Первая же затяжка позволяет расслабить плечи. Напряжение медленно отпускает, будто никотин – это воздух, которого мне отчаянно не хватало. Я всё сильнее чувствую жжение на руках. Между пальцев сочиться кровь.
- Я поверил в его искренность, - меня вдруг тянет на откровения. – Знал же, знал, что что-то с вами двумя не так!
Я пальцами пытаюсь поправить волосы, прилипшие ко лбу, но вместо этого пачкаю их кровью. Злость вдруг накатывает снова горячей волной. Я дёргаю себя за чёлку от бессилия. Нужно уходить, пока я не убил этого парня. Гарри здесь всё равно нет. А чудовище внутри жаждет крови. И это уже не игра с сексуальным подтекстом. Эмоции бушуют, оставляя после себя лишь разрушение и пустоту, заваленную обломками.
- Знаешь, я думал, ты действительно заботишься о нем. Но ты так легко разрешил ему подставить под меня задницу, - я пожимаю плечами, из последних сил сдерживая свой голос. Я должен выглядеть безразлично и угрожающе, потому что единственное чего я сейчас хочу, это забыть и никогда не вспоминать о Гарри.– Я найду эту маленькую шлюху, Зейн. Найду и заставлю страдать.
Я понял, что не смогу отомстить Гарри, как только переступил порог этой квартиры. Как только почувствовал его запах, такой родной и нежный, сводящий с ума, ослабляющий меня. Пусть он лучше уезжает. Куда-нибудь далеко, чтобы я больше никогда не думал о нём. И сейчас я надеюсь, что выгляжу действительно жестоко, и Малику хватит мозгов увезти этого дьявола под маской ангела как можно дальше.
- Ты так слеп, Томлинсон, - едва хрипит с пола брюнет.
Но у меня больше нет ни сил, ни желания играть в их игры и разбираться в мотивах их поступков:
- А мне кажется, я прозрел впервые, с тех пор как встретил тебя и твою подстилку.
Я бросаю окурок сигареты на пол, придавливая его носком ботинка, и молча выхожу за дверь. Я так смертельно устал.
Уже в машине я позволяю себе немного чувств. Я закрываю лицо ладонями, сжимаясь на сидении. Так чертовски больно внутри. Нет больше гнева, он превратился в сожаление. А после желания осталась лишь горечь. И никакой любви. Хотя я и надеялся, что ей на смену придет ненависть, но осталась лишь пустота. И я готов смириться с ней. Я впервые в жизни не хочу двигаться дальше. Не хочу быть сильным.
Мои сопливые переживания прерывает смс Лиама
Лиам: «Как все прошло?»
Я: «Его нет в квартире».
Лиам: «Я могу найти, ты же знаешь».
Я: «Нет, Ли, спасибо. Предпочту забыть».
Лиам: «Брианна спрашивает о тебе».
Я: «Буду через 15 минут».
Я кладу телефон на соседнее сидение и завожу машину. Минута слабости истекла, и я снова натягиваю приевшуюся маску. Гарри должен остаться в прошлом.
========== Свадьба ==========
Последние дни до свадьбы я провел словно в кошмаре. Гарри снился мне каждую ночь: я видел его распростертым на черном шелке, с алыми искусанными губами, он стонал и выгибался, но как только я приближался, его стоны превращались в отчаянные крики, а губы были уже не просто красными, из них сочилась кровь. Я бросался вперед, тянул к нему руки, и когда мне уже удавалось коснуться его, он вдруг замирал, переводил взгляд на мое лицо и начинал издевательски смеяться. Мои руки безвольно опускались вдоль тела, а сознание затоплял стыд: я чувствовал себя глупым и использованным.
Стоя перед зеркалом в одной из задних комнат церкви, я прокручиваю все мысли последней недели в голове и пытаюсь привести свой свадебный костюм в надлежащий вид. Галстук не поддается. Я злюсь, тяну дорогую ткань к низу, и она идет некрасивыми складками. Лиам вовремя замечает мое состояние и подходит, чтобы помочь:
- Ты как, приятель? Волнуешься?
Его руки ловко разглаживают темно-синий галстук, а пытливый взгляд карих глаз не отрывается от моего лица. А я все вспоминаю свои кошмары. Я не спал всю неделю, усталость стала моим постоянным состоянием. И лишь мысль о свадьбе давала сил. Почему-то казалось, что как только Бри назовет меня своим мужем, эта дикая мучительная привязанность к Гарри исчезнет.
- Думаешь о нем? - скорее утверждает, чем спрашивает Ли.
- Просто. Завяжи. Этот. Ебаный. Галстук. - Чеканю я зло.
Лиам не обижается. И я невероятно везуч, что у меня есть такой друг. Он ловко завязывает галстук и стирает несуществующие пылинки с моей бледно-голубой рубашки. Мне становится стыдно за своё поведение, ведь Ли не виноват в том, что сделал Гарри и его дружок, поэтому я мягко произношу:
- Спасибо, друг. Я в порядке. - Я кладу руку ему на плечо, сжимая. Он зеркалит мое действие, не отрывая обеспокоенного взгляда от моего лица. - Все будет хорошо, обещаю.
Я вижу, что не убедил его. Пейно остается слегка напряженным, но подыгрывает и кивает. Я благодарен ему, сейчас совсем не время копаться в себе. Я глубоко вдыхаю воздух: он наполнен запахом цветов, которыми украшена сегодня церковь, с примесью пыли и старинных книг. Волнение постепенно отступает. Я снова контролирую свою жизнь «от» и «до».
И словно удар под дых – дверь открывается, и в комнату проскальзывает Малик. Он ловко запирается изнутри на ключ, торчащий из замочной скважины, и прежде чем я успеваю сказать что-либо или возмутиться, оглушённый наглостью его появления, он приподнимает руку и начинает тараторить:
- Будь у меня возможность, я ни за что не пришёл бы к тебе. Но у меня нет выбора. Ты должен помочь мне, Томлинсон. Ты редкий кусок дерьма, но речь идёт о человеческой жизни. Речь идёт о жизни Гарри, и если он хоть что-то для тебя значил, ты должен помочь!
Я хватаю край деревянного стола и приподнимаю вверх, отбрасывая. Массивный и тяжелый, он переворачивается с оглушающим грохотом.
- Ты, блядь, издеваешься? – кричу я на Малика. О, это даже не крик, это рёв. Я срываю связки, не узнаю собственный голос. Шаг, ещё один. В голове пульсирует бешенство, окрашивая мир в алые тона ярости.
Лиам перехватывает меня в паре метров от Зейна. Его сильные накаченные руки упираются мне в плечи. Друг пытается поймать мой взгляд, но он направлен на брюнета у двери.
- Четыре секунды, Зейн! У тебя четыре секунды, чтобы убраться отсюда. Иначе, клянусь, я убью тебя!
Малик смотрит мне в глаза, не моргая. В его взгляде нет вины или страха. Точнее страх там есть, но не я являюсь его причиной. Он обеспокоен, напуган, словно ребёнок. Но вот на меня смотрит с надеждой. Да такой отчаянной, что я вдруг захлёбываюсь воздухом, давлюсь им.
До меня медленно, по крупицам и отдельным словам, начинает доходить суть его монолога. Гарри. Жизнь. Помочь. Мои мысли сталкиваются друг с другом, перемешиваясь в яркий клубок противоречий. Какое-то чувство внутри, что-то вроде врождённого инстинкта, требует сейчас же найти Гарри, прижать его к себе, убедиться, что он в порядке. Но уязвлённая гордость и обманутое доверие настойчиво шепчут о том, что мне лучше забыть всё произошедшее за последний месяц и двигаться дальше.
Брианна стучит в дверь, повторяя моё имя, как заведённая.
- Открой ей, - киваю я Лиаму.
Пейн бросает настороженный взгляд на меня, но слушается. Он обходит перевёрнутый стол и медленно открывает дверь. Бри влетает в комнату в облаке белого атласа и кружев. Её лицо – застывшая маска ужаса. Она переводит напуганный взгляд с Лиама на меня, потом на разгром, устроенный мной, и снова на Лиама.
- Лу, что происходит?
- Бри, ты знаешь этого парня? – указываю я в сторону Малика. А в голове пульсирует пожалуйстапожалуйстапожалуйста. Девушка разглядывает брюнета несколько секунд, будто пытается вспомнить. Но я не вижу вспышки узнавания или безотчётного страха, совершенно точно, моя невеста видит его первый раз.
- Я не уверена, Луи. Мне кажется, мы не встречались.
Зейн кивает в подтверждение. Его руки мелко дрожат, в глазах лишь нетерпение.
- Мы думаем, что это тот человек, что ограбил тебя, – произносит Пейн. Зейн вскидывает голову, уже открывая рот, чтобы опротестовать слова Лиама, но его перебивает Брианна.
- Нет, Лиам. Это совершенно точно не он.
