелюбимыми мы праздники не отмечаем. Так что будет праздник в узком семейном кругу.

«А еще будет елка, салют и мандарины!»

Позже я стояла у окна и смотрела, как медленно падают большие пушистые снежинки. Ветер стих, но снег продолжал идти, словно готовясь к какому – то таинству, прихорашивая землю, успокаивая все живое.

– Сколько лет ты Новый год не праздновала? – Таня, уложив своих мужчин, подошла ко мне и тоже стала смотреть на небо.

Было так спокойно и немного волнительно и совершенно не хотелось думать о плохом.

– Да я и не помню, – пожала я плечами. – Не хочу помнить, подсчитывать. Надюшка, я уеду завтра утром тихонечко. Ты даже не заметишь, что я была.

– И ты бросишь меня одну с больным ребенком и кучей проблем? – совсем по – детски протянула подруга.

Я замялась, не зная, что ответить.

– Все, – строго произнесла Надежда, – закрыли тему. – Я так рада, что мы вместе будем встречать Новый год. – Со смущенной улыбкой добавила Надя. – Правду говорят: «Нет худа без добра!» Не заболей наш Савелий, сидела бы я сейчас под пальмой, а ты бы вновь осталась со своим одиночеством. А так мы снова вместе, как в детстве. И пусть всегда будет так…

Утром Надежда бегала по дому с телефонной трубкой. Кого – то уговаривая, одновременно что – то записывая на листе бумаги, давая указания Федору, который торопливо собирался.

– Чем тебе помочь? – спросила я.

– Так, сейчас заедем в больницу к Савелию, потом я записала нас в парикмахерскую, до праздников еще конечно далеко, но потом попасть будет совершенно невозможно.

– Ты же говорила, что у тебя проблемы? – напомнила я.

– А ходить с такой головой по – твоему, не проблема? – искренне удивилась подруга. – Я думала, для океана моя голова сойдет.

– Но мне – то в парикмахерскую не надо, – успокоилась я. – Давай я лучше что – нибудь полезное сделаю.

– Ты считаешь тебе не надо? – задумчиво глядя на меня, проговорила Надежда.

– Конечно! Я прическу делала только на выпускной и…еще пару раз.

– Хочешь изменить судьбу – измени внешность, – пробормотала Надя.

– Вам так повезло, – загадочно улыбнулась девушка – администратор в салоне, – Андрис поменялся сменами и вышел сегодня!

– Что вы говорите? – Обрадовалась Надежда. – А я уже отчаялась к нему попасть – это настоящий праздничный подарок! Слышишь, Татьяна?

Я безучастно кивнула. Имя Андрис мне ровным счетом ничего не говорило. Я знала только одного Андриса, но к парикмахерскому делу он не имел никакого отношения.

– Тогда сначала мою подругу! – торжественным шепотом произнесла Надя, словно отдавала меня в руки волшебника.

Мы вошли в просторный сверкающий зал, где работало несколько мастеров; звучала ритмичная музыка, слышался смех, обсуждались предстоящие праздники, поездки.

– Андрис! – воскликнула Надежда и бросилась обниматься с субтильным, невысокого роста пареньком со странным розовым ежиком на голове. – Ты сменил имидж? Стал похож на инопланетянина! – Веселилась она.

– Я в поиске, – жеманно махнув рукой, проговорил парнишка, и бросил быстрый взгляд на свое отражение в зеркале. – А ты чего не улетела?

– Да у близнеца аппендицит вырезали. Придется теперь дома сидеть. Но ничего мы после праздников сгоняем. Муж перенес свой отпуск на неделю. Будет еще лучше. Народу меньше.

– А я люблю, когда людей много. Всегда в такие места езжу, многолюдные.

– Ну, это по – молодости хорошо, а когда начинаются дети… – махнула рукой Надежда.

– Давай садись, а то у меня сегодня клиентов, – мастер поднял глаза к небу. – И свои и чужие! Начнем!

– Нет, Андрис! Начни, пожалуйста, с моей подруги. Ты ей очень нужен. А я пока в соседний зал пройду, на массаж. – И кивнув нам на прощанье головой, скрылась за зеркальной дверью.

Парнишка пристально смотрел на меня, не говоря ни слова; потом, издав протяжный вздох, усадил в высокое кресло.

– Как называется ваш цвет? – хмуро рассматривал он мои волосы.

– Не знаю, – пролепетала я, вжимая голову в плечи.

– Ну, на коробке, что было написано?

– На какой коробке? – Я готова была уползти с этого кресла.

– Вы чем вообще краситесь? – Мастер тоже терял терпение.

– Я ничем не крашусь, – это мой натуральный цвет. (Прямо Раиса Захаровна из любимого фильма).

Последовала долгая пауза. Андрис непонимающим взглядом изучал мое отражение в зеркале, открывая и закрывая рот.

– Вы откуда приехали? – наконец произнес он.

– Бабушка забрала меня из Азербайджана, но это было давно, еще тридцать лет назад.

– И вы тридцать лет живете в Питере и ни разу не красили волосы?

– Ну, да! А зачем? Седины еще нет.

– Нет, это что– то особенное. Я не зря сегодня пришел. Кому расскажу – не поверят! Ну, что ж работы будет много, – пробормотал Андрис и, развернув меня спиной к зеркалу, накрыл красивой пелериной.

Никогда в своей жизни я не проводила так много времени в парикмахерской. Мою голову чем – то мазали, смывали, снова мазали, весело щелкали ножницы, жужжала бритва, гудел фен. Наконец, звуки смолкли, меня медленно повернули к зеркалу и нервным движением сдернули завесу.

– Закончил! – выдохнул Пигмалеон.

Вокруг толпились люди, все поздравляли Андриса непонятно с чем, восхищенно вздыхая, а я не могла найти себя среди всей этой массы людей.

«Может, это другое зеркало, которое видит только мастер? – Думала я. – А когда я увижу себя?» Но вслух я ничего спрашивать не стала, а послушно сидела и ждала.

– Ой, ну что же вы молчите, девушка? – спросил кто-то.

– Она потеряла дар речи! – произнес другой голос и все дружно и, как – то нервно засмеялись.

– Андрис, а где моя подруга? К зеркалу подошла Надежда, я видела ее отражение.

Парень, скрестив на груди руки, стоял, слегка покачиваясь в разные стороны с улыбкой победителя на устах.

– Она уже ушла? – Надя стала крутить головой, обводя зал глазами.

– Я, конечно, не волшебник, но и я кое – что могу, – проникновенно произнес Андрис и слегка обнял меня за плечи, выталкивая из кресла.

И тут до меня дошло, что та огненно – рыжая девица с кудряшками в кресле не кто иной, как я… На минуту мне стало плохо. В голове застучало, к глазам полетела стая черных мух, во рту пересохло.